И он указал рукой через бетонный забор, вниз, на шелестящие о скалы волны.
— Только не говори, что нам придётся нырять! — шеф Милены перегнулся через бортик.
— Странно, я не помню таких сложностей... — я нахмурилась.
— Вполне возможно, что раньше тут был берег и подход оттуда, но сейчас вода сточила и разрушила пологую часть этого склона, лишив нас возможности подобраться. А может и не вода, может все специально. Вход где-то на середине, так что нырять не придётся, — Маркус, тоже перегнувшись через заграждение, рассматривал ведомые только ему ориентиры.
Я бы и сама должна все это знать, но я была почти без сознания когда все это происходило, так что...
— И как нам туда попасть? У вас в багажнике ковёр самолёт? — ворчал оборотень.
— Знаешь, почему ведьмы летают на метлах? — улыбнулся Маркус. — Потому что не нужно тратить дополнительные силы, чтобы придать твёрдость объекту, на котором будешь лететь.
— Так у вас в багажнике метла? — вскинул брови Мечеслав.
— Мне так нравится как вы оба говорите "у вас", будто она оформляла со мной совместный кредит на эту машину, — чародей сделал умиленное лицо.
— Обозначь мне... — я запнулась, с прищуром глядя на воду внизу. — Маркус, смотри-ка, ты это видишь?
— Что? — глаза колдуна засветились ярче.
— Там лодка под пологом невидимости, — я показа направление рукой. — Мы не одни.
— Но как ты... — Маркус удивлённо посмотрел на меня.
— Ой молодой-глупый, движение волн немного сбивается в том месте. Простые люди или вон они, — я махнула в сторону вампира и оборотня, — не заметят, но ты-то с магией за ручку ходишь.
Пока Маркус вглядывался в волны, а я придумывала способ быстро и бесшумно спуститься, Мечеслав коснулся плеча оборотня, привлекая внимание
— Я хотел бы спросить прежде, чем мы спустимся и вероятно начнём драться с чужаками. Чем я тебя так обидел, что ты рычал на меня у подъезда и готов шарахнуться сейчас?
— Я чего бы начать? — пёс посмотрел ему в глаза. — Ты и твоя ведьма не всегда себя контролируете, забываете, что чужая жизнь и чужие желания тоже имеют значение. Ваши выходки... В её глазах был страх, понимаешь? Когда она говорила о вашем походе в горы. Вы напугали единственную женщину, готовую заботиться обо мне даже зная, каким идиотом я могу быть. И она боялась именно этого, — он указал на меня. — Так что уж простите, если я немного нервно реагирую на происходящее. Но я понимаю о чем ты, да, я прикрою твою спину в бою, не волнуйся.
Мечеслав выглядел как человек, готовый начать нести глупости вроде "да как ты мог подумать, да я бы ей никогда не навредил", так что я влезла в их милую беседу самым бессовестным образом:
— Господа. Я не думаю, что на невидимой лодке в тайную пещеру мог приплыть случайный турист. Поэтому колдовать, чтобы спуститься вниз, я бы не советовала. И если ни у кого с собой нет длинной крепкой верёвки, я думаю мы в неприятном положении.
— Только не говори что кому-то из нас придётся ехать обратно в город, чтобы купить эту самую верёвку, — кажется, оборотень был готов застонать от безысходности.
— Не скажу. Но тогда тебе придётся превратиться в зверя и спустить нас всех на себе по отвесной скале вниз. Насколько я поняла, твоя вторая ипостась смешанная, так что тебе не составит это труда.
— Я и сам могу спуститься, — тут же вклинился Мечеслав.
Благо, говорить «и тебя могу отнести» он не стал, что не могло не порадовать. Во-первых, — пес сбесится, во-вторых — не смог бы. Вампиры конечно могут строить из себя пауков, взбирающихся по вертикальным поверхностям, но если повесить на них дополнительные пятьдесят килограмм, гравитация скажет свое весомое слово.
Оборотень замялся, хмурясь, мне даже показалось, он сейчас на полшага, но отступит. Это что за дела? Как рычать на всех, так первый, а как до дела дошло, так в кусты?
Почувствовав мой пристальный, если не сказать сверлящий, взгляд, пёс вздохнул.
— Милена ещё не видела меня в звериной форме.
— И? — я сложила руки на груди.
— Вдруг она вернется, а я... Испугается же без предупреждения.
