— Оуууу… — изрек губернатор Бройте.

После чего сел на кровати и приложил руку к голове: будто проверяя на месте ли та. Голова оказалась на месте. Хотя судя по всему болела изрядно.

— Оу… — выдохнул губернатор.

Затем перевел взгляд на Мэри.

— Оу…мадам?

По лицу губернатора было видно, что о свадьбе он вряд ли помнит. И сейчас было самое время привести в исполнение план бегства. Только вот вся одежда Мэри, кроме ночной рубашки да шали, что были на ней, остались в доме господина Хендрикса. Да и повозка, насколько Мэри помнила, прибывала в Бройте ближе к вечеру. А стоять на городской площади в ночной рубашке и ждать чудес — было идеей крайне глупой. Поэтому Мэри сделала единственное, что было на ее взгляд приемлемо в данной ситуации.

— Доброе утро, — сказала она.

Губернатор — все ещё со скомканными волосами, растекшимся дурацким макияжем и следами попойки на лице — внимательно оглядел ее.

— Много не дам, — наконец сказал он.

Мэри поперхнулась. Он что?! Он принял ее за …?

— Пол дублона. Не больше.

Мэри видела мир. Знала цены. За пол дублона и курицу на базаре нельзя было купить. А этот …?

— Ладно, — расценил по-своему ее молчание губернатор, — Накину ещё пятак, если сейчас поможешь мне добраться до ванной. Меня немного мутит.

Мэри всерьез раздумывала не треснуть ли чем по голове этого урода. Губернатор тем временем тоже не понимал причину такой немилости.

— Обычно твой род по- сговорчивее бывает, — заметил он, — или тут такая провинция, что даже девки дикие?

На этом Мэри не выдержала и выпалила:

— Я вам не девка!

— А кто ж? — вяло спросил губернатор, все ещё держась за голову.

— Я ваша жена!

Сказала и очнулась, буквально зажав себе рот рукой. Ну зачем? Почему она такая ду-ра?!?

— Жена? — повторил губернатор.

Мэри, все ещё не веря сама себе, кивнула.

— Жена…

Губернатор, пошатываясь, встал с кровати, подошёл к Мэри.

— Ну что ж, — сказал он, даже не удостаивая ее беглым взглядом, — раз так, то вдвойне приятно, мадам. Мне ведь удалось сэкономить целых пол дублона.

Молодой супруг удалился по коридору в поисках ванной комнаты, ну или хоть чего-то похожего, а Мэри бросилась к сундуку, стоявшего в углу, надеясь найти в нем хоть какую-то подходящую одежду, чтобы скорее уйти из этого дома. Но в сундуке были лишь старые книги, карты, огромный железный циркуль, старая чернильница…

— Отличный набор для спальни, — пробормотала Мэри, разглядывая уже давно высохшую чернильницу. На донышке той стоял какой-то символ. Нечто вроде свечи в окне. Этот образ показался Мэри смутно знакомым. Будто она видела его где-то в далёком прошлом. Однако времени хорошенько вспомнить у нее не оказалось, так как дом внезапно наполнился необычайным шумом. Мэри закуталась поплотнее в шаль и вышла в коридор. Оказалось к ним пришли Карла и ещё двое людей господина Хендрикса. Карла несла корзинку с продуктами для завтрака, двое остальных — вносили в дом чемоданы губернатора, которые вчера были первично выгружены у Хендрикса. И среди этих вещей Мэри, к огромному облегчению, заметила и свой дорожный саквояж.

— Доброе утро, госпожа, — очень вежливо, но между тем сияя улыбкой, произнесла Карла. И Мэри тотчас осознала, что экономка знала о планах своего господина. Возможно стоило обидеться за такую подставу. С другой же стороны: в силах Мэри вчера было сказать «нет», чего она успешно не сделала. А обвинять сегодня во всем Карлу будет малодушием и глупостью — такой человек как Карла точно не нужен был ей врагом в этом городе.

— Я принесла вам чистое платье и прочие вещи, — вежливо сказала последняя.

— Вчера мы были на ты, — напомнила Мэри. — Много ли изменилось?

— Возможно многое, а может быть и ничего. Это как угодно тебе, — хитро сказала Карла.

— Пойдем в комнату, — позвала ее Мэри. — Я давно мечтаю переодеться.

