Виль кивнул своим мыслям.
— Лицом ты в неё пошла, — сказал он, — красавицей растёшь. А статью, небось, в папашу своего, и кость крепче, и ростом повыше будешь, чем мамаша твоя. А, может, кормят тебя лучше, хотя с нашей Маглейн какая уж еда.
— Неправда! — возмутилась девочка. Магда действительно то и дело забывала и поесть, и приготовить еду, но дочь всё-таки старалась держать сытой. Да Эрна и сама могла каши наварить или похлёбку, её же Виль сам учил!
Убийца поморщился.
— Не верещи, сделай милость, — раздражённо попросил он. — И без того с утра голова трещит. Здоров же Фулкс пить. Думал, никогда не отвалится. Пока ему зимнего вина не плеснул — ничего не помогало.
Зимнее вино — это, небось, та гадость, которую Виль подсунул Эрне в карете. Магда действительно делала его зимой, но как именно — про то она дочери не рассказывала. И давала его только Вилю и ни единому человеку больше.
— А зачем ты с ним пил? — спросила Эрна. Вот зачем она так старалась разговаривать с тем противным мальчишкой, если наставник всё сделал гораздо проще. — Ты хотел у него всё выведать, да?
— Дурочка ты. Зачем мне стараться, у него выведывать? Я хотел, чтобы он не слышал, какие вопросы я буду Дэгейру задавать.
Эрна надулась. Так она и знала! Виль отвесил ей подзатыльник.
— Не дури, — строго сказал он. — Мне, как мамашу твою, на каждом шагу тебя хвалить? Сказал вчера — ты молодец. На доброго дядю не надеялась, постаралась всё разузнать. Умница. А то ведь мало ли что. Если бы для них нашлись лошади? Если бы они встали лагерем под стенами города? Другой постоялый двор нашли бы?
Девочка послушно кивнула, не слишком убеждённая этими словами. Она не сомневалась, что Виль может предотвратить любую случайность. Будто сложно с лошадями что-то сделать!
— Мальчишка не так-то прост, — задумчиво произнёс убийца. — Заметила: всем сказал, что в Несдье скачет, а тебе про монастырь рассказал.
— Я думала, он врал тогда… или передумал в дороге…
— Ты думала! — неприятно засмеялся Виль. — Ещё чего скажешь? Запомни, девочка, ты не должна придумывать за других людей, ты должна точно узнать, почему они так поступают. Если врёт, значит, врёт, а не «передумал в дороге». Может, и передумал. Или это тебе он соврал. Кто его знает, он ведь и ютанским шпионом может оказаться.
— А…
— Закрой рот, — уже добродушно приказал убийца. — Пока они приходят в себя после вчерашнего, мы как раз тронемся в путь.
— Я думала… — начала было Эрна, но осеклась. — Ты же сказал, что мы должны ждать в Балриле!
— Я передумал, — хмыкнул Виль, — в дороге. Не надо, чтобы у нашей встречи были свидетели. Мало ли что может выйти. Так что поедем навстречу.
* * *
Бастин, младший сын рыцаря лю Дидье, был постарше и Дэгейра, и Фатея, плотный юноша с тёмными, в отца, волосами и неприятной зеленью светлых глаз. В них, когда он смотрел на «сестру» застыло недоверие и… Когда Бастин заговорил, стало понятно, что это ревность.
— Я не знал, что у моего отца есть дочь, — хриплым голосом, уродующим мягкий хларский говор, произнёс юноша. Они отошли подальше ото всех, будто бы для того, чтобы хоть на пару мгновений отдаться родственным чувствам.
— Я тоже не знала, что у меня есть отец — и братья, — с вызовом произнесла Эрна. Бастин засмеялся и потрепал её за щеку. Эрна с возмущением ударила его по руке.
— Строптивая кобылка, так ведь говорят в Тафелоне? — нисколько не смутился Бастин.
— Я тебе не кобылка! — рассердилась девочка. Мало ей вчерашнего рыцаря, этот смотрит, будто она не человек даже, а так — забавная зверюшка!
Бастин отвесил изящный хларский поклон и поцеловал девочке руку. В отличие от Дэгейра он не сжимал так сильно пальцы и его поцелуй был не слюнявый.
— Прошу прощения, дорогая сестрица, — насмешливо произнёс юноша. Он оглянулся по сторонам и понизил голос ещё сильнее. — Верю в Освобождение, сестра!
