Доктор Вик подал Мэри руку. Вместе они неспешно шли по главной городской улице. День выдался неплохой. Погода стояла морозная, воздух был ясным, звенящим. Пахло сырой землёй, желудями, перегнившей листвой. Мэри впервые заметила, что Бройте довольно зелёный городок. Деревья, клумбы с ныне повядшими цветами, небольшие огородики и лужайки, расположенные за домами. С тремя из шести дядюшек Мэри жила на принадлежащих им фермах. Один — проживал в столице. Ещё двое — в небольших городах. Но ни один из последних не походил на Бройте. Сейчас, в лучах зимнего солнца, город выглядел немного опрятнее, серые домишки казались чуть веселей, а Великая смотровая снова выглядела величественной.

— Я родился и вырос в этом городке, — начал разговор доктор Вик. Мэри была рада его инициативе: ей не хотелось врать или выспрашивать что-либо у этого мужчины. Вопреки его колкому языку, доктор казался ей человеком добрым.

— Вон, поглядите, — доктор Вик указал ей на небольшой ветхий домишко, краска на стенах которого полностью облупилась, — это дом, в котором я жил, когда был ещё совсем маленьким. Затем, конечно, я уехал из Бройте. При первой же возможности покинул эту провинцию. Сбежал учиться сначала в Стравор, а затем доехал до самой столицы. И знаете, что?

— Сердце позвало вас обратно в Бройте? — предположила Мэри.

Доктор усмехнулся.

— Можно так сказать. Только это было сердце моей матери: она тогда сильно захворала. Я приехал в Бройте проследить за тем, чтобы она пошла на поправку. К тому моменту я уже был неплохим врачом. Имел практику в столице. Купил на заработанные деньги матери новый дом: тот самый, в котором сейчас живу и работаю. И думал, что при первой же возможности вернусь в большой город.

— Что вас остановило?

— Ничего и все вместе. Как вам такой вариант? Пока я ухаживал за матерью, ко мне стали обращаться другие горожане. За советом, лекарством или даже просто разговором. Постепенно я узнал их, а когда пришло время уезжать, понял, что по-настоящему нужен именно здесь, а не в чужой мне столице.

— И вы решили остаться в Бройте?

— Пустил корни. Поверьте, почти все дети, рожденные за последние тридцать лет, приняты мной. Я видел, как они растут, изменяются, помогал появиться на свет их детям. Пусть сам я и не завел семьи, но этот город и его жители — вот мои люди.

Мэри молчала, уже понимая, к чему идёт их разговор.

— Ваш муж не доверяет мне, — ухмыльнулся Вик, — считает, будто я что-то скрываю. Поверьте, это не так.

— Но вы бы скрыли, если бы вам было что, — договорила за него Мэри.

Старик игриво взглянул на нее.

— Такого я не говорил. Но вы, и ваш любопытный муж — всегда можете уехать. А Бройте останется.

Мэри остановилась. Странно, но она понимала этого человека. Бройте был его домом. Жители — его семьёй. У доктора Вика было все то, чего по иронии никогда не было у Мэри. А если бы было: разве не стояла бы она так же за свой дом? Между тем, Сэдрик так же не был врагом. У него имелось задание, и если все пройдет хорошо — разве не выиграет от этого сам Бройте?

— Мой муж, — сказала Мэри, — так же как и вы, хочет помочь. Возможно мы приехали лишь недавно, и вы все нас ещё плохо знаете, но поверьте, если вы поможете Сэдрику, он поможет Бройте.

Доктор Вик усмехнулся.

— Вы очень уверенны в человеке, которого знаете всего несколько дней.

Мэри слегка покраснела, но ответила:

— Я видела много людей, разных людей. Кто-то из них был добр ко мне, кто-то совсем нет. Но Сэдрик — справедливый. Ему можно верить.

— Что ж, — улыбнулся ей доктор вполне дружеской улыбкой, — я верю вам. Поэтому, пожалуй, дам шанс и вашему мужу. Теперь же предлагаю нам вернуться: у господина губернатора уже было достаточно времени перерыть весь мой кабинет.

