— Он сидит… сидит во дворе… один… — продолжала ведьма, глядя перед собой враз ослепшими глазами. Её зрение перенеслось туда, в горную крепость, в которой прятался враг, — к нему никто не подходит… Он навёл мор на прежних защитников… и крепость сдалась… а теперь он её охраняет… раскинул мысли словно паук… не подойти… он… он…

Ведьма забилась в судорогах и Виль поспешно вывернул на неё котелок с холодной водой. Видать, приготовился.

— Дальше не вижу, — угрюмо сказала Магда, ладонями оттирая мокрое лицо. — Это неважно. Я должна подойти к нему — и духи всё сделают сами.

— Видал? — кивнул на неё убийца. — Куда вы без неё-то пойдёте?

— Видать-то видал, только ваш колдун наверняка и почище может, — хмуро произнёс Увар. — Вы ж говорите, он её учил.

— Он старый, — хрипло сказала Магда. — Он задолжал духам. Я слишком близко. Он не будет драться с вами, сначала он захочет убить меня.

Оберст поспешно осенил себя священным знаком.

— Болтунья ты, Маглейн, — проворчал Виль. — Теперь твой братец тебя к крепости не подпустит.

Ведьма встрепенулась.

— Я должна быть там!

— Во-во. Ты, Увар, не трясись над ней. Я видел Маглейн в деле. Справится она с этим колдуном, справится. Если не пустишь — она же с ума сойдёт и будет на людей бросаться. Её же скоро связывать по ночам придётся, эту вредную бабу.

— Я подумаю, — сказал оберст и ушёл отдавать приказы своему отряду.

— Дура ты, Маглейн, — глядя ему вслед, буркнул Виль. — Одно слово — ведьма. С вами свяжись, попробуй… умнее-то ничего не придумала, чем шатры срывать? Ставить назад, небось, не станешь.

— А ты не ставь, — отозвалась Магда. — Мы здесь ночевать не будем.

Когда наёмники уже собирались тронуться в путь, покинув княжий замок, в уже свёрнутый лагерь пришёл посланный из замка и очень вежливо попросил оставить «малышку, которая рассмешила всех на пиру». Племянница князя, мол, ею интересуется. Конечно, никто не собирается разлучать дитя с матерью… поэтому Даку и маленького Сагилла князь тоже приглашает остаться. Кроме них ещё монаха Юлди, которому господин Рехор так благодарен за подаренные фигурки. Князь уверен, им есть что обсудить с монахом. И, конечно, никуда не надо ехать Ферко, ведь он не до конца ещё оправился от недавней раны. И мальчик. Он ведь брат Даки? Мальчик пусть тоже останется. Племянник князя охотно бы с ним побеседовал. Мальчики почти одного возраста и юному Либору интересно познакомиться с сыном далёкого воинственного племени.

Заложники.

Князь выбрал заложников.

И спорить бессмысленно.

Если они не вернутся… если они не возьмут крепость…

Князь также любезно предложил оставить обоз, чтобы наёмники могли двигаться налегке, поэтому им пришлось снимать часть груза с телег и грузить на вьючных лошадей. Сундуки и тюки с остатками взятого в дорогу добра, конечно, тоже оставили, зачем оно на штурме?...   Так что в случае неудачи наёмников князь неплохо поживится.

Врени никто не приглашал остаться, кому она сдалась? Пришлось громоздиться в седло и ехать вместе с отрядом. Если предстоит драка, без цирюльницы не обойтись.

Когда дорога в обход леса изогнулась и впереди показалась стоящая над обрывом крепость, они отступили в сторону и разбили лагерь так, чтобы его было не видать из смотровой башни. Иргай, злой до невозможности от того, что у него забрали жену и детей, поговорил с Медным Пауком и уехал. Вернулся только к ночи с перекинутой через седло ведьмой. Магда была без сознания и выглядела… как ведьма. Растрёпанная, в изодранной одежде, исцарапанная, с окровавленными ногами… ух, и ругался же Увар! А вот Паук не ругался. Лично затащил ведьму в свой шатёр, велел сварить что-нибудь «полезное» и оставить их в покое. Утром, мол, всё скажет.

