— Мамочка! — бросилась к ней Эрна, но Виль придержал её за плечо и подошёл сам.

— Неплохо, — оценил он. — Но ты б сказала своим духам-то, чтоб до ночи дождались со своими ласками, а, Маглейн. Или так не терпелось? Тебе хоть понравилось?

Магда отняла руки от раскрасневшегося лица и непонимающе взглянула на Виля. Эрне показалось, что глаза матери какие-то странные, шальные, что ли?...   — и ничего не видят. Потом губы Магды исказила незнакомая Эрне усмешка. Женщина поднялась на ноги и молча занесла руку. Виль не стал дожидаться, что ведьма скажет или сделает, он схватил её руку, как-то странно вывернул — и Магда опять упала на колени.

— Не смей! — кинулась к ним Эрна, но Виль бросил на неё короткий взгляд, и девочка остановилась.

— Не мешай дяде, — с жуткой ласковостью попросил он. Нажал Магде на руку и ведьма скорчилась от боли.

— Пусти! — завизжала она.

— А вежливо попросить? — усмехнулся убийца. Он чуть ослабил руку, погрозил Эрне и принялся чего-то ждать.

— Пусти, — уже спокойно сказала Магда. Виль немедленно разжал руки, потом подхватил ведьму под мышки и поднял на ноги. Взял её за подбородок, заставляя заглянуть в глаза и неожиданно серьёзно произнёс:

— Жду Освобождения, сестра.

— Приблизим Освобождение, брат, — тем же тоном отозвалась ведьма и принялась с руганью растирать руку.

— Успокоилась? — с деланной заботой спросил убийца. — Не будешь больше на папашу Виля бросаться?

— Проклятье… я могла тебя убить!

— Медленно двигаешься, Маглейн, — засмеялся убийца. — Уйдём отсюда и ты мне всё расскажешь. Весело колдовать стала.

— Помолчи, — взмолилась ведьма и её лицо снова залилось краской. — Виль… подожди…

— Что ещё? — насторожился убийца. — Тут же капище рядом, вон, слышишь, пение доносится. Уходим, я сказал.

— Рано, — покачала головой Магда. — Слушай… Нужно… ну… сделать, что я обещала… Послушай… я поколдую… отведу глаза… След замету… ты должен… пожалуйста, Виль!

— Так ты и делай, — отмахнулся убийца, но ведьма ухватила его за руку. — Вот дура-баба! Ты обещала, а я делай, да? Сама ручки замарать боишься? Вот за что тебя не люблю — вечно ты на моём горбе ездишь…

— А что ты обещала? — не поняла Эрна, но мать ухватила её за плечи и прижала лицом к ближайшему дереву. Это оказалась сосна и девочка сразу перепачкалась в её густой смоле.

— Не смотри, — приказала ведьма, а потом послышались такие звуки… как будто дядя Виль разделывал мясо. Эрна догадалась, что мать обещала и кому. Заступник! Дядя Виль, небось, сейчас из этих людей потроха вынимает! Девочку затошнило, но она постаралась сдержаться… и услышала пение матери. Такое… обычное её пение… так она колдовала дома. Без этих вот стонов, визгов и воплей. В воздухе ещё сильнее запахло кровью, потом — чем-то палёным. Потом Магда взяла девочку за плечи и, не позволяя повернуться, повела прочь — через лес, не разбирая дороги. Дяди Виля опять не было видно.

Вечер они встретили на берегу реки. Горел костёр, а мать отстирывала от крови одежду своего названного брата. У Эрны слипались глаза от усталости и пережитых волнений.

— Рассказывай, Маглейн, — велел Виль. Он забавно смотрелся в вышитой рубахе из тонкого полотна, которую ведьма ему высушила призванным ветром. Вся его обычная одежда была перепачкана.

Магда склонила голову над водой, избегая смотреть убийце в глаза.

— Что рассказывать? — хмуро спросила она. — Сам всё видел.

Виль весело и как-то противно хохотнул.

— Некогда мне было на тебя любоваться. Я-то думал, у Овелаалуухи обучишься, тебе раздеваться не надо будет. Мёрзнешь же. Жалко тебя, глупую. А ты и одетая учудила.

Ведьму передёрнуло от отвращения.

— Духи предупредили меня об опасности и предложили… помочь. В обмен на плату. Они не могут сами взять того, кто им не поддался.

— Я уж вижу, — продолжал ухмыляться Виль, — как они тебе помогли. Как же это ты им поддалась-то?

Ведьма бросила на него тяжёлый взгляд.

