Я подошла к нему ближе и заметила на комоде фотографии, одна была повернута ко мне лицевой стороной, на ней Блейк обнимал какую-то девушку.

Чья это комната? Его бывшей девушки что ли?

Что он скрывает от меня и почему мне нельзя заходить сюда?

Если у его бывшей есть в доме целая комната, то наверное она была важна для него. Почему же Блейк ни разу не упоминал о ней?

— А может это тебе не следует шастать, где вздумается, — сказал он, раздраженно сверкнув глазами.

Я невесело усмехнулась.

— Шастать значит?

Скрестив руки на груди, я отвела взгляд, не буду смотреть на него, пошел он в задницу.

— Больше не буду, — бросила я и прошла мимо него, задевая Блейка плечом.

Он тяжело вздохнул и остановил меня, осторожно взяв за руку.

— Стой. Прости, я вспылил, — покачал головой он.

Его плечи были напряжены, сам Блейк выглядел уставшим, неудивительно, ведь мы несколько часов назад только прилетели, и время уже позднее.

Мне безумно хотелось расспросить его об этой девушке, но я не стала этого делать. Спрошу в другой раз, чувству, что сегодня он мне ничего не расскажет.

— Все нормально, мне не следовало, как ты выразился «шастать», — спокойно сказала я, пожимая плечами.

Он улыбнулся усталой маленькой улыбкой, затем поцеловал меня. Это было больше похоже на простое касание, чем на полноценный поцелуй, но я плавилась и превращалась в пластилин от этих ленивых поцелуев.

— Шастай, если хочешь, — сказал он, отстраняясь, в глазах его появилась полная покорность и поражение. Интересно, что значило это поражение?

***

Я проснулась только к обеду, горный чистый воздух творил что-то невообразимое со мной.

Однако мне не удалось застать Блейка, его не было ни в одной комнате хозяйского крыла, даже парфюмом его не пахло, ушел он давно.

Первым делом я решила написать Фелиции, чтобы узнать, доставили ли вчера Дороти лилии, которые я заказала в честь ее восемьдесят пятого дня рождения.

Быстро приняв душ, и сделав легкий макияж, я стянула волосы в тугой пучок, и решила отправиться на поиски Блейка, ну и еды.

Так как я не умела кататься на лыжах, мои планы на день состояли из обеда, прогулки, ну и возможно вечером я смогу поплавать в горячем бассейне на заднем дворе дома Джефферсона.

Прекрасные планы.

Я резко захлопнула дверь и практически налетела на Майю. Девушка схватилась за сердце и испуганно уставилась на меня.

— Ты до ужаса напугала меня, Джоанна, — сказала она.

— Прости, — поспешила исправить ситуацию я.

Майя вздохнула и коротко улыбнулась мне.

— Доброе утро.

— Доброе.

Светлые волосы она заплела в тугую косу, макияж на ее лице отсутствовал полностью. Майя была одета в лыжный костюм белого цвета, значит она собиралась кататься.

— Как спалось? — решила спросить она.

— Только что думала о горном воздухе, который творит чудеса с моим сном, — довольно улыбнулась я.

Майя заправила выбившуюся прядь волос за ухо и зашагала в сторону лестницы, жестом приглашая меня пройтись с ней.

— Джим говорит, что это самовнушение, но я заметила, что когда мы в Аспене, я сплю больше положенных восьми часов и встаю более отдохнувшая.

Я кивнула.

— Возможно, само ощущение отдыха дает мозгу сигнал о том, что можно поспать подольше, — предположила я.

— Думаю, срабатывает комбинация нескольких факторов, — ответила Майя.

Она ступила на первую ступеньку, и я последовала за ней.

Раз она долго спит, то была вероятность, что внизу ее ждет только Джим. Все остальные ушли кататься. Мне конечно грустно о того, что Блейк ушел, но с другой стороны не придется видеть вечно недовольную Одри.

— Чего у тебя так лицо перекосило, — засмеялась она, рассматривая меня.

— Надеюсь, что демоница уже вдоволь напилась крови маленьких животных и ушла резвиться в горы, — невесело усмехнулась я.

— Ты об Одри?

— А ты знаешь других адских тварей в этом доме?