Костров никто не жёг, только Врени разрешили развести маленький, для целебного отвара. Ужинали и завтракали вяленым мясом. Увар чего-то ждал. Чего ждал — стало ясно, когда цирюльница осмотрела Магду, перевязала её сбитые ноги, дала выпить укрепляющего питья от усталости и растёрла мышцы разогревающей мазью. Едва она закончила, как Паук притащил оберста в шатёр, выгнал Врени и мужчины принялись о чём-то спорить. Видать, спорили они о Магде, иначе зачем бы ведьма посрывала все шатры в лагере, а потом разбросала их по земле? Сразу после этого представления Увар занялся подготовкой штурма… Это было странно. Даже Врени понятно, что тут только и можно, что стоять у ворот и бессильно ругаться. Эта крепость, как и все прочие, которые они проезжали, закрывала дорогу начисто. Им даже близко подойти не дадут, не то что на стены влезть или таранить ворота. Осадить — нечего и думать. Перекроете вы одну сторону, так с другой и сами не подойдёте, и припасы подвозить не помешаете. Врени пожалела, что рядом нет Даки с её беспечным доверием к мужчинам отряда. Цирюльница за свою жизнь убедилась, что нет такой глупости, которую не сделали бы люди обоего пола, и пока не видела причин разубеждаться.

— Большеногая, останешься с Габором и Карско, — подошёл к ней Увар, — они посторожат вьючных коней. Если что…

Он махнул рукой. Врени кивнула. Не было для них никакого «если что». Если они не возьмут крепость, князь-вампир сожрёт Даку. Увар, может быть, и наплевал бы на женщину, но в обход замка Рехора им домой всё равно не попасть.

— А Магда? — вдруг спохватилась цирюльница. Ведьма так сбила ноги, что ходить толком не могла, да и после удара по голове ещё не оправилась, сама в седло сесть не сможет.

— С нами пойдёт, — отозвался оберст и хмуро взглянул на Врени. Она опустила взгляд. Рехнулся Увар, что ли? — Там по колдовской части будет работа.

Цирюльница снова кивнула. Если так, то понятно. Паук-то всё их колдуном пугал, который в этих краях где-то затаился.

— Делом займись, — буркнул Увар. — Мало ли что после штурма потребуется.

— Куда ты её тащишь? — спросила Врени Медного Паука, который, спихнув названную сестру с постели, сворачивал их пожитки. — Она ж на ногах не держится.

— Куда надо, Большеухая, — издевательски отозвался убийца. — Ничего, пойти не сможет, ползком доберётся. Тут недалече.

Врени вдруг обратила внимание, что волосы ведьмы, вчера вечером растрёпанные, с утра уже были причёсаны и убраны в косу. Не сама же Магда их причесала. И мусор весь не сама же выбрала.

— Чего смотришь, Большеногая? — хмыкнул Паук.

— Ты, что ли, ей косу заплетал? — не удержалась цирюльница.

— Ну я, — пожал плечами убийца. — Думала, не умею?

Врени расхохоталась.

— Рассказать кому — не поверят.

— А ты не рассказывай — целее будешь, — ласково посоветовал Паук. В его голосе было столько жути, что Врени поспешила ретироваться.

— Зачем ты это сделал? — тихо спросила Магда. — Я же не Эрна и мне давно не шесть лет.

— Дура ты, Маглейн, — сплюнул убийца. — Свой инструмент в порядке надо держать.

Ведьма с трудом провела по волосам рукой. Пальцы противно дрожали. Ну да… ведьма колдует, распустив косы. Если её остричь, она потеряет свою силу, а ещё… Магда искоса взглянула на названного брата.

Он не знал, какой она проснётся.

Он хотел лишить её преимущества.

Она слабо улыбнулась. Ведь не лень было. До последней травинки вычесал.

— Сама тоже не болтай, — пробурчал Виль.

— Кому я могу такое рассказывать? — устало сказала Магда.

— То-то же. Вставай, Маглейн, я тебя на закорках не потащу. Ножками пойдёшь, ножками.

— Я не дойду, — охнула ведьма, попытавшись опереться на ноги.

— Ай, какая неприятность, Маглейн! Кто бы мог подумать? Ты чем думала, когда босиком два дня гуляла? Я ж тебя без башмаков не видел никогда. Думала, так просто всё будет?

— Я не дойду, Виль, — с отчаянием произнесла Магда, усаживаясь обратно на землю.

— Дойдёшь, — со злостью произнёс убийца. — И не думай…