— Надо было убить для них. Всё равно кого. Ты и Эрна сгодились бы им не хуже. Даже лучше. Те люди были мне чужие.

Она бросила поспешный взгляд на девочку, но та уже спала, завернувшись в плащ дяди Виля.

— Так я тебе не чужой, Маглейн? — хмыкнул убийца. — Какая приятная неожиданность.

Магда подняла мокрую рубашку Виля, разглядывая при свете костра, остались ли там пятна крови.

— Им нужен был первый встречный, — угрюмо сказала она. — Жрецам. Хотели зарезать на своём алтаре мальчишку, чтобы солнце слаще целовало землю.

— Не повезло им, а, Маглейн? — отозвался убийца. — А ты им зачем понадобилась?

— Враг их знает, — отозвалась ведьма, так же тщательно проверяя штаны. Швырнула одежду убийце.

— На, повесь сушиться, — сказала она. Виль хотел заворчать, но глянул в сосредоточенное лицо названной сестры и промолчал. Она уже склонилась над своей сумкой и принялась в ней копаться.

— Что ищешь, Маглейн? — мирно спросил убийца.

— Духи получили слишком много, — пояснила ведьма. — Я должна потратить часть их сил, чтобы они не стали слишком могущественными.

— Маглейн, эти духи тебе мерещатся, — устало напомнил Виль. — Прекрати с ними играть. Прозревшим не пристало…

— Мерещатся?! — вскинулась ведьма и рванула завязки платья, показывая следы, которые на её груди оставили духи. Убийца поперхнулся усмешкой.

— Ты б уж не хвасталась, а, Маглейн? Прикройся. Что ты потом барону своему говорить будешь?

— Барона это не касается, — пробурчала ведьма, завязывая платье. — Это колдовство. А сейчас мне нужно сварить зелье.

Она исподлобья взглянула на названного брата.

— Или запрещаешь? — с вызовом спросила ведьма.

— Да колдуй ты на здоровье, — отмахнулся Виль. — Что хоть смотреть будешь?

— А ты думал? Само собой, где Овелаалуухи прячется. Это же его духи. Знал бы ты, как они хотят к нему вернуться…

Её лицо исказила злобная усмешка. Получив плату, духи немного успокоились, но успели нашептать Магде, что они хотят сделать с нарушившим сделку колдуном.

Иргай так и не помирился с Дакой, и она осталась жить в шатре Врени. Ту случившееся безумно сердило. Она уже привыкла в одиночестве жить в своём шатре, а тут ей подсунули двух маленьких детей, которые к тому же орут на два голоса. Хуже всего — сама виновата. Зачем она вообще послушала Паука? Тьфу ты, надо же — брат во прозрении. Намаялся, небось, и ведьма намаялась с чужим ребёнком, теперь вот ей подсунул. Чтоб ему…

«Купцы» выехали с утра и к вечеру в лагерь прискакал Нифан, второй брат Иргая, и сказал, что дело сделано. К вечеру же наёмники свернули лагерь и теперь были готовы ехать. Оказалось — недалеко — лесными тропами в селище, которое когда-то захватили разбойники. Когда Врени доехала до него, наёмники уже согнали местных крестьян в три жалких сарая и выставили стражу. Врени споро занялась немногими ранами. Разбойники, похоже, были совсем бедными, хорошего оружия не припасли, так что победа далась наёмникам дёшево.

— Измельчали, — огорчённо говорил Увар Харлану, стоя в самом хорошем доме селища. Сюда разбойники стащили своё богатство. — То ли дело раньше. Или мы добыча такая мелкая или князья всех разогнали.

Он покосился на Врени, которая заглянула узнать, нет ли ей здесь работы.

— Чего тебе, Большеногая?

— Сам-то не ранен? — спросила цирюльница.

— Не ранен. Иди, Юлди позови.

Врени скорчила рожу. Монаха она недолюбливала. Не то чтобы он был плохой человек, просто он служил Заступнику, а она — Освободителю, которого он называл Врагом.

— Возьми людей, кто не занят, — уже привычно приказал Увар монаху, — иди молиться. Всё селище обойди, освяти каждый домишко.

— Так я ж не рукоположен, — оторопел брат Юлди. — Я ж не могу освящать. Права не имею.

— Это ты будешь со своим начальством выяснять, — отмахнулся Увар. — А сейчас иди и сделай, как тебе говорят. А потом займёшься делом. Надо всю добычу переписать и разделить на людей. Большеногая, а ты тут что забыла? Нечего делать — иди отдыхай. Или оборотня натаскивай. Нечего тебе тут толкаться.