— Ой, как плохо ты знаешь свою секретаршу, она руку гаргулье в пасть совала, а собаку прям так испугается, что удар хватит, — я закатила глаза. — У нас не так много времени, обращайся и неси меня вниз, живо.
На словах о гаргулье он прищурился, но уточнять не стал, вместо того начиная раздеваться. То ли мой тон командный так подействовал, то ли мозги, наконец, включились.
— Жди здесь. Возьмёшь мой рюкзак, так безопаснее, — я кивнула наблюдавшему за входом в пещеру (какой умный мальчик) Маркусу и повернулась к вампиру: — Ты пойдёшь вместе с нами. Прикроешь мне спину.
И ой надо же, никто больше не стал спорить, сомневаться и действовать мне на нервы. А я нервничала, да. Внешне этого может и не видно было, но внутри я понимала, что там, внизу, вероятнее всего мой самый главный враг современности, и он явно не просто посидеть рядом с моим телом пришел. Ощущение, что над головой на тонкой нити висит огромный топор, заставляло быстрее обычного терять терпение, но я старалась. И больше всего в сложившейся ситуации меня интересовало, как этот загадочный лодочник вообще узнал, где я нахожусь.
Напрягало.
Пес сменил форму достаточно быстро, уж за что люблю такую разновидность. Потряс всем своим измененным телом, будто только из воды выбрался, и посмотрел на меня мерцающим желтым взглядом. А потом просто развернулся, позволяя забраться себе на спину. Пришлось овить его руками-ногами, покрепче вцепляясь в шерсть заодно. На таких «коняшках» просто так не покатаешься, смешанная форма звериной ипостаси не делала его похожим на обычного пса. Такие, как он, имели передние лапы, более похожие на руки, чем простое зверье, могли передвигаться на двух и четырех конечностях, лазать по деревьям и вертикальным поверхностям, если там было за что зацепиться. Потому и можно было на нем легко спуститься по отвесной, но не очень ровной скале. Вампиры в то же время могли передвигаться по более гладким стенам, цепляясь буквально за саму поверхность, но эта «магия» имела ограничения по весу, что делало их отвратительными ездовыми лошадками. Зато оставляло юркость и компактность — псина сейчас был выше и шире Мечеслава раза в полтора.
Будь сейчас здесь Милена, она явно пошутила бы на тему того, что мне должно понравиться кататься на собаке верхом. Но откровенно это было такое себе удовольствие — в попытках нас не угробить, ее шеф не особо следил за плавностью движений.
Зев пещеры я увидела первой, что не удивительно, на ней тоже висело легкое заклинание отвода глаз — чтоб и магией не фонило далеко, и от лишних взглядов защитило. Пришлось шепотом руководить псом, чтоб он вообще туда попал. Снимать заклятие, когда внутри его творец, было бы большой глупостью, а отводящая магия не делает непроницаемых стен, так что оборотень просто нырнул туда, где ему казался монолитный склон.
Нас встретил длинный, темный коридор и отблески голубоватого света вдали. Я кивнула оборотню и тот скрылся за завесой. Тут же с грацией змеи внутрь скользнул Мечеслав. Замер на долю секунды, оглядывая все мерцающими, как угли глазами, повел головой. Это меня в вампирах всегда очаровывало — хищность без отвратительной шерсти, слюней и прочей звериной ереси.
Мы прошли немного вперед, прислушиваясь, но услышали лишь как пес спускается с Маркусом.
Забравшись обратно в коридор и позволив колдуну спрыгнуть на камни, оборотень не стал превращаться обратно. То ли показывая готовность к битве, то ли не желая светить голой задницей перед врагом. Еще один минус превращений, да.
— Я пойду первой, — почти неслышно сказала я. — Маркус, ты замыкающий. Не ввязывайся. Ты должен беречь силы на ритуал. Вы тоже, — я кивнула остальным.
— Но если тебе понадобится помощь? — колдун выглядел обеспокоенным.
— Я сильная ведьма. Вы мне только помешаете.
И я пошла вперед.
Он был там, конечно же. Расчерчивал пол вокруг постамента новыми символами. Судя по цвету, использовал кровь. Немудрено, ему нужно было наложить заклятие поверх другого заклятия, дело нелегкое. Судя по уже начерченному — он собирался перенести тело, сохранив наложенные на него чары. Логично. Не помогло бы навсегда скрыть от моих поисков, но потянуло бы время, что уже «хлеб». На постамент я старалась не смотреть, вместо того сконцентрировавшись на самом чародее. Все тот же костюм, скрывающий личность и дающий защиту. Это не к добру.
