Мое представление о жизни Камиллы до того, как она оказалась за стойкой регистрации в «Мочлание», неясно. Но я понимаю, что это было нелегкое существование, и у нас может быть больше общего, чем я предполагала.

— Кажется, я видела ее здесь, — говорю я, поворачивая тележку, — Хочешь взять баночку?

Мы объезжаем тележку до прохода с арахисовым маслом, где я видела пасту с лесным орехом, и мой желудок резко сжимается, когда я вижу, что мы не одни. Застигнутая врасплох, я чуть не врезаю нашу тележку в полку с клубничным желе, и Камилла врезается мне в спину.

Она бьет меня носом в затылок и кричит.

— Черт возьми.

Талант читает ингредиенты на коробке пирожных, как будто это что-то, что может серьезно навредить его здоровью, но его глаза поднимаются на меня и притягиваются, как магниты, когда он слышит шум в другом конце прохода от себя.

Вот почему я придерживаюсь чертового списка.

Лидия

— У меня из носа идет кровь, — Камилла откидывает голову назад и щиплет переносицу, — У тебя такая жесткая голова.

— Замолчи, — я пытаюсь развернуть тележку, но одно колесико застревает. Я бросаю ее, решив, что самое время переключиться на магазин рядом с квартирой. Подталкивая Камиллу вперед, я говорю, — Иди. Поторопись, черт возьми, и пошевеливайся. Мы должны уйти.

Кровь течет из ее носа по губам. Она поднимает подол рубашки, чтобы вытереть ее, не решаясь передвинуть ноги, когда я выталкиваю ее из прохода.

— Лидия, — окликает меня Талант. Он идет быстро, чтобы сократить расстояние между нами, — Лидия, остановись.

— Черт возьми, Камилла. Это просто немного крови. Двигай своими гребаными ногами, — когда толкание не помогает, я хватаю ее за руку и тащу к выходу из магазина.

— От крови я падаю в обморок, — признается Камилла. Подошвы ее туфель скрипят по кафельному полу, с визгом останавливаясь. Она сгибается в талии, держась руками за колени, чтобы оставаться в вертикальном положении, — У меня голова кружится. Мне нужна минутка. Это пройдет.

Талант не вернул коробку пирожных на полку. Она все еще в его правой руке, когда он приближается к нам, не знаю, он собирается противостоять мне или предложить Камилле руку помощи. Она светло-белого оттенка и разукрашивает красными точками пол своей кровью.

— Она в порядке? — спрашивает Талант. Он указывает на нее коробкой с пирожными, — Должны ли мы обратиться за помощью? Ей нужен врач?

— Нет, — защищаюсь я, вставая между ними, — Мы уходим.

— Я умираю, — стонет Камилла. Ее колени трясутся, — Я чувствую вкус крови во рту. Это отвратительно.

Откинув голову назад, я закрываю глаза и считаю до десяти. Я всегда могу уйти одна, сесть в внедорожник, ожидающий снаружи, и приказать Элю ехать и не останавливаться, пока мы не доберемся до другого конца мира, подальше от этой агонии. Сейчас самое подходящее время, чтобы начать свою жизнь заново.

— Уайлд, возьми коробку салфеток для этой девушки, пока она не потеряла сознание, — Талант кладет руку на спину Камиллы, и до меня доходит, что утешать ее должна я, а не он. Я дерьмовый человек.

Подождите.

Уайлд? Это типа Уайлдер?

Конечно же, Уайлдер Ридж, старший брат Таланта, подходит с поднятыми руками в знак капитуляции, похоже, так же боясь крови, как и Камилла.

Потому что, конечно же, эта ситуация никак не могла улучшиться.

Уайлдер — это более крупная, легкая и жесткая версия Таланта. Талант высокий и худощавый, с темными волосами и природной амбициозности. Уайлдер Ридж крупнее, у него светло-каштановые волосы и прямая осанка, которая не колеблется от кровавого стресса. Нос

и уши у них одинаковой формы, цвет их глаз почти одного и того же оттенка серого, у Таланта темнее, а у Уайлдера более острый и задумчивый. Он обрабатывает сцену — истекающая кровью девушка, его озабоченный брат и брюнетка в стороне, которая ведет себя так, будто не хочет в ней участвовать.

Уайлдер убегает за салфеткой, и я тоже вроде как хочу сбежать. Не то чтобы я оставлю Камиллу одну.