Внутри, крепко закрыв за собой дверь, она спросила:

— Так ты все знала?

— Что старик решит выдать племянницу за нового губернатора? — поинтересовалась Карла. — Это было закономерно.

— И ты до сих пор не сказала ему, что я не его племянница? — уточнила Мэри.

— Зачем? — глаза Карлы весело блеснули. — Ты ему сама вчера сказала это более пяти раз, а он не услышал ни одного. Дай старику хоть недолго побыть счастливым! К тому же, я тоже повторю свои вчерашние слова, лучше ты, чем дочь Бригитты. Сама ведь видела их наряды. Там и мозги им под стать.

Игра Карлы оказалась проста. Если конечно она не скрывала ещё что-то. Мэри решила не ссориться, но и не доверять до конца. И про план побега, конечно же, тоже умолчать. Впрочем, тут экономке и говорить ничего не надо было.

— Полагаю, ты думаешь, как бы поскорей отсюда уехать? — вздохнула она. — Что ж… Право твое. От губернаторши Марты ты нас всех уже спасла, старик не сможет сделать губернатора двоеженцем при всей своей скользкой сметливости. Но вот что я тебе скажу: сбежать можно в любой момент. Возможность что-то изменить — выпадает редко. Поверь, я долго живу на свете и точно это знаю. Тебя ведь никто не ждёт, так почему бы не остаться немного подольше?

Карла говорила ласково, маняще, только вот Мэри уже приняла решение. Она уедет. Этим же днём на первом дилижансе. Только Карле она этого не сказала.

— Я подумаю, — коротко кивнула она вместо этого.

Карла улыбнулась и уже через пару минут она вместе спустились вниз накрывать стол на первый семейный завтрак в жизни Мэри.

Дом, предназначавшийся губернатору, был совсем небольшим. Двухэтажное строение красного кирпича располагалось внутри крепостной стены, окружавшей башню Бройте, и примыкало к этой стене столь плотно, что окна дом имел лишь в одной стороны: те, что глядели во двор крепости. От этого в черной кухне, располагавшейся на первом этаже, было достаточно темно. Одного единственного бокового окна, глядящего на ворота, явно не доставало, чтобы осветить все помещение. Потолок был некогда беленым, но из-за того, что кухня оставалась кухней, на нем толстым слоем лежала копоть. В стене, примыкавшей к крепостной, был выложен огромный камин, в котором стоял вертел для дичи. Сбоку от камина находилась железная плита, растапливания дровами. Вдоль других стен висела всевозможная кухонная утварь, а так же располагалось несколько полок, под котелки и кастрюли. Довершал картину огромный дубовый стол. Карла показала Мэри спуск в подпол, где можно было хранить снедь. Но на тот момент в подполе не жило даже мыши — так пусто там было.

Кроме кухни на первом этаже располагалась обеденная зала: чуть более светлая, так как два ее окна выходили во двор. Из мебели в ней был лишь старинный дубовый комод да огромный стол, окружённый стульями. Стены залы были выкрашены в ярко красный. Камин — выложен изразцовой плиткой. Мэри помнилось, что такой же был в доме дядюшки Снодена. Тот говорил, что лет пятьдесят назад это было необычайно модно и дорого.

А с права от обеденной залы, по другую сторону от лестницы, находилась комната, которую Карла назвала «кабинетом» хозяина. Но дверь в нее оказалась заперта.

— Там абсолютно ничего интересного, — отмахнулась Карла, — книжные полки, полные бумаг. Вот и все.

Мэри вздохнула: от хорошей книги бы она не отказалась. Впрочем: она ведь не собиралась здесь задерживаться надолго.

Второй этаж хранил две небольших спальни и ванную комнату. Последняя, по словам Карлы, была переоборудована последним лордом этих земель из третьей спальни. Минус комната, зато теперь можно было мыться в помещении с камином.

Мэри это несколько порадовало. Жилище губернатора показалось ей донельзя аскетичным. Даже бедным по сравнению с богатым и уютным домом старосты. Понятно, конечно, почему Хендрикс так боялся потерять свое место.

Воду в дом следовало доставлять из колодца, расположенного во дворе крепости. Кроме того в хозяйстве имелась небольшая отдельно стоящая часовня, так же примыкающая к стене, и конюшня, в которой ныне жили пауки, а не кони.