Когда Арон пришел домой, было уже почти утро. Городок Бройте спал тихим сном. Башня и дом губернатора стояли, окружённые лёгкой дымкой тумана. Комната, которую Арон делил с Сэдриком, была пуста. Наверное Сэдрик с Мэри все же нашли общий язык, — подумал Арон, — и теперь…бэ…,- мальчишка поежился, стараясь не думать лишнего.

Его собственная ночь прошла более чем успешно, и ему не терпелось рассказать Сэдрику всю собранную им информацию. Пусть это и были местные страшилки да легенды, но, как говорил сам Сэдрик, главное уметь отбрасывать требуху. Это Арон умел. Да и два плюс два складывалось у него отлично. Поэтому невероятно довольный собой, Арон завалился спать, ничуть не задумавшись над тем, почему во дворе его не встречал радостным лаем верный Черныш?

Голова Сэдрика раскалывалась. О, если он думал, что после обвала в каменоломне ему было больно, то он глубоко ошибался. Та боль была ничто перед тем как сейчас ломился череп. К тому же во рту было необычайно сухо, а даже самый робкий луч зимнего солнца казался глазу словно иголка.

Сэдрик с трудом перевернулся со спины на бок, приоткрыл глаза и постарался сообразить: где он сейчас находится?

Комната, в которой он спал была небольшой, аккуратно побеленной. Из мебели в ней был огромный шкаф потемневшего от времени дерева, столик с умывальником, кровать, в данный момент занимаемая Сэдриком и несколько стульев, на которых была навалена груда платьев. Увидев последние Сэдрик резко осел в кровати, вызвав ещё более сильный прилив головной боли. Но, вот барабесы, все платья были яркие, с пышными юбками и тугими корсетами, и Сэдрик четко понимал, кому они принадлежