Деменция.

Так вот почему она постоянно говорила мне о том, что я вожу мужчин в свою квартиру? Она, возможно, не помнит лица Конрада, но помнит, что ко мне ходит мужчина, и каждый раз она принимает Конрада за нового мужчину.

Не знаю. Никогда не встречала человека с подобным заболеванием, поэтому не могу представить, что творилось в голове Дороти.

— Грустно это, — послышался голос подруги, она уже и забыла, что минуту назад предлагала наподдать миссис Скотт. — А сколько ей вообще лет?

— Восемьдесят четыре, двадцать пятого ноября будет восемьдесят пять лет.

Какое совпадение, мой день рождения тоже в ноябре, только на три дня позже, двадцать восьмого числа.

— А вы много знаете о ней, — заметила я.

Ларри улыбнулся и кивнул.

— Мы вроде как друзья, Дороти неплохая женщина, просто у нее своеобразный характер.

Вернее сказать скверный характер.

— Почему она одна, разве у нее нет родственников? — спросила я.

— Насколько я знаю, у нее есть дочь, но к сожалению, она ни разу не появлялась здесь. Миссис Скотт совсем одна.

— Почему ее не поместят в центр, где о ней смогут позаботиться? — спросила Барбара. И это был вполне разумный вопрос.

— Насильно ее не могут поместить, а сама она отказывается, — объяснил Ларри, затем взглянул на меня. — Подумайте и решите, будете ли вы писать жалобу.

Буду ли я писать жалобу на больную одинокую женщину, которая не виновата в том, что больна?

Я же не монстр.

— Нет, не буду, Ларри, — вздохнула я.

— Понял вас, я поговорю с миссис Скотт и объясню ей, что к вам никто не проникал и это всего лишь ваш брат, хотя я уже объяснял это много раз. Ну, ничего, объясню еще, — Ларри поправил свой красный пиджак и сделал легкий кивок головой. — Доброй ночи, мисс Хэтфилд и простите еще раз за беспокойство.

— Ничего страшного, Ларри, доброй ночи.

Консьерж ушел, я захлопнула дверь, и мы с Барбарой вернулись в кухню.

Как только подруга села на стул, я сказала.

— Жалко ее.

Барбара метнула взгляд в мою сторону, подумала пару секунд, а качнула головой в согласии.

— Не представляю, каково ей остаться одной. И почему дочь не навещает ее?

— Видимо у них плохие отношения, — предположила я.

Серьезно, что еще может заставить ребенка бросить свою родную восьмидесяти четырехлетнюю мать?

Ох, если Дороти восемьдесят четыре, то ее дочери должно быть уже лет шестьдесят, а внукам около тридцати или даже сорока.

— Это не повод забрасывать своих родителей! — воскликнула подруга.

Я отодвинула стул и села на него, открывая коробку уже с остывшими остатками пиццы.

— Ты не объективна. Сколько лет ты игнорируешь своего отца? Он ведь пытается с тобой связаться, — напомнила я Барбаре. Ее глаза моментально потемнели от недовольства. И я попыталась оправдаться. — Не мне судить о твоей жизни, но если бы мой отец хотел моего внимания, я не отказала бы ему.

— Ну конечно! Ты ведь точно также игнорируешь свою мать! — воскликнула Барбара. — А она тебе не делала ничего плохого, их отношения с твоим отцом тебя не касаются, Джоанна. Это дела взрослых. А мой отец это совсем другое. Ты знаешь, что я не хочу с ним разговаривать, потому что он стремится подсунуть меня мужику побогаче, да поумнее, чтобы было кому оставить компанию! Он считает меня никчемной дочкой, которая вместо того, чтобы заниматься энергетическим бизнесом, дурью мается. — Барбара вздохнула и от досады шлепнула ладонью по столу. — Я не могу каждый раз выслушивать, что не оправдала его ожиданий, и не могу ездить домой, отец сразу же начнет мне тыкать в нос замужеством. А может мне и не нужен муж вовсе. Что если я счастлива быть незамужней?

— Прости, ты права, — согласилась с ней я. — Мы обе необъективны в вопросе с миссис… Да во всем! О чужих отношениях рассуждать легко, как и давать советы, но в своих отношениях с близкими мы действуем радикально и не приемлем вмешательства посторонних.

— Не осуждай меня, а я не буду осуждать тебя, и нельзя осуждать миссис Скотт. Мы не знаем, какими были ее отношения с дочерью.

Барбара была во всем права. Я не тот человек, который разбирается в семейных взаимоотношениях, и не могу судить других людей за их решения. Я была бессильна, опять.

Есть холодную пиццу настроения не было, поэтому я решила сделать нам по чашке чая. Барбара сегодня принесла китайское печенье с предсказаниями. Сейчас она распечатала упаковку, протянула одно печенье мне и по традиции сказала:

— Держи, оно поможет тебе найти путь.

На самом деле ни разу в жизни печенье не помогало мне что-то понять или выбрать направление, предсказания или пожелания были непонятными и размытыми, я не могла вплести их в свою жизнь.

На счет три мы разломали свои печенья и стали зачитывать предсказания:

— «Заложи кирпичик, а через год там будет мост», — прочла Барбара. Она сморщила нос и склонила голову вправо, не отрывая взгляда от бумажки. — И как это понимать?

— Нужно начинать с малого, чтобы достичь большой цели, — пояснила я. — Думаю, что смысл такой.

— Писали бы они еще к какой сфере жизни это относится, — откинула Барбара бумажку. — Теперь ты.

Я развернула предсказание и принялась читать:

— «Откройся миру и мир откроется тебе».

— Глубоко, — протянула Барбара, — думаю, это значит, что завтра тебе нужно выбрать более открытый наряд, — усмехнулась она.

Я покачала головой и окинула подругу скептическим взглядом.

— Не думаю, что ты уловила точный смысл.

— Ладно, держи еще одну, — протянула Барбара мне печенье.

Я разломила его и прочла пожелание:

— «Не потеряй свою настоящую любовь».

— Это еще глубже, — сказала она.

— Это бред, чтобы не потерять любовь, нужно сначала найти ее, — возмутилась я.

Барбара загадочно улыбнулась.

— А может это о Блейке? Представь, если он в тебя влюбился.

— Нет, — резко отрезала я. — «Блейк» и «любовь» никогда не будут стоять в одном предложении.

— Все когда-нибудь влюбляются, — самодовольно выдала она.

— Влюбляются те, у кого есть сердце, у Блейка его нет.

— Иисусе! Селеста Джоанна Морель, ты самый вредный человек, которого я когда-либо встречала, упрямая и несговорчивая!

— Спасибо, — оскорбленно перебила ее я.

— Я еще не закончила! Ты такая сложная, но Блейк все еще продолжает с тобой возиться, разве не любовь мотивирует его? — резонно спросила она.

— Помнится, ты сама говорила, что он игрок, его мотивирует секс, а не любовь, азарт, а не чувства.

Барбара устало вздохнула и откинула вьющиеся светлые локоны за спину.

— Я говорила, но не думала, что он продержится так долго.

Я тоже не думала. Но Блейк в очередной раз удивил меня.

***

Утром, мы распрощались с Барбарой и отправились каждая на свою работу. Мой рабочий день пролетел быстро, в основном, потому что я все время была чем-то занята. На место Салли уже планировали взять другую девушку, хотелось верить, что она не будет пренебрегать правилами.

Вечером, захватив четыре жаренных сырных сэндвича, два из которых были с курицей и два с овощами, приготовленные Пьером, я вернулась в свою квартиру.

Вчера миссис Скотт удалось сильно удивить меня, до этого я терпеть не могла вредную старуху, но узнав совсем чуть-чуть о ее жизни, я поняла, что она была не просто вредной старухой, она была пожилой женщиной, которая, как и многие из нас могла испытывать негативные эмоции или вовсе быть несчастной.

У Дороти была деменция, и эта болезнь сильно осложняла ее жизнь. Я подумала, что мне нужно сконцентрироваться не на том, сколько вреда она принесла мне, а на том, чем я могла вызвать к себе такое неприятельское отношение. Полагаю, что вражду между нами начала именно я. Поэтому сейчас исправлять эту ситуацию тоже полагается мне.

От сырных сэндвичей Пьера никто не мог устоять, поэтому они должны были послужить чем-то вроде оливковой ветви, я хотела перемирия.