Одри рассмеялась, подхватывая мое хорошее настроение, но через пару мгновений ее смех стал тише, пока не исчез полностью.

Майя остановилась на втором этаже и повернулась ко мне всем телом.

— Послушай, может показаться, что Одри стерва и злюка, — начала блондинка, но была прервана мной.

— Может показаться? Разве это буквально не написано у нее на лбу?

— Одри хороший человек, правда, но показывает она это не всем. Ей много пришлось натерпеться, — покачала головой Майя.

Думаю, она имела в виду разлетевшееся фото полугодовой давности, где Одри выходит из реабилитационного центра, и новости о том, что молодая модель страдает от сильной наркотической зависимости. — На нее свалилось так много, еще и ты.

Последняя часть ее слов сильно отрезвила меня, заставив нахмуриться.

— Я? А при чем тут я? — непонимающе спросила я Майю.

— Ты же видишь, что она влюблена в Блейка, а он такой дуб, что не может этого понять. Ты угроза для Одри, ведь Блейк никогда и ни с кем не имел отношений. Каждый из нас заметил, что с тобой он обходится несколько иначе, чем с другими девушками, хотя изначально это не было его целью, — сказала она. В ее тоне не было чего-то осуждающего или неприятельского, но от ее слов мне все равно стало не по себе.

— Целью? Ты говоришь о том, что он хотел переспать со мной? — спросила я.

Блейк изначально не скрывал своей цели. Но сейчас, мне казалось, все изменилось.

Майя прикусила язык и как-то странно взглянула на меня. Судя по ее заалевшим щекам, она понимала, что ляпнула лишнего. Но с чего бы у нее была подобная реакция?

— Мы сейчас не совсем о Блейке, — сменила направление она. — Одри тяжело смотреть на вас, тяжело видеть, как он обнимает тебя, целует, что-то шепчет на ухо. Вчера за ужином Блейк не отрывал от тебя взгляда ни на секунду. Я всерьез опасалась, что весь зеленый горошек окажется на его брюках, а не во рту.

Кстати об ужине, вчера произошел случай, который чуть ли не заставил меня умолять Блейка занять вторую половину кровати. Когда нанятые для вечера официанты разносили еду, я подумала, что мне уже не удастся поесть, ведь главным блюдом вечера были цыпленок и ребрышки. Но один из официантов вдруг сказал:

— Форель в сливочном соусе…

— Это сюда, — указал Блейк в мою сторону. — Джоанна не ест мясо.

Он заранее, не спросив меня, позаботился о том, чтобы я не осталась голодной в этот вечер.

Конечно, помимо основных блюд были еще гарниры в виде свежих овощей или сладкого картофеля, однако сомневаюсь, что тарелкой брокколи я бы наелась.

— …Блейк с тобой, ты победила, а Одри осталась ни с чем. Ей тяжело, она никогда не была счастлива, — продолжала говорить Майя.

В самом центре груди я чувствовала разгорающийся огонь.

Блейк не был со мной.

Проблема наших отношений оставалась прежней, мы вроде как были вместе, но внятного ответа по этому поводу я от него так и не получила. Все сводилось к тому, что он хочет меня. А что это значило в его понимании, я не знала.

— Но чего ты хочешь от меня? Думаешь, что я буду терпеть ее нападки? Раз Блейк со мной, то я могу потерпеть, пока она будет оскорблять меня? Я не груша для битья и не тренажер для прорабатывания всех травм Одри. Я могу понять ее и даже могу какое-то время не реагировать на нее, но всему есть предел.

— Джоанна я не…

— Не перебивай, пожалуйста, — раздраженно прервала ее я. — Ты говоришь, что Одри несчастна, но задумывалась ли ты, сколько еще таких несчастных живет на планете и что большая часть из них по-прежнему остаются людьми? В Одри говорит не ее несчастье, в ней говорит обида. Я не была причиной ее обиды, и не буду становиться той, кто поможет ей хоть на секунду забыть о своих чувствах. Одри не заслужила всего этого, а я? Я заслужила? Или подруга важнее, чем какая-то официантка?

Майя задумчиво прикусила губу, а затем усмехнулась.

— Теперь я понимаю, почему Блейк вдруг потерял голову. В тебе горит огонь. Не обиженной маленькой девочки, а взрослой женщины, которая знает себе цену.