Все наши имели этот страх в душе, кроме, пожалуй, меня, я не боялся потерять компанию, я добровольно отказался от нее уже давно.

— Фернандес продлевает контракт с, — начал Кайл, но был перебит Джоанной.

— Она обвинила его публично? — послышался ее голос.

Кайл сжал зубы.

— Да, — медленно ответил я, наслаждаясь видом побагровевшего от злости лица Кайла.

— Значит пока он не потеряет компанию, — уверенно сказала она, и скромная улыбка заиграла на пухлых соблазнительных губах.

Кайл усмехнулся, его смешок подхватили и Одри и даже Джим с Майей.

— Не стоит говорить о том, в чем не разбираешься, — в голосе Кайла была насмешка. Он считал Джоанну глупой.

— Акции не будут востребованы. Совет не станет выводить компанию на биржу, — сказала она, с наслаждением в синих глазах наблюдая, как улыбка на лице Кайла угасала с каждым словом.

Джоанне не нравилось то, какими высокомерными были люди с деньгами. Но сейчас, глядя в эти искрящиеся азартом и надменностью глаза, я понял кое-что: она не сильно от нас отличалась, за исключением денег, разумеется.

— Суд может затянуться на годы, обвинение в домогательствах — это огромнейший скандал, который играет на руку этому Харрису. Никто не станет выходить на биржу под скандалом, они понимают, что прогорят. Кто купит акции компании с запятнанной репутацией?

Играла тихая музыка, краем глаза я заметил, как на первом этаже люди в парах танцуют медленный танец.

Кайл не нашел, что ответить, как и каждый сидящий за столом. Джоанна поразила каждого. Вот только откуда она могла это знать?

— Черт, — послышался голос Эрика, — а ведь она права, как же я сразу не понял этого. Кто в здравом уме поведет компанию на биржу, когда она является чем-то вроде бомбы с часовым механизмом?

— Он может спокойно судиться с этой девушкой, выиграет суд, а дальше решит, как сохранить частный статус компании, — добавила Джоанна. — Ну, или к тому времени он найдет деньги для того, чтобы выкупить часть предприятия у партнера.

— Откуда ты знаешь это? — все еще пребывая в легком удивлении, спросил я.

Джоанна вскинула голову и встретила мой непонимающий взгляд. Ее лицо потемнело, уголки губ опустились. Кажется, она занервничала. Сморщив нос, и глупо рассмеявшись, она спрятала лицо в ладонях.

— Ой, ну я слышала подобную историю по телевизору. Правда, круто?

Одри закатила глаза, словно итак знала, что Джоанна ничего не стоит, а своим поведением она это только доказала.

— Что-то здесь жарко, может, прогуляемся?

Раздумывая над всей этой ситуацией и ее осведомленностью в выходе компании на биржу, я не заметил, что она сказала. Но когда до меня дошел смысл слов, я кивнул, встал со своего места и молча подал ей руку.

— Пойдем, Дикарка.

***

Как только я распахнул дверь, ведущую на балкон, откуда была видна панорама города, Джоанна шумно выдохнула. Она приложила руки к своим покрасневшим щекам и улыбнулась, наслаждаясь холодным воздухом улицы.

Она куталась в тонкую черную куртку, больше ее в несколько раз — мою куртку. До нас доносились звуки клубной музыки, и Джоанна вдруг начала подпевать одной известной песне. Ее звонкий голос был прекрасен, за исключением того факта, что она совсем не попадала в ноты. Кажется, всему виной был алкоголь в ее крови.

Джоанна пригладила волосы, которые подхватываемые слабым осенним ветром, заворачивались и разлетались в разные стороны, затем поймала мой заинтересованный взгляд и улыбнулась.

Я привел ее на последний этаж здания, где находился большой открытый балкон. Рядом была зона для курения, поэтому вокруг нас без конца сновали люди. Они разговаривали и смеялись, как и Джоанна подходили к заграждению и рассматривали огни города.

Она облокотилась на бетонные заграждения, руками сводя вместе концы ворота моей куртки. Ветер снова всколыхнул пряди ее волос и до меня донесся приятный цветочный запах. Кажется, это был ее шампунь или парфюм, или это то, как пахла ее кожа.