— Талант, что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, уступая. Я отталкиваю его руку от Камиллы и беру на себя, растирая маленькие круги, как Крикет делала со мной, когда я была больна.

— Разве ты не слышала, как я звал тебя по имени? — он спрашивает.

— Я не разговариваю с незнакомцами, — отвечаю я.

— Ауч.

Уайлдер возвращается с пачкой салфеток, и я быстро ее открываю. Я подношу материал под нос Камиллы и помогаю ей выпрямиться. Я пренебрежительно спрашиваю любого прохожего.

— Можете ли вы найти кого-нибудь, чтобы убрать этот беспорядок?

— Думаю, она останавливается, — бормочет Камилла под салфеткой. Она оглядывается, и ее глаза расширяются, когда она видит братьев Ридж. Новичок в городе, но даже она знает, кто они.

— Почему бы тебе не пойти в туалет и не вымыть руки. Я все проверю, и мы сможем вернуться домой, — говорю я.

Руки Камиллы все еще раздражены от восковой депиляции, ладони в крови, и ее рубашка запачкана красным. У нее хватает приличия выглядеть смущенной перед двумя самыми влиятельными людьми в Гранд-Хейвене, и она быстро убегает, чтобы привести себя в порядок.

Талант кивает в ее сторону, но не смотрит, как она уходит. Он смотрит только на меня, и я таю под его расплавленным взглядом. Единственное, что удерживает мою грудь от обвала — это тяжелое биение моего сердца. Я чувствую это в ладонях, в изгибах локтей и в губах.

— Это твоя подруга?

Уайлдер скрещивает руки на груди, ничего не выдавая. Я смотрю ему в глаза и призываю его поделиться со мной своим мнением. Я бы прожевала его и выплюнула.

— Лидия, — говорит Талант, возвращая мое внимание к себе, — В чем дело?

— Простите, — шепчу я, — Мне нужно забрать свою тележку.

Уайлдер отходит в сторону, но Талант проводит рукой по своей кудрявой шевелюре и тяжело выдыхает через губы.

— Мы можем поговорить?

Проталкиваясь мимо него, я говорю.

— Не о чем говорить, Талант. Я думаю, мы все выяснили, когда виделись в последний раз.

Он следует за мной обратно к проходу с арахисовым маслом

— Мы с братом собираемся пожарить стейки у меня дома. Приезжай. И привези свою истекающую кровью подружку.

Я смеюсь, отрывая свою тележку от полки с желе.

— Дай мне передохнуть. Ты не делаешь покупки для себя и не готовишь себе еду на гриле. Так какого черта ты здесь делаешь?

Талант хватает меня за локоть и притягивает к себе. Меня атакует его запах, его тепло, его сила и магия. Я закрываю глаза и вдыхаю напоминание о жизни, которая никогда не будет моей. Мне нужно все, чтобы не погрузиться в его прикосновения и не послать к черту остальных.

— Я скучаю по тебе, — он опускает губы к моему уху и шепчет.

— Я тоже скучаю по тебе, — признаюсь я. Это небольшое освобождение сдерживаемой тоски, но мне все равно тяжело дышать.

— Я пытался держаться подальше, Лидия, — говорит он. Его губы касаются моей кожи, и мурашки бегут по моей спине, — Я пытался выкинуть тебя из головы. Но я скучаю по тебе.

Прижавшись лбом к его груди, я втягиваю в себя столько его присутствия, сколько могу, за те несколько драгоценных секунд, которые мы провели вместе, словно перезаряжая аккумулятор. Когда я слышу, как Камилла возвращается и спрашивает Уайлдера, знает ли он, где я, я отступаю из объятий Таланта и снова ожесточаюсь. Как бы я ни скучала по нему, этого все равно недостаточно, чтобы изменить то, кем я являюсь и кто он такой.

Это никогда не сработает.

— Береги себя, — говорю я, толкая тележку в сторону кассы.

Выражение лица Уайлдера не меняется, когда я прохожу мимо, но я его не боюсь. В чем я не уверена, так это в том, знает ли он, кто я и чем занимаюсь. Я стараюсь вести себя сдержанно, но молва распространяется. Братья Ридж входят в тот же круг общения, что и некоторые из моих клиентов. Есть шанс, что он точно знает, на кого я работаю, из уст в уста. А может, интуитивная сволочь просто хорошо разбирается в характерах? Может он сразу сказать, что я не подхожу его брату?