Мэри бросила на него полный ненависти взгляд. Сам-то одет с иголочки. Новый темный костюм, идеально зачесанные назад волосы. Бывают же на свете мерзкие и лицемерные люди.

— Почему вы так странно на меня смотрите?

Мэри быстро отвела взгляд: ещё не хватало оказаться четвертой жертвой этого синего бороды.

— Арон, — позвал мальчика Сэдрик, — подойди, у меня к тебе есть дело.

Арон отложил хлеб на стол и поплелся к нему. Вид у мальчишки при этом был очень несчастным. Мэри проводила их с тяжёлым сердцем и твердым решением убрать из дома любой алкогольный напиток.

Вечером Мэри довольно долго возилась с одеждой для Арона. Вещи, которые дала ей Карла некогда принадлежали ее сыну, но тот был много шире в плечах и выше маленького и тощего губернаторского мальчишки. Благо мать давно научила Мэри справляться с ниткой и иголкой. Да и в домах ее многочисленных дядь всегда было полно шторки и шитья. И все же Мэри хотела выполнить работу хорошо, а хорошо — это никогда не быстро. Поэтому девушка сама не заметила как засиделась допоздна. Отложив вещи в корзину для одежды, Мэри зевнула и отправилась было спать, как внезапно вспомнила, что она ведь теперь замужем. И если вчера ей удалось запереться от любимого супруга, то теперь этот трюк вряд ли пройдет во второй раз. Что же делать сегодня? Из-под двери кабинета все ещё лился свет, и Мэри надеялась, что ей все же удастся проскочить наверх, но не тут то было.

— Добрый вечер, мадам, — окликнул ее Сэдрик, появившийся в дверях кабинета ровно в тот момент, что Мэри начала подниматься по лестнице.

— Добрый, сударь, — судорожно прощебетала Мэри.

— Собираетесь спать? — с неким ехидством спросил он.

— Да, — чувствуя неприятную дрожь, кивнула Мэри.

— Как удачно. Я тоже. Позвольте я провожу вас наверх. Заодно проследим, чтобы в этот раз ключ никуда не запропастился.

Вместе они поднялись на второй этаж, вошли в спальню, Мэри поставила свечу на комод, и уже через секунду оказалась прижатой к холодной каменной стене. Все произошло слишком быстро и неожиданно. Супруг положил руки ей на плечи и держал достаточно крепко, но, вместе с тем, не столь сильно, чтобы вызвать боль. Его тело было совсем близко к ее: Мэри чувствовала, как вздымается и опускается его грудь, и по коже у девушки пробежали мурашки, когда мужчина прошептал ей на ухо.

— Как насчёт исполнения супружеского долга?

— Боюсь ничего не выйдет, — пробормотала Мэри, пытаясь улизнуть, но Сэдрик лишь ближе прижался к ней, опустив одну руку чуть ниже — на талию — и затем, взглянув девушке в глаза, спросил.

— Отчего же?

Мэри судорожно начала соображать: действительно отчего? Не те дни? Это пугает далеко не всех мужчин. Тогда может…

— Я беременна, сударь, — выпалила она.

Сэдрик хымкнул, но все же отпустил ее.

— И от кого же, позвольте узнать? — спросил он, складывая руки на груди.

Мэри готова была отругать саму себя за глупость. Надо же: выпалить такое! Правда Сюзанна, жена дядюшки Этьена, всегда говорила что «вмешательство, даже на ранних сроках, может повредить ребенку». И потому не подпускала к себе мужа, едва узнавала «счастливую весть». В их семье было десять детей. Но Сюзанна радостно говорила, что зато каждый год у нее отдых по девять месяцев.

— Итак, мадам, я жду, — вывел Мэри из ступора супруг.

— Как от кого, — выдохнула девушка. — От вас, конечно же!

— Интересно, каким же образом?

— Таким же, как и все. Вам разве про это отец не рассказывал? Мне так вот каждая тетушка уши прожужжала.

Но Сэдрик продолжал стоять довольно мрачный.

— Рассказывать-то рассказывали. Только я ничего такого между нами не припомню.

— Так вы были… пьяны, — робко предположила Мэри.

Сэдрик нахмурился, но уже через секунду рассмеялся.

— Неужели? Какая жалость! Тогда, — он отошёл от Мэри на расстояние и присел на кровать, — расскажите, как все было?

— Что «все было»? — испугалась Мэри, снова и снова ругая себя за неправильно выбранную стратегию.

