Как и я.

Мне должно было вот-вот исполниться двадцать пять — и клетки демона тогда пробудились бы во мне и сделали бы из меня биологическое оружие, человека, умеющего подчинять себе не просто тела, а души. Нас было несколько тысяч созревших демонокровок. Нас выращивали всю жизнь, как овец, чтобы потом просто остричь шерсть, и, если захочется, пустить на мясо. Но мой отец просчитался.

Он зря захватил в плен одного из старшей расы — ангела. Ангел помог мне передать послание для Терна. Нас спасли. Моя тайна раскрылась.

Терн отправился на другой конец нашей галактики за демонической девочкой. Я прошла курс лечения и превратилась в бомбу замедленного действия.

Проводив брата Терна, Фелика, в другую деревню, я почти избавила себя от мыслей о своем возлюбленном. А ведь ему уже пора было возвращаться.

Отсюда я и начну новую историю.

В годовщину памятного Вселенского совета, установившего мир между вампирами и ангелами, меня обычно приглашали в Школу гидов по мирам для чтения короткого доклада о моих приключениях. Ученики разглядывали приклеенный за моим ухом пластырь, расспрашивали о симптомах лихорадки возвращения — заболевания, которое заставляет любого снова и снова возвращаться в Белый мир, интересовались, как выглядят вампиры и что чувствует человек при переходе из одного воплощения в другое.

Но на этот раз вернувшийся из Белого мира Трайн принес дурные вести. Меня не вызывали в Школу. Меня просили присоединиться к погребальной церемонии.

Когда я впервые посетила дворец Владыки Марканта Лентерна Маркантисджена — императора страны, где находилась Школа — я встретила там слепого, но очень могущественного человека по имени Ининджер. Он был правой рукой правителя, ведал всем, отличался резкостью, но мудростью и глубоким умом. Он руководил обучением большей части таких, как я.

Ининджер умер — эту новость и принес мне Трайн, постучав поздним вечером в дверь моей скромной избушки. Аргента, мой учитель, хотел, чтобы я пришла в Белый мир и проводила старого прыгуна по мирам в последний путь.

Я пригласила Трайна войти и сразу махнула рукой в направлении комнаты. Я уже готова была лечь спать, так что переднюю не топила, и в ней уже было очень холодно. В комнате, где я спала, было светло и тепло, на плите кипел чайник.

— Хочешь воды с травами? — предложила я.

Он окинул взглядом комнату и кивнул. Усевшись за стол, Трайн дождался, пока я подам ему горячую воду с добавлением щепотки пряных приправ из коры дерева бун — буницей, и поведал мне печальные новости.

— Когда они думают провести церемонию? — спросила я.

— Завтра вечером. Ждут еще кое-кого из ангелов, потому тянут так долго.

Я помолчала. Несмотря на то, что Ининджера я знала лично, близки мы не были. Казалось, что он относится ко мне несколько пренебрежительно, особенно после инцидента на первой же практике, когда из-за меня едва не умерла одна из учениц. Окончив Школу с хорошей рекомендацией и обелив свое имя, я, тем не менее, не стала в глазах Ининджера лучше. Он все так же сухо здоровался со мной, все так же сверлил меня невидящим взглядом, все так же передавал поручения через других. Но Аргента не стал бы звать меня просто так.

Я позволила Трайну наслаждаться водой с травами и раскрыла свой импровизированный календарь. Время в этом мире шло медленнее, чем в Белом, и «завтра вечером» здесь означало почти через три дня там. Я вела два календаря, отмечая время, не просто так. Возвращаясь в Белый мир каждый здешний год, я видела, как взрослеют и становятся зрелыми те, кто начинал учиться вместе со мной совсем юными.

Я поступила в Школу в двадцать четыре года по земному календарю — для удобства в дальнейшем я буду использовать его. Сейчас мне было почти тридцать два — не так мало, но и не так много, как тем моим друзьям, кто прожил в Белом мире всю жизнь. Здесь прошло семь с половиной лет. Там — пятнадцать. Мои бывшие друзья и враги выросли, завели семьи и детей, кто-то даже успел состариться.

