Скрестив ноги и сжав бедра вместе, я вновь вспоминаю свой первый интимный сеанс восковой депиляции. Инес тоже не предупредила меня о боли. Если бы она сказала, я вероятно, выбежала бы из комнаты и рискнула бы выйти на улицу. Все эти годы спустя я не привыкла к этой боли, и я никогда не жду своих сеансов восковой депиляции с нетерпением.

— Гладкой? — спрашивает Камилла. Она тяжело сглатывает, плотно закутываясь в халат, — Я думала, что пришла сюда на восковую депиляцию бровей.

— О, мы и туда доберемся. Мне проще сначала сделать бразильскую, потому что там больше кожи, — Джессика похлопывает по мягкому столу, приглашая Камиллу сесть, — Я использую твердый воск, который менее травматичен, чем стрип-воск. После очистки мы начнем с внешних областей, а затем перейдем к более чувствительным частям. Теперь все, что мне нужно от тебя, это лечь на спину и раздвинуть ноги.

Прижав ладонь к груди, Камилла признается

— Мое сердце бьется так быстро. Я никогда не делала ничего подобного за всю свою жизнь.

Джессика успокаивающе улыбается.

— Это закончится, прежде чем ты всё поймешь, и ты будешь благодарна, что была достаточно храброй, чтобы попробовать это хотя бы один раз.

Тревога щекочет мне горло, и слова ускользают, прежде чем я успеваю их остановить.

— Не делай этого, если не хочешь.

— А ты? — спрашивает Камилла. Она сидит на столе, но не откидывается назад, — Это то, что ты делаешь?

Моему голосу нельзя доверять, поэтому я киваю и стискиваю зубы, чтобы не дать больше непрошеным предложениям сорваться с моих губ. Я разочарована тем, как быстро теряется мой самоконтроль, но я уже не в силах восстановить его обратно. Единственное, что я могу сейчас сделать, это не дать ему запутаться.

— Давайте сделаем это. Я уверена, что это будет здорово.

Я думаю, не выйти ли мне из комнаты. Камилла не стеснялась раздеваться, но это не значит, что она готова к тому, чтобы я увидела ее широко раскрытую, пока Джессика убирает волосы с ее самых интимных мест. Но она снова удивляет меня и откидывается назад, подтягивая халат вокруг талии. Джессика разводит ее колени и показывает, как ставить ноги, чтобы у нее не было проблем с нанесением воска.

Цвет лица Камиллы становится теплее, но я не уверена, робеет она или нервничает. Она прикрывает глаза сгибом локтя и прикусывает нижнюю губу. Но она не издает ни звука, когда Джессика наносит воск на линию бикини и одним быстрым движением убирает его.

— Как это было, милая? — спрашивает Джессика. Она прикладывает давление к области, которую она только что отчистила воском.

— Я думаю, что моя тревога хуже, чем боль, — признается она. Она открывает глаза, стряхивая нервозность с рук.

— Это изменит твою жизнь. Быть женщиной достаточно сложно, когда ты не беспокоишься о порезах от бритвы, — Джессика туго натягивает кожу Камиллы и снова намазывает воск, работая эффективно. Камилла старалась изобразить мертвеца как можно лучше, — Ты видела Инес, когда входила, Кара?

Поправляя осанку, я в замешательстве наклоняю голову и спрашиваю.

— Я думала, что ее сегодня не было в офисе.

— Обычно она не приходит по воскресеньям, но появилась Наоми и не уходила, пока Инес не согласилась с ней увидеться. Это было некрасиво. Ты, должно быть, соскучилась по ней.

Я проверяю свой телефон, нет ли у меня пропущенного звонка от Инес, но она вообще не пыталась со мной связаться. На самом деле, сегодня я ни разу о ней не слышала. Я не настолько в бреду, чтобы предполагать, что Инес включает меня во все приходы и уходы в «Молчании», но недовольная бывшая сотрудница, которая обманом заставила меня переспать с Талантом Риджем, кажется проблемой, в которую я должна быть включена.

— Она устроила сцену?

Джессика закатывает глаза и фыркает, и до меня доходит, что она знает. Когда Инес рассказала ей?

— Она была относительно спокойной, пока не появилась Инес, а потом она начала кричать. Инес удалось заманить ее в офис. Мы сделали музыку погромче, чтобы приглушить звуки их ругани и чтобы клиенты не услышали это. Не знаю, о чем речь. Мы не видели Наоми здесь несколько недель. Если кто-то из клиентов и замечал что-то необычное, то не поднимал этого вопроса. Я просто подумала, что все это было странно. Я знаю, что Наоми какое-то время была ее личным помощником, но у нас сложилось впечатление, что отношения испортились. Кричать на бывшего начальника — это не способ вернуть работу.

Через час мы с Камиллой идем в продуктовый магазин. Мой разум кружится, гадая, что заставило Наоми столкнуться с Инес спустя столько времени. «Молчание» запрещен и существует с единственной целью отмывания денег для услуг эскортниц. Что бы ни задумала Наоми, она знала, что перешла черту, вызвав сцену в спа-салоне.

Между бразильской депиляцией Камиллы и воском для бровей я извинилась и позвонила Инес, чтобы получить ответы. Она не брала трубку, поэтому я отправила ей сообщение. Она не ответила. Я беспокоюсь, потому что она не любит держать меня в неведении.

— Скажи мне правду, Кара. Не лги, — Камилла поворачивается ко мне лицом. Я поднимаю взгляд от телефона, — Я все еще действительно красная?

Это преуменьшение. Все ее лицо было начищено воском, и теперь она напоминает помидор, но дуга ее бровей выглядит безупречно.

— У тебя раздраженная кожа, — честно говорю я, — Все вернется к норме через пару часов. Это не имеет большого значения.

Она опускается на свое место, похлопывая себя по щекам.

— Тебе легко говорить, ты все еще выглядишь как проклятая богиня. Я не хочу ходить по продуктовому магазину в таком виде. Все будут смотреть.

— Пусть смотрят.

— Моя кожа такая странная, — продолжает она, — Так больше не будет, верно?

— Тебе понравится.

— Как бразильцам?

— Да, — говорю я, — Как бразильцам.

Дважды в месяц я езжу в один и тот же продуктовый магазин на другом конце города. Ближе к моей квартире недавно открылся рынок, но ради рутины захожу сюда, потому что знакомо. Пункты в моем списке редко меняются, и я так хорошо ориентируюсь, что вхожу и выхожу меньше чем за час.

Так почему же я не могу найти чертову заправку для салата?

Где-то в течение последних двух недель, управляющие решили переставить весь продуктовый магазин, и я в середине своего кризиса. Проход с хлебом теперь является международным отделом продуктов питания, а отдел консервов теперь превратился в отдел газированных напитков и воды. Они переместили алкоголь в другой конец магазина, где раньше были яйца, и я не зашла достаточно далеко, чтобы узнать, где они сейчас.

— Мы можем разделиться, чтобы сэкономить время, — предлагает Камилла, сжалившись надо мной, — Назначь мне несколько пунктов из твоего списка, и мы вместе соберем все.

— Мой список совпадал с планировкой магазина. Ничто из этого сейчас не имеет смысла. Я должна заново узнать, где все находится, чтобы скорректировать свой список в следующий раз. Нет смысла нам обоим бегать в поисках чертовой итальянской заправки.

Камилла имеет приличие выглядеть понимающей.

— Мы можем поговорить с менеджером.

Посмеиваясь, я говорю.

— Хорошо, Камилла.

Мы обнаруживаем, что ходим вверх и вниз по каждому проходу более одного раза, чтобы найти пункты в списке. Проблема с покупками таким образом заключается в том, что в нашей корзине оказывается намного больше, чем я ожидала. Прибавьте к этому тот факт, что мы не ели весь день, и теперь у нас есть отдел с печеньем, к которому я обычно не приближаюсь.

— Тебе нравится нутелла? — спрашивает Камилла. Она взяла на себя обязательство вычеркивать предметы из нашего списка, когда мы находим их на полках. Она отлично справляется с изменением порядка в списке, и я благодарна ей за помощь.

— Я не ем такое дерьмо.

— Моя мама никогда не разрешала сахар в доме, когда я росла, — говорит она резко, и я ловлю себя на том, что внимательно слушаю, — Нет соку. Нет содовой. Никаких веселых закусок. Так что, когда я ушла, первым делом я побежала в круглосуточный магазин, чтобы съесть шоколадный батончик. Это разрушило мой желудок, но это не помешало мне съесть всю нездоровую пищу, которую я могла достать от Южной Каролины до сюда. Нутелла — моя любимая.