Морозов нахмурился:

— Что заставляет вас так думать?

— Всё дело в родословной, — с готовностью пояснил Тимофей. — Вы, хоть и стали Главой целой Семьи и имеете ступень Повелителя, имеете в своих предках только Старших магов. Поправьте меня, если я ошибаюсь.

Арес поправлять не стал. Кивнув, Тимофей продолжил:

— Так вот, что до Игоря, его дед — сам Прометей, элементаль, с чьей силой в настоящее время может поспорить лишь Деметра, да и то, если вы спросите моё мнение, вряд ли. Отец, конечно, был только Старшим магом, но зато мать…

— Его мать — тоже Старший маг, — отрезал Морозов, чем заслужил от руниста насмешливый взгляд.

— Кхм, — он кашлянул и покосился на Ангелину, — Вы не могли бы сказать это вместо меня? Если честно, я по-прежнему не уверен, но, по нашим предположениям…

— Я — Очаг, — просто ответила Ангелина, тем самым оборвав словесную паутину Тимофея.

Игорь не шевельнулся. Он уже об этом знал. Никак не показала удивления и Соня — скорее всего, просто от того, что понятия не имела, что это значит. Зато Морозов с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы, еле слышно выругался, откинулся на спинку стула и потёр лицо обеими ладонями.

— Да… — наконец протянул он. — Это многое объясняет.

Тимофей неловко почесал бороду и слегка улыбнулся:

— Рад, что вы поняли. Не хочу никого обманывать: вероятность того, что получение ступени Голема пройдёт удачно, далеко не стопроцентная. В лучшем случае — пятьдесят на пятьдесят, и далеко не факт, что всё пройдёт без последствий. Но если участвовать в эксперименте будет сын Очага, шансы благоприятного исхода существенно увеличиваются. — Он отхлебнул из кружки, будто говорил о чём-то совершенно обыденном, вроде погоды на завтра, а не о предприятии, сопряжённом с риском для жизни Игоря. — Ну, раз уж мы всё обсудили… — Рунист хлопнул ладонью по столу, — что вы скажете насчёт самолёта?

— Это какое-то безумие! Каким бы плачевным ни было положение СЗГ, это никоим образом не касается нашей Семьи. Тратить на них деньги Титановых совершенно неприемлемо!

Сдержав желание поморщиться, Влад упрямо выпятил челюсть. Он знал, какую реакцию вызовет В Семье Гефеста его предложение, но отказать Юрию в просьбе попросту не мог, и теперь был вынужден иметь дело с последствиями.

В то время, когда Гефест восстанавливался от тяжёлых ран, полученных в сражении с Прометеем, обязанности Главы выполнял Влад, и это не то чтобы особо радовало остальных членов Семьи: возражений — по крайней мере, высказанных вслух, — не было лишь по двум причинам.

Первая из них — Влад был одним из сильнейших Старших магов, и бросать ему вызов без повода никто не рисковал. Они на пару с Юрием неспроста были правой и левой рукой Гефеста, заслужив своё положение талантом и боевыми навыками, а также — незаурядными мозгами, которые, кстати, в их Семье водились далеко не у всех.

Второй причиной был тот факт, что Влад, исполняя обязанности Главы, не делал ничего, что могло бы вызвать недовольство Совета. По сути, он и Главой-то был чисто номинально: никаких значимых решений он не принимал. До сих пор.

Но теперь он нарушил это правило, а потому оказался лицом к лицу с ощетинившимся Советом.

Напрасными надеждами Влад себя не тешил: хоть он и считался более сильным, нежели остальные, слабаков среди Совета не было. Во время правления Гефеста они не могли ни на что повлиять: Константин Георгиевич обладал подавляющей мощью, с которой никто из Совета спорить не мог. У Влада такой силы не было.

Матёрые, закалённые десятками, если не сотнями, битв, дюжина Старших магов, сидевших напротив него в зале особняка Титановых, молчали лишь до тех пор, пока Влад не предпринимал ничего, что могло бы затронуть их интересы. Но он это всё-таки сделал, и молчание Совета тут же закончилось.

— В отличие от остальных Семей, зарабатывающих за счёт различного бизнеса, наш основной доход — это война. Наши элементали рискуют жизнью в различных локальных конфликтах, не жалея себя. Они погибают! А вы, Владислав, предлагаете отдать деньги, заработанные кровью ваших родственников, какой-то вшивой государственной структуре, совершенно не способной справиться со своими трудностями самостоятельно. Я категорически против, — со злостью закончил Михаил, один из самых старых представителей Совета. Один тот факт, что он дожил до пятидесяти лет, так и не уступив своего высокого места в Семье кому-то из молодых элементалей, говорил о его незаурядной силе. Сейчас он стоял перед столом, пылая праведным гневом и щеголяя десятками шрамов, уродующих лицо от подбородка до затылка, и грозно смотрел на Влада.

«Ну что же, судя по недовольным взглядам двадцати четырёх глаз, — отстранённо и даже как-то лениво подумал Влад, — Остальные его поддержат. Значит, мне бросят вызов. Первым, видимо, будет сам Михаил. Скорее всего, с ним я справлюсь — пусть он и силён, но на него моих навыков хватит. Но за ним наверняка сразу же последуют остальные, и рано или поздно я проиграю. Это лишь вопрос времени. Чёрт, Юра! — Влад в который раз сдержал обречённый вздох, — Ну и во что ты меня втянул?»

— Я тоже.

— И я.

Руки представителей Совета вздымались в воздух одна за другой, подтверждая самые мрачные прогнозы Влада. Он всё-таки вздохнул — совсем тихо, и, как он надеялся, практически незаметно. Сейчас должно было начаться самое интересное.

— Итак, — дождавшись, когда поднимется последняя, двенадцатая ладонь, громко заговорил Михаил, — весь Совет против вашего решения, Владислав. Это значит, что вы больше не можете исполнять обязанности Главы.

— Разве? — Влад вскинул брови в притворном удивлении. Он прекрасно видел, к чему ведёт их разговор, а потому не видел смысла оттягивать неизбежное. Поднявшись со своего кресла, он в один прыжок оказался на ровной площадке в центре зала, по периметру которой располагались места членов Совета. — А мне кажется, вы ошибаетесь. Как вы мудро заметили чуть раньше, наша Семья отличается от остальных. Мы не решаем разногласия между собой с помощью демократических переговоров с большинством голосов, о нет. Титановы — Семья воинов, и решение принимается по праву силы. — Влад медленно обвёл глазами всех присутствующих, прожигающих его недовольными взглядами, и приглашающе развёл руки в стороны:

— Ну? Кто хочет оспорить моё право быть Главой?

В зале ненадолго повисла тишина, нарушаемая лишь приглушённым шуршанием одежды. Михаил, так и не соизволивший сесть обратно на своё место, снял пиджак, стянул с шеи галстук, оставшись в широких классических брюках и свободной белой рубашке, скрывающей не по-старчески крепкую мускулатуру, и вышел вперёд, оказавшись напротив Влада:

— Это буду я.

Их разделяло каких-то пять метров. Влад с готовностью кивнул:

— Тогда не будем терять время, — кожа Влада сверкнула и тут же исчезла под облегающим пластинчатым доспехом светло-серебристого цвета. Михаил не отставал: его броня напоминала серые рыцарские латы, тяжёлые, громоздкие, с хищно вытянутым забралом шлема. На руках возникли перчатки, каждый палец которых заканчивался острыми даже на вид по-птичьи загнутыми когтями, удивительно подходящими для того, чтобы цепляться за пластины брони противника.

«Ну что же, — криво улыбнулся Влад под своим шлемом — небольшим, овальным, увенчанным декоративными крылышками на висках. — Посмотрим, на что способно твоё железо против моей платины».

Не сговариваясь, они с Михаилом одновременно рванули вперёд. Сошлись в самом центре зала, не желая уступать друг другу и пяди пространства, столкнулись с оглушающим лязгом и скрежетом металла, загремели доспехами. Влад молниеносно выстрелил рукой в голову Михаила, но тот резко присел, попытавшись атаковать когтями снизу, в живот Влада.

«Попался».

Кулак Влада разжался, растопыренные пальцы в перчатке вцепились в затылок Михаила, и Влад прыгнул, одновременно избегая когтей соперника и вскидывая вверх сверкающий наколенник. Голова Михаила откинулась назад, он пошатнулся, но тут же взял себя в руки и отскочил назад, разрывая дистанцию. Влад явно был более сильным элементалем, но на стороне его противника был колоссальный боевой опыт, позволивший избежать мгновенного поражения.