Пятнадцать лет — большой срок. Многие уже стали забывать о демонах, угрозе, нависшей над миром, о том, что сын уже пожилого правителя Марканта отправился на другой конец галактики, чтобы вернуть последнюю из демонов. Слишком коротка человеческая жизнь, и слишком много в ней более мелких, но не менее насущных забот.

— Керр будет там? — спросила я, имея в виду второе воплощение Трайна.

— А он тебе там нужен?

Я закрыла глаза на мгновение, пытаясь скрыть свою реакцию на его слова. Я любила его, и он это знал. Но то не была любовь, которая заставляет забывать обо всем и бросаться в объятья любимого. Я не была невинной на Земле, и я знала, чего ждать от мужчины, но я не могла побороть страх, охватывающий меня каждый раз, когда я видела в глазах Трайна желание.

— Трайн, — сказала я. — Давай не будем…

— Пришли вести от вампиров, — сказал он резко, почти перебив. — Именно потому Аргента и хочет, чтобы ты появилась на похоронах. Лакстерн и его люди нашли демоническую девочку и уже идут домой.

— Когда они вернутся?

— Где-то через два лунокруга. И я хочу, чтобы к моменту его возвращения ты стала моей женой.

Снова эти слова.

— Послушай…

— Нет, это ты послушай, — снова перебил Трайн. Его глаза вспыхнули уже знакомым мне вишневым пламенем, и я поняла, что мы снова возвращаемся к разговору, который повторялся уже не раз. — Ты говоришь, что любишь меня.

— Да.

— Что же тебя останавливает? Может, ты просто ждешь возвращения Терна, чтобы снова бегать за ним, как послушная собачонка?

Я залилась краской от его слов.

— Я никогда…

Он остановил меня взмахом руки, отвернулся, справляясь с собой, потом снова посмотрел мне в глаза.

— Одн-на. Может, ты не знаешь, но вся деревня судачила о тебе все то время, пока ты лежала, бездыханная, у матери дома. И когда я приехал, чтобы забрать тебя, мне многое рассказали. Как ты бегала на свидания к Терну в сторожку охотника, как вы проводили там ночи, позоря родителей. Твоя бывшая подруга Арка посоветовала мне держать ухо востро. Она сказала мне, что у тебя нет принципов, и что Пану наверняка подговорил прикрыть твое предательство околдованный тобой Терн. Удивлена?

Я слушала все это с открытым ртом. Я никогда еще не видела Трайна таким, он никогда не позволял себе хоть словом, хоть полусловом осудить Терна и мое прошлое. Я знала, что могу рассказать ему все — и он поймет. Пятнадцать лет назад он держал меня за руку и говорил, что знает, каково это — потерять любимого человека. Он смотрел мне в глаза — и я видела там только искренность и ясность.

Оказывается, он все это время просто сдерживался.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала я, отступая на шаг от стола. — Ты не знаешь, что там было…

— Так свиданий не было?

Я не ответила, и Трайн все понял.

— Я помню эти слова, как сейчас. То, что ты вступила в связь с мужчиной до брака, я бы простил…

Он замолчал, словно ждал возражений. Но их не было. На Земле я жила с мужчиной, который не был моим мужем. Мы спали вместе и делали все то, что делает живущая вместе влюбленная пара. Но с Терном все было иначе. Мы ложились ночью на узкую кровать, лицом друг ко другу, и просто лежали, глядя друг другу в глаза. Целовались, говорили всякие глупости, обнимали друг друга так, словно завтра — смерть, но ни разу не позволили себе перейти границы.

И я, может, сказала бы об этом Трайну, но тон, которым он выронил это «я бы простил», заставил меня вскипеть. Оправдываться за свою любовь я не собиралась. Тем более, просить за нее прощения.

— Не понимаю, ты хочешь, чтобы я извинилась перед тобой? — сказала я. — За то, что было восемь лет назад? Разве ты не знал всего этого, когда говорил, что хочешь быть со мной вместе?

Я отвернулась от него и подошла к кровати, пытаясь справиться с рвущимися наружу словами, о которых мы оба потом пожалеем.

— Я пойду к Запретному лесу утром. — Он наверняка слышал, как дрожит от напряжения мой голос. — Спасибо, что принес новости. Уже поздно, и мне нужно…