Весна в районе залива свежая и цветущая. В воздухе пахнет морской солью и распускающимися новенькими листьями на деревьях вдоль улиц. Сквозь шум транспорта щебечут птицы и гремит гудок судна, когда он прибывает в порт. Сегодня над городом светит солнце, а небо самое синее из всех синих.

Мои красные каблуки цокают по тротуару, а затем по кафельному полу вестибюля здания. Двери лифта открываются, словно по команде, и я спешу внутрь, пока ко мне не присоединился еще один пассажир. Я репетирую улыбку Кары в своем отражении на стенах лифта, когда я поднимаюсь на двенадцать этажей вверх, приклеивая ее на месте, когда останавливаюсь.

— Здравствуйте, — говорю я администратору, — Я пришла на встречу с доктором Костоном в одиннадцать тридцать.

— Ваше имя? — спрашивает мышка. Кончики ее ушей горят розовым, и она выпрямляет спину.

— Кара Смит, — отвечаю я.

Она следит за мной, пока я достаю из сумочки фальшивое удостоверение личности. Она оценивает меня и должно быть решает, что я красивее чем она, переключая свое внимание обратно на экран компьютера, пока я передаю свое удостоверение личности. Секретарша втягивает живот и убирает локон темных волос со лба. Насколько ей известно, я еще один психиатрический пациент доктора Костона. Но женская интуиция — штука хитрая, и я ее пугаю.

— Присаживайтесь, мисс Смит. Доктор скоро примет вас, — говорит она, возвращая мое удостоверение личности.

Четыре минуты спустя я официально начала выполнять свою работу.

Майкл Костон, мужчина лет пятидесяти, сидит за массивным письменным столом из красного дерева. Он не показывает что я кто-то больше, чем его очередной пациент, приветствуя меня обычной улыбкой, вставая со стула.

Далеко от пьяных, потных мужчин, которых принимала моя мать, доктор Костон крупен в нужных местах, одет безукоризненно, а его волосы — этот пучок седых и белых волос, — взлохмаченных, аккуратно подстриженных и густых.

Этот человек может быть божьим подарком человечеству, но для меня он сделка.

— Рад тебя видеть, Кара, — говорит он, засовывая руки в карманы.

Возбуждение доброго доктора давит на его шерстяные штаны, давая мне точное представление о форме его члена. Не то чтобы я не видела, не держала и не пробовала его раньше. Я оказываюсь в этом офисе на один час каждые шесть недель, как заводной механизм.

— Здравствуйте доктор, — я вытаскиваю шпильку из волос, позволяя каштановым локонам падать на плечи и спину, как он и любит. — Я скучала по тебе.

На самом деле нет.

Я ни разу не подумала о докторе Костоне с момента нашего последнего сеанса, но важно, чтобы клиент почувствовал, что он особенный. Одно дело быть шлюхой, но совершенно другое вести себя как шлюха. Хитрость заключается в том, чтобы определить, что они ищут в каждом опыте со мной. После нескольких часов прослушивания и диагностики влюбленных, страдающий головной болью людей, Майкл хочет отдохнуть от хаоса. За две тысячи долларов в час я даю ему это.

Он крутит золотую полоску на безымянном пальце, пока она не снимается, и прячет ее в ящик стола для сохранности. Намек на нерешительность темнеет в его глазах, но этого недостаточно, чтобы он не положил фотографию своей дочери в рамке лицом вниз на стол.

— Подойди ко мне, — приказывает он хриплым тоном.

Доктор Костон чувствует себя желанным. Держу пари, что большой процент его клиентов использует его для ежемесячной упаковки рецептурных таблеток и ничего более, и я не знаю, какие у него отношения с женой. Что я точно знаю, так это то, что я нахожусь в его графике уже восемь месяцев, и этот человек просто хочет, чтобы я хотела его. Он жаждет внимания и получает то, за что платит.