Я не мог удержаться, подошел к ней и обхватил ее тело руками, прижимая к своей груди. Мои теплые руки накрыли ее холодные, и сжали, в попытке хоть немного согреть их.

— Не желаешь вернуться? — шепнул я.

— Еще нет, — ответила Джоанна, тихо напевая какую-то мелодию.

— Ты не замерзла? — спросил я, бессознательно располагая подбородок на ее макушке.

— Я в твоей куртке, а ты в футболке, это я должна спрашивать, — засмеялась она.

— Если это был вопрос, то мне не холодно.

Джоанна обернулась ко мне, опираясь спиной и ягодицами о каменные заграждения.

— Ты горячий, я уже почувствовала это, — сказала она. Но осознав, как двусмысленно прозвучала фраза, дернула головой, и мне пришлось сжать губы, чтобы подавить смешок.

— Я не это имела в виду, — покраснела она.

Я усмехнулся.

— Именно это.

— Нет.

Иногда она говорила очень смешные вещи с совершенно невинным видом. Это забавляло меня. Как тогда в ресторане, когда она подумала, что я заставлю ее расплачиваться за ужин сексом. Я не скрывал того, что меня к ней влечет, но никогда не стал бы шантажом за ужин принуждать ее к чему-то, что ей не понравилось бы. Тогда это предположение казалось мне настолько абсурдным, что я едва сдерживал смех.

Иногда она говорила не забавные, а очень странные вещи. Вещи, которые я от нее не ожидал услышать. Весь вечер она молчала и не проявляла инициативы к нашим разговорам, лишь перебрасывалась со мной дежурными фразами, а потом вдруг начала рассуждать об акциях компании, о которой слышит впервые. Раньше она упоминала, что имеет степень в бизнесе, логично, что Джоанна будет разбираться в этой теме, нелогично то, что при своем потенциале она работает официанткой.

Джоанна не была глупа, у нее не было пустого взгляда и долгих пауз в предложениях. Большие синие глаза были проницательными, и казалось, заглядывали в самую душу, они заключали в себе весь океан, бушующий и непокорный, такие глаза говорили о том, что в голове их обладательницы была своя вселенная, хаотичная и путанная, но живая и безумно привлекательная. Джоанна не была пустой, не была поверхностной, она не была глупышкой.

Ей было неуютно среди моей компании. Ей не нравились ребята. И я не мог винить ее за это. Некоторые из них вели себя как настоящие сволочи. Как, например, Кайл. Он все еще злился на нее за тот отказ. Или Одри, которая в последнее время стала еще стервознее, чем была раньше.

Так почему я тащу Джоанну в компанию людей, которые неприятны ей, и которым неприятна она сама? Почему я уже второй раз встречаюсь с девушкой, даже не затащив ее в постель?

Откинув голову, Джоанна закрыла глаза и блаженно выдохнула. Я не смог упустить момент и коснулся губами ее шеи, нежно целуя. Она от неожиданности застонала, но через секунду зарылась пальцами в мои волосы и притянула к себе ближе.

Мои руки забрались под куртку и сжали ее талию, а губы обогнув подбородок, накрыли ее приоткрытый рот. Джоанна подалась мне навстречу и смело прикусила мою нижнюю губу, дразняще посасывая ее. Ее руки, губы, язык и ее запах сводили меня с ума. Я наслаждался этим поцелуем, и наслаждался Джоанной. И понимал, что еще немного, и  я не сдержусь.

Словно прочитав мои мысли, Джоанна провела рукой по моей ширинке, простым касанием выбивая весь кислород из легких.

Эта девушка пробуждала во мне сильное первобытное чувство. Низ живота потяжелел, а органы словно завязали в узел. Я хотел забрать Джоанну и увезти ее туда, где мы наконец сможем заняться тем, чем занимаются взрослые люди.

— Это телефон в твоих штанах или ты просто очень рад меня видеть?

Я удивленно вскинул брови, скрывая непрошенную улыбку, и запустил руку в карман джинсов, доставая смартфон.

— Это телефон, — серьезно ответил я, наблюдая, как ее щеки заалели. Она выглядела сконфуженной и смущенной.

Усмехнувшись, я подался вперед и невесомо поцеловал краешек ее губ, придвигаясь к центру.