Тем временем поиски Сэдрика шли с относительным успехом. Все карточки в кабинете доктора были расставлены в строгом алфавитном порядке, и найти нужную не представляло труда. Только записи в них мало чем отличались от тех отчётов, что были предоставлены в столицу. Первый губернатор Бройте — господин Клеменс — приехал в город в начале осени. Судя по карточке это был мужчина небольшого роста и веса. Он не страдал ничем, кроме облысения (о коем доктор Вик скрупулёзно записал в своей тетради). Клеменс погиб от многочисленных травм, вызванных завалом на каменоломне, произошедшим как раз тогда, когда губернатор отправился ее инспектировать. Сэдрик призадумался: господин Лантен, совладелец каменоломен и друг почившего лорда Вертона. Мог он как-либо быть причастен к этому? Если да — то какая ему была с этого выгода? Из отчётов, просмотренных Сэдриком в столице, каменоломни Бройте приносили в свое время не малый доход. Любой человек в здравом уме хотел бы возродить это дело. Только Лантен, по тому впечатлению что составил о нем Сэдрик, в здравом или же трезвом уме точно не находился. Или напротив: Лантен был слишком умен, чтобы показать свое истинное лицо, и на каменоломнях ему было что терять.

В любом случае: Сэдрику следовало обследовать те места. Без особой шумихи, как можно тише.

Медицинская карточка Гордона была много более интересной.

Он правда был назначен в Бройте уже через несколько месяцев после смерти Клеменса. И в самом начале, исходя из записей в карте, это был мужчина в полном расцвете сил. Бывший военный, даже в карте он блистал шириной плеч, обхватом груди, ростом и весом.

Однако ближе к осени доктор Вик записал, что Гордон начал жаловаться на тревожность и бессонницу. Возможно ли это у мужчины, приехавшего в Бройте полностью здоровым?

Сэдрика сильно насторожило это. Интересно, как обстояли дела со здоровьем у лорда Вертона?

Сэдрик потянулся к интересующей его папке, как дверь кабинета доктора растворилась, и на пороге появилась женщина, которую Сэдрик знал как Карлу, экономку господина Хендрикса.

Воцарилась немая сцена, где Сэдрик смотрел на Карлу, а Карла на Сэдрика. Кому-то точно следовало задать вопрос «Что вы тут делаете?». Однако оба молчали. Поэтому неприятную роль взял на себя Арон, кашлянув и сказав:

— Сейчас каждому лучше рассказать кто и что здесь забыл. А то какая- то неловкая ситуация…

— Пришла за лекарством для брата, — был ответ Карлы.

— Жду жену. Она прошла на прогулку с доктором Виком, — нашелся Сэдрик.

После чего экономка и губернатор снова оглядели друг друга. Каждый из них знал: когда доктор Вик дома и принимает, на двери весит табличка «клиника открыта» и в приемную может войти любой желающий. Доктор же, услышав колокольчик, тотчас спустится к нему. Но если доктора Вика дома не было, то и приемная была закрыта на ключ. Тут первой снова ответила Карла.

— Доктор оставляет лекарства в шкафчике. А у меня есть запасной ключ, потому что иногда я помогаю здесь прибираться.

После чего она многозначительно посмотрела на Сэдрика, ожидая, что скажет тот в свое оправдание. Но Сэдрик предпочел ничего не говорить. В конце концов, он был губернатором. И он уже сказал, что ждёт жену. Остальное — пусть Карла додумывает сама. Вместо, приняв самый учтивый вид, Сэдрик сказал:

— Мне очень жаль слышать, что ваш брат болеет.

— Он пьет, — фыркнула Карла, — но некоторые настои доктора Вика помогают и от этой напасти.

Она подошла к большому застекленному комоду, достала оттуда какой-то флакон и положила его к себе в сумочку. Пока она делала это, Сэдрик окинул ее внимательным взглядом: не смотря на возраст и пришедшую с ним полноту, Карла все ещё была красива. В чертах ее лица не было грубости. Напротив: все было невероятно пропорционально и аккуратно, как в выверенном творении художника. По изгибу бровей Карлы можно было легко догадаться, что она горда. А губы, сложенные в тонкую упрямую линию, выдавали натуру жёсткую, целеустремлённую. Конечно, Сэдрик не прочел и половину этих черт, являясь не сильным знатоком женских лиц. Однако того, что Карла красивая женщина хватило ему, чтобы вспомнить один интересный момент из заметок господина Гордона.