— Приблизим Освобождение, брат! — отозвалась Эрна, как полагалось по правилам прозревших. Бастин был один из них — не посвящённый, как его отец, а только верующий в Освободителя и отвергающий узы мира.
— Тебе понадобится всё твоё колдовское искусство, чтобы выжить, сестрица, — так же тихо и всё ещё не отпуская её руки, сказал юноша. В его голосе не было ни приязни, ни сочувствия, только тихое злорадство. Девочка гордо вскинула голову. Бастин улыбнулся и поцеловал её в лоб. — Освободитель с тобой, сестрица. Надеюсь, в следующий раз ты родишься подальше отсюда.
Эрна никак не могла придумать, какую бы гадость ему ответить, поэтому этот выпад пришлось пропустить.
— Да хранит тебя Заступник, брат, — громко сказала она, отступая от юноши на шаг. Тот скривился, но спорить не стал. По меркам прозревших она его прокляла.
Виль полюбовался «трогательной встречей и прощанием брата и сестры» и подошёл к девочке, ведя в поводу невысокого серого коня.
— До Арола доедешь сама, — тихо сказал он. — Помни, чему я тебя учил. Не задирай юбку, не поднимай взгляда и не хватайся за нож. Убьют раньше времени, потом искать тебя, растить, учить… делать мне больше нечего. Будь хорошей девочкой, Нинета.
Убийца говорил о том обещании, которое когда-то дал девочке: если её убьют, он найдёт младенца, которым она родится в следующей жизни, и обучит всему заново. Похожее обещание он дал и Фатею.
— А ты куда?
— Есть одно дело. Тебе лучше не знать. Будут спрашивать, скажешь, что я уехал по поручению твоего отца.
Он поднял руку, чтобы потрепать Эрну по волосам, но взглянул на сложную причёску, которую навертела служанка на голове девочки, и опустил руку. Эрна почувствовала себя разочарованной.
— Ничего не бойся. Сейчас действует перемирие.
— А разбойники? — рискнула спросить девочка. Виль вообще-то и сам был разбойником, когда-то давно он грабил отбившихся от остальных путников, пока однажды ему не открыли глаза и не сделали прозревшим.
— А что разбойники? Ничего с тобой не будет. А если что… меня не вспоминай, говори про своего отца и сули выкуп. И не хватайся за нож! Кстати, вчера не сказал. Выбрось кровожадные мысли, девочка. Благородные дамы не режут глотки своим поклонникам.
— А что ещё с ними делать? — пробормотала Эрна. Виль потрепал её по плечу.
— Будешь умницей, найду тебе наставницу, — посулил он. — Но это потом. А сейчас слушайся старших.
Эрна уныло кивнула. Виль вскочил на коня, подъехал к старшему присланного из Арола отряда, что-то сказал и ускакал на восток по дороге, по которой они только что приехали. А Эрне ничего не оставалось делать, как идти к карете, где сидела ужасно суровая дама в чёрном платье, которая представилась как госпожа Татин, вдова королевского сокольничьего. Дама оглядела Эрну с ног до головы и, похоже, не осталась довольна увиденным. Подумав, она протянула девочке руку. Эрна покорно поцеловала её кожу, больше похожую на старый пергамент, и робко уселась рядом с дамой, слуга захлопнул дверь и вскоре их кавалькада тронулась по направлению к Аролу.
— Жду Освобождения, сестра, — едва шевеля губами, прошептала дама. Девочка подумала, что ослышалась. Прозревшая — здесь?! В таком виде?! Ещё одна! Да что же это такое, Хлария, что, вся состоит только из святош и прозревших?!
— Приблизим Освобождение, сестра, — тихонько откликнулась Эрна.
Дама хмыкнула.
— Ты, надеюсь, не ждёшь, что я буду звать тебя, сестрой, а, девочка? — сказала она скрипучим голосом. Все мы братья и сёстры перед Освободителем, но некоторые из нас помладше. Ты совсем воробушек, да-да, воробушек. Кто красил твои волосы?
— Мама, — от неожиданности сказала правду девочка. Во взгляде дамы было столько неодобрения, что сдержаться невозможно. — Эта краска не сотрётся и не смоется даже посреди водопада!
— Ты взяла её с собой, чтобы подкрашивать свои волосы? Они ведь растут, да-да, растут, девочка, и если кто-то увидит, что у самой головы они светлые… знатные дамы не красят волос, моя милая, да и кому придёт в голову превращать золото в землю!
