Ожидание затягивалось. Наконец, старик сделал призывающий жест рукой, в которой был зажат посох, и из толпы неохотно вышел какой-то человек. Обычный темноволосый человек с характерными для этих мест зеленовато-карими болотными глазами. Судя по всему, он очень боялся старика и почему-то опасался и Юлди.

Когда старик заговорил, стало ясно, что этот человек — его толмач.

— Кто ты такой, чужак, осмелившийся прославлять своего бога рядом со священной рощей? — сказал толмач.

— Я не чужак, — мягко ответил монах. Годы, которые ему пришлось прождать нового путешествия в монастыре, смягчили его характер. — Я гость князя Инваса.

Старик резко ответил.

— Никто не будет тебя принимать, если Крайвите запретит! — перевёл толмач. — Ты должен замолчать и уйти.

— Я сын Создателя, как и все люди, — отозвался Юлди. Он говорил не для старика, а для собравшейся толпы. Нельзя допустить, чтобы этот… Крайвите его выгнал. — Я подчиняюсь только моему господину Заступнику.

Крайвите засмеялся.

— Твой бог далеко, наши боги рядом. Приходи на рассвете в священную рощу. Ты сразишься с нашими богами. Если проиграешь — твоя кровь окропит корни священных деревьев.

Старик не стал дожидаться ответа, развернулся и ушёл.

Когда его нашли, Юлди был на седьмом небе от счастья. Он не сомневался в будущей победе. Как удалось узнать, Крайвите был Князем-Жрецом, самым главным человеком в этой проклятой языческой стране. Время от времени он объезжал подвластные ему земли в поисках подходящих людей для служения богам. Одних забирал к себе на остров, с которого невозможно было сбежать и на который нельзя было попасть без разрешения хозяев. Других отправлял богам в местных капищах. Это должно было обеспечить землям мир, процветание, хороший урожай, богатые караваны и прочие возможные радости.

А ещё говорили, что этот Князь-Жрец был сильнее всех прочих Крайвите, живших до него, и его воле уже двадцать лет никто не осмеливался воспротивиться.

И такому человеку Юлди бросил вызов?!

— Ты сошёл с ума, — безуспешно пыталась воззвать к его разуму Врени. — Ты сам погибнешь и всех нас погубишь.

— Заступник мне поможет, — безмятежно отозвался монах.

— Заступник! Когда это Заступник спасал от чёрной магии?! Ты понимаешь, что этот Крайвите — волшебник?! С ним даже хозяин Серой пустоши не справился, куда ты суёшься?!

— Хозяин Пустоши? — слегка заинтересовался Юлди. — Лонгин?

Лонгина знал весь отряд, именно через его земли проходила дорога на восток. Был он чёрным волшебником, человеком очень учёным и с его мудростью мог сравниться только его безобразный характер. Когда-то Лонгин заключил договор с папским легатом отцом Сергиусом и с Братством Помощи, остановил процветающий на Пустоши разбой и далеко продвинулся в изучении магии. А ещё за ним неизменно следовала свита из десятка ненавидящих его белых волшебниц.

— Лонгин, — подтвердила цирюльница.

— А что с ним случилось?

— С ним — ничего. Девки его дурные пытались помешать жертвоприношению. Крайвите о них и мараться не стал, послал своих людей. Они же дурные. Засомневались, а вдруг эти люди ни в чём не виноваты. Даже не сопротивлялись, когда их повязали. Если бы Лонгин не подоспел бы со своими иллюзиями…

Она сплюнула, предоставляя Юлди самому представить, что сделали бы с десятком белых волшебниц озверевшие язычники.

— Спасибо, что беспокоишься обо мне, — улыбнулся монах. — На этот раз всё будет по-другому. Крайвите выступит против меня лично, а меня защитит моя вера. И всех нас.

Непроизнесённое «даже тебя» повисло в воздухе между ними. Врени ещё раз плюнула и пошла разговаривать с Дакой.

На рассвете у священной рощи собралась толпа. Против всех обычаев, в рощу, кроме Юлди, пустили пятерых представителей отряда, включая Врени, и столько же посланных от князя Инваса. Обычно сюда заходили только жрецы — и жертвы. Юлди был безмятежно-спокоен, как всегда, одет в причудливую рясу своего ордена поверх кольчуги. И, конечно, как всегда с ним был его боевой топор. Стоя против одетого во всё белое Князя-Жреца, монах казался посланником ночи.