В другой жизни я могла бы сесть на его кушетку в качестве пациента, чтобы признаться в травме, которую пережила. Но в этой жизни я сажусь ему на лицо и лгу о том, как хорошо он заставляет меня чувствовать себя. Мало ли он знает, но там вообще нечего чувствовать. Я научилась отключаться от отвращения и ощущений, как, я полагаю, матери учатся отключать плачущего ребенка. Сценарий проносится у меня в голове, как титры в конце фильма, ключевые слова и фразы, чтобы потешить его самолюбие. Они автоматические, специально адаптированные для каждого клиента.

— Никто не лижет мою киску так, как ты, — вру я.

Они все одинаковые.

— Никто не заставляет меня кончать вот так, — говорю я.

Очередная ложь.

Я не кончаю.

Я не могу вспомнить, когда в последний раз клиент доставлял мне удовольствие.

Я не могу вспомнить, когда в последний раз у меня был секс, просто потому что я этого хотела.

— Я проснулась мокрой из-за тебя, — стону я, нежно двигая бедрами. Я откидываю голову назад и провожу пальцами по волосам, — О, Боже мой, Майкл. Я буду кричать, малыш. Весь офис услышит.

В конце концов, его выступление забывается, я не кончила и не кричала. Но мое шоу было на высоте, и, что касается доктора Костона, он исправил все мои ошибки своей оговоркой.

— Ты все еще тверд, — я поднимаю волосы и закалываю их. — У нас есть еще немного времени. Хочешь, я позабочусь о тебе?

Он уклоняется и делает шаг за меня, чтобы застегнуть верх моего платья.

— Не в этот раз, Кара, — тихо говорит он, — Мы с женой собираемся встретиться сегодня вечером, и…

И ему нужно будет соблюдать приличия и трахнуть ее.

— Счастливая леди, — говорю я, оглядываясь через плечо на краснолицего мужчину, — В следующий раз тебе придется загладить свою вину передо мной.

Я использую последние несколько минут нашей встречи, чтобы подправить макияж, поправить платье и получить то, что мне причитается за оказанные услуги. Фиксированная плата в размере двух штук в час — это согласованная ставка для моей компании — без исключений, только наличными. Инес и «Молчание» получают свои пятнадцать процентов в конце недели. Это крутая ставка, когда я делаю всю грязную работу, но это стоит той головной боли, которую я избегаю неделю за неделей.

Большинство девушек в «Молчание» работают на милость клиента, на его побегушках в любое время дня и ночи. Я работаю только по рекомендации, и даже доброе слово не гарантирует встречи со мной. Я не связываюсь с актерами или политиками, несмотря на то, сколько денег они предлагают.

И я определенно не связываюсь с мафией. В таком богатом городе, как этот, организованная преступность приложила руку ко всему.

Кроме «Молчания».

Инес проверяет биографические данные и кредитные отчеты обо всех потенциальных Джонах, чтобы обеспечить мою физическую и финансовую безопасность. Клиент должен согласиться с моими условиями: никакой фотосъемки со вспышкой, никакой видеосъемки и абсолютно никаких контактов вне запланированного времени вместе. Я не буду работать в частных домах, загородных домах, гостиницах, самолетах или яхтах.

Единственный способ добраться до меня — через «Молчание». Инес назначает мне встречи, организовывает транспорт и обеспечивает мою безопасность и анонимность.

Есть много препятствий, через которые должен пройти клиент, если он хочет меня.

Ну и кто управляет миром?

Девушки.

Лидия

С точки зрения постороннего, «Молчание» — не что иное, как роскошный спа-центр. Его экстравагантность идеально подходит для содержанок мужчин, которых мы трахаем, даже если изначально все было не так. В то время как мистер Член-в-руке назначает свидание с девушкой своей мечты, он может одновременно записаться на сеанс массажа для миссис Член-в-руке, как услуги няни для взрослых, одетых в роскошные наряды.

Жены и подруги настолько довольны спа-услугами, что приходят сюда снова и снова — как и их мужчины. Это завышенная цена чрезмерна, но шампанское фантастическое, и им нравится бледно-розовый декор и мягкие халаты. Нет ничего, что им нравилось бы больше, чем тратить деньги своего мужа, а Инес любит брать их в двойном размере.