— Зачатие нашего сына, конечно же, — подбодрил ее Сэдрик. — Ведь вы, мадам, наверняка уже точно знаете, что носите под сердцем мальчика. Не так ли?

— Ну может и девочку, — пожала плечами Мэри.

— Ладно. Это не столь важно, — перебил ее супруг, — главное, чтоб здоровый! — Тут он подмигнул ей: — Но раз вы уже на второй день столь уверенны… Я хочу хотя бы знать, что вам понравилось. Надеюсь я был силен как медведь и в моих руках вы плавились, словно воск?

Мэри посмотрела на мужа как на сумасшедшего. Он что: издевается?

— Подскажу, что предыдущие три жены были в полном восторге, — продолжал Сэдрик, растягивая довольную улыбку до ушей.

— Да нет, — пожала плечами Мэри, в которой проснулся дух противоречия, — я бы сказала не столь красноречиво.

— Я жду.

— Вы были, — Мэри задумалась, вспоминая мужа в первую брачную ночь: храпящего, со слюной стекающей изо рта, — безусловно милы.

— И…?

— Что «и»?

— Очень хочу услышать историю дальше, — ласково предложил Сэдрик.

Мэри фыркнула. Вот наглец.

— Как таковой истории и нет. Пара минут — и вы уже спали, — с милой улыбкой сказала она.

Лицо Сэдрика осело, но затем он снова задорно ухмыльнулся.

— Хорошо. Полагаю раз вы носите дитя, то мы можем временно отложить исполнение супружеского долга.

У Мэри отлегло от сердца. Но ненадолго: так как уже в следующую секунду ее прекрасный муж начал расстёгивать верхние пуговицы рубашки.

— Я обещаю вас не трогать, ближайшие месяцев девять, — поймав ее взгляд, с улыбкой сказал Сэдрик. — Но коли мы женаты, и у нас будет ребенок, то не вижу причин не спать в одной кровати.

Мэри показалось, что ещё немного, и она стукнет этого нахала. Впрочем, самым печальным во всей ситуации было то, что формально его слова были корректны. Он — ее законный муж, и с официальной точки зрения имеет полное право если уж не на супружеский долг, то на половину кровати это точно.

— Хорошо, — устало сказала Мэри, после чего подошла к кровати, села рядом с мужем и так же скинула свои туфли. — Я даже рада, что вы решили остаться, сударь.

— Неужели?

— Да. Меня с самого утра мутит. Знаете, такое часто бывает, когда ждёшь ребенка. И под вечер стало ещё хуже. Поэтому, когда меня начнет тошнить, будьте добры принести мне какую-нибудь вазу…

Сэдрик посмотрел на Мэри наверное с тем же выражением, с которым она ещё секунду назад глядела на него. Упертая баба! Но в целом раунд был за ней. Безусловно, Сэдрик с самого начала не верил ни единому ее слову. Так же, как не собирался трогать ее хоть пальцем. Но ему было весело подразнить свою молодую жену, а ее умение выкручиваться и вовсе восхищало. Конечно, оно вряд ли спасло бы бедняжку от более решительно настроенного мужчины. Но Сэдрик сегодня вечером хорошо повеселился и потому был готов уступить спальню победителю.

— Не надо ваз, — запротестовал он, — пожалуй, я пойду проверю как там спит Арон. Доброй ночи, мадам.

Он застегнул рубашку и заметил краем глаза, как улыбнулась его молодая супруга.

«Много побед тоже позволять не стоит. А то возомнит о себе не пойми что», — подумал Сэдрик и, обвив руки вокруг талии девушки, поцеловал ее в губы. Те были мягкими и нежными, и поцелуй длился несколько дольше, чем планировал сам Сэдрик, потому что нечто внутри него вдруг очень не кстати вспомнило, как давно он не целовал никого в такие вот нежные и мягкие губы. Но всему хорошему рано или поздно приходит конец.

Шлеп! И хрупкая девушка со всей силы влепила ему по щеке.

— За что? — возмутился Сэдрик. — Я все же ваш муж, и поцелуй на ночь мне точно положен!

Мэри же насколько это возможно отодвинулась от него на кровати. Ее глаза светились яростью, и смотрелась она как хищная кошка перед прыжком на жертву. Сэдрику на долю секунды даже стало страшно. Но Мэри выдавила из себя некое подобие улыбки и, взяв себя в руки, сказала.