Они вышли на поляну, вокруг которой стояли заляпанные снизу кровью деревянные идолы. Князь-Жрец начертил острым концом посоха круг и предложил Юлди войти в него. Юлди шагнул вперёд, безмятежно улыбаясь. Крайвите встал напротив и ударил посохом в землю. Хотя под ним была обычная земля, раздался устрашающий грохот. Вокруг потемнело, стало трудно дышать. Поляна заволоклась густым туманом, от которого пахло почему-то разверстой могилой. В этом тумане Врени увидела, как Юлди пошатнулся, с трудом воздел руки и принялся молиться Заступнику. Глядя на него, Увар внезапно опустился на колени и принялся повторять за монахом слова молитвы. Его примеру последовал старый Берток, Кривой Эб и Харлан. Чувствуя себя полной дурой, Врени тоже опустилась на колени. Молиться здесь Освободителю она не могла, Заступнику — не хотела. Но остаться на ногах, когда твой оберст на коленях…

Туман постепенно рассеивался, отступал, окружая старика грязно-серым плащом. Послышались птичьи трели. Солнце заиграло на листьях дубов. Юлди окончил молитву.

Старик заскрежетал зубами и снова ударил посохом о землю. На небе загремел гром. Откуда-то из пустоты между Крайвите и Юлди вдруг появилась здоровая секира, которая сама, без человека, напала на монаха. Его лица Врени не видела, но ясно было: святоша не испугался. Он выхватил из-за пояса топор и отразил нападение. Подраться он всегда любил, даже чересчур для святоши. Обменявшись с секирой первыми ударами, он снова затянул молитву Заступнику. Увар подхватывал каждое его слово, а за ним и остальные члены отряда. И это, как ни странно, помогало. Вот монах ударил, увернулся, ударил сильнее… секира отлетела в сторону и упала за границей круга, а Юлди шагнул к пустому месту перед собой, опустился на колени и осенил пустоту священным знаком. Когда он поднялся на ноги, в круге лежал человеческий скелет. Монах отошёл к границе круга и скелет превратился в пыль, которую унесло потерей ветра. Люди князя Инваса испугано зашептались.

Новый удар посоха — и вот в безоблачном небе появилась туча, из которой на землю полился ледяной дождь, в котором холодные капли воды чередовались с огромными градинами. Врени вскинула руки, пытаясь защитить голову, проклятый колдун захохотал и произнёс несколько непонятных слов, от которых Юлди как будто даже съёжился. Боль была нестерпимой и сердце цирюльницы вдруг заволокла такая ужасная тоска, что хотелось немедленно сдохнуть. Кто она такая? Что она тут делает? Зачем вместо службы Освободителю который год таскается с этим проклятым отрядом? Сквозь дождь и слёзы она увидела, как Юлди, не пытаясь защитить голову от градин, с трудом расправляет плечи. Кажется, он снова начал молиться, но на этот раз молитва не помогала, а потом…

Крайвите со страшным криком подпрыгнул на месте и упал на землю. Наконец развеялся окружающий его туман. Дождь прекратился. Туча исчезла. Юлди вытер мокрым рукавом лицо и шагнул вперёд, поудобней перехватывая топор. Из-за деревьев тут же выступили местные жрецы — одетые в белое длинноволосые разбойники с копьями наперевес.

— Уходить, — сказал один из них на ломаном тафелонском. — Уходить и не вернуться. Сейчас.

Увар переглянулся с товарищами, пожал плечами.

— Юлди, — позвал он. — Мы уходим.

Монах посмотрел в лицо оберста и тоже пожал плечами.

— Пойдёмте, — согласился он.

Вечером в лагере малышка Ольви от чего-то отплёвывалась, выла и отказывалась есть или превращаться в человека. Врени поймала паршивку, чтобы как следует осмотреть, и нашла запутавшийся в густой волчьей шерсти священный знак.

Хотя они быстро уехали из Дульме, новости бежали перед ними, и магнаты-оборотни встретили Юлди как героя и чуть ли не святого. Врени с сомнением наблюдала за монахом. Ему не пошла на пользу его победа. Очень уж он заважничал. Вся надежда была на то, что местный епископ вправит сопляку мозги… но епископ Ерсус предпочёл не перечить своей пастве и даже подтвердил, мол, если юный брат будет и дальше следовать стезёй Заступника, кто знает, после смерти он, возможно, и удостоится…