Я не чувствовала себя виноватой. Я видела лицо Щадара — и эмоции на нем были неподдельными. Он на самом деле подумал, что я могу его убить. Я увидела на его лице то, что он предпочел бы никогда никому не показывать. Страх, ужас, отчаяние.

Я напугала своего напарника до полусмерти.

— Нина, расскажи, пожалуйста, что ты видела, — сказал Дер спокойно. — И сними инвазию немедленно. Ты нарушаешь правила.

Второй раз за сутки. И когда все успело выйти из-под контроля?

— Твоя воля свободна, — сказала я Ирине, и она громко выдохнула, как будто мои узы не давали ей еще и дышать.

— Я доложу в Совет, — сказал ангел, прежде чем она успела вымолвить хоть слово. — В проекте осталось восемь демонокровных, мы рискуем все сильнее.

Ирина потерла горло. Голос ее звучал слабо.

— Мы должны вернуть его. Щадар — один из лучших, эта группа — одна из сильнейших.

— Мы постараемся вернуть его, — Дер качнул головой. — Но мы можем только предложить, ты же знаешь. Остальное будет зависеть от него самого.

В микроавтобусе Дар сел в другом конце салона, словно не желая даже находиться рядом со мной после того, что случилось. Я кусала губы и поглядывала на него, надеясь поймать взгляд, но он не смотрел в мою сторону. Еще на выходе я попыталась извиниться. Он оборвал мои слова коротким «Ты тут ни при чем» и пошел дальше, оставив меня стоять в растерянности.

Да, я была тут ни при чем. Но мне хотелось показать ему, что между нами ничего не изменилось, что я отношусь к нему все так же — с уважением, по-дружески. Но Дар уже успел закрыться в панцире высокомерия. Ангел задержал его уже у микроавтобуса, сказал, что завтра утром ему предписано явиться на Совет. После короткого обмена напряженно звучащими репликами Дар стал еще мрачнее.

До дома мы доехали в молчании.

Льза встретила нас у дверей. Она наверняка почувствовала, что что-то неладно, но вопросов задавать не стала. Да я, честно говоря, и не была расположена беседовать.

Поднявшись к себе, я приняла душ и хорошенько поскребла мочалкой руки, которые испачкала кровью Дара. Теперь я понимала это ощущение невидимой грязи на руках, о котором так часто пишут в романах. Я помыла руки еще в институтской уборной, но мне все равно казалось, что на пальцах, под ногтями, в складках ладоней спряталась засохшая кровь. Я растерла руки докрасна. Сняла лак и снова сделала маникюр, хорошенько протерев ногти жидкостью.

Только к вечеру мне стало не так противно. Я спустилась на ужин с остальными, поковырялась в тарелке с тушеной картошкой, поела салат, выпила чай с медом. Дара с нами не было, и остальные это заметили. Сатри сделала пару намеков, но я не поддалась на провокацию и сказала, что не в курсе дел.

Уже после ужина ко мне наведалась Льза. В темно-синей пижаме для сна, с заплетенными волосами, она казалась совсем девчонкой. Поставив на стол у кровати тарелку с печеньем, она повернулась ко мне.

— Что с Даром?

И меня будто прорвало. Я рассказала ей все о том, что случилось, хотя еще чуть раньше приняла решение быть как можно сдержаннее. Но наверное, после тренировки я была в легком шоке, и теперь он начал меня отпускать. Слова лились из меня потоком. Крупная дрожь прошла по телу, когда я стала рассказывать о том, как била Дара ногами. Как мои руки запачкались его кровью… Тошнота подкатила к горлу. Я едва успела добежать до туалета, как спазм скрутил желудок, и меня вырвало.

Сердце колотилось, как безумное, кровь прилила к лицу, и я едва не упала, когда голова вдруг закружилась, а в глазах потемнело.

Повсюду была его кровь. Я могла убить человека. Могла. Могла. Могла.

Я снова склонилась над унитазом, но головокружение начало проходить. Предметы вокруг перестали плясать и остановились, сердце стало затихать.

— С тобой все нормально? — подала голос из-за закрытой двери уборной Льза. — Нина.

— Д-да, — выдавила я, прижимая пальцы к вискам. — Все нормально, я сейчас.

— Это была не ты, ты же понимаешь, — сказала она после паузы. — Это были узы. Эти экстремальные тренировки для того и нужны. Чтобы мы поняли…

— Чтобы мы поняли, а не чтобы сделали, — перебила я.

Закрыв крышу унитаза, я спустила воду и повернулась к раковине, чтобы вымыть руки. Отражение мое было бледным и выглядело больным. Инфи великий, когда только все это закончится?

— Ирина не собиралась останавливаться.

— Не думаю, — упрямо сказала Льза, и я едва удержалась от резкости. — Она же не просто так назначена руководителем группы.

Я чуть промокнула лицо полотенцем и вышла, приглаживая мокрыми руками волосы. Льза приподняла брови, но от замечаний по поводу моего внешнего вида удержалась. Я закрыла дверь в уборную и подошла к окну. Распахнула его, впуская внутрь ночной свежий воздух, вдохнула ароматы вечера.

— Ты забываешь одну вещь, — сказала я, глядя на дорогу, убегающую от гостиницы вдаль. — Мы — первые. До нас не было полукровок, не было людей со способностями демона. Даже Герой не сражался с демонами так, как будем сражаться мы.

Льза подошла и встала рядом.

— У проекта есть цель, — пожала она плечами, тоже глядя куда-то вдаль — И план действий, который базируется на опыте. На вселенском опыте, Нина. Мой куратор говорит, что с демоном может справиться даже одна демонокровка. А могут потерпеть поражение и две сотни. Ангелы и вампиры две тысячи лет копили знания о демонах. Я уверена, они знают, что делать.

Я промолчала.

Давным-давно, когда я еще была наивной попаданкой, вдруг открывшей в себе дар управлять человеческой волей, любимый и обожаемый папа заточил меня в клетку, железные прутья которой должны были сдержать этот дар. Нас охраняли птицелюди — существа с очень похожими на птичьи головы, которым мой отец приказывал, что делать, как раз с помощью уз смирения и покорности. Он был один, и они не смели его ослушаться. Все сто с лишним птицелюдей шли по его команде на смерть без малейшего колебания. И даже когда Керр убил отца, узы не прекратили свое действие до тех пор, пока я не сняла их.

— Я знаю, — наконец, сказала я.

Льза отошла от окна и уселась в кресло, которое уже становилось ее местом в моей комнате, скрестила ноги, откинулась на спинку. Я плюхнулась на кровать.

— Так что было дальше?

— Дар решил уйти, — сказала я. Расслабленная поза Льзы не изменилась. Я посмотрела на нее и вдруг поняла, почему. — Так ты знала?

Она кивнула, чуть прикусив губу.

— Да, я говорила с куратором. Несмотря на то, что Совет назначили на завтра, Дар уже дал согласие вернуться. При одном условии.

— Чтобы его и меня поместили в разные группы? — предположила я наиболее логичный вариант.

— Да. После того, что случилось, он не хочет работать с тобой.

Я не была уверена, что дело тут в желании, но слова Льзы меня уязвили.

— Он сам так сказал?

Она пристально на меня посмотрела, словно пытаясь на моем лице прочитать какое-то чувство.

— Нет, это слова моего куратора. Он хочет завтра подать прошение о том, чтобы тебя и меня поставили в одну группу. Потому и звонил мне сегодня, спрашивал, как мы насчет такой перестановки. За или против.

— И что ты сказала?

— Что ты скажешь, — она пожала плечами.

Улыбка Льзы была практически злой.

— Наши группы — самые сильные, Нина. Мы с тобой — сильнее остальных демонокровок, у нас все получается лучше остальных.

Лучше? Что-то по тренировкам я этого не заметила. Да и Ирина никогда нас не хвалила, говорила «спасибо» и отпускала до завтра. Откуда Льза знает? И почему она знает, а я — нет?

— Когда все это проклятое обучение закончится, я убью эту тварь, — сказала Льза, и я вздрогнула от ненависти, прозвучавшей в ее словах. — И я знаю теперь, что сил у меня хватит.

Она посмотрела на меня.

— Ну, так что ты скажешь? Согласна учиться с той, которая станет убийцей демона?

Я подумала об ангеле, сгоревшем у меня в руках, об оборотне, задохнувшемся в дыму пожара, о Лаксе, который подвергает свою жизнь опасности ради того, чтобы доставить демона на планету, где жила моя семья. Демоническая зараза заставила меня причинить Керру боль, а Дара вообще едва не лишила жизни. Демоническая генетика стала причиной смерти Жазы — и о ней все забыли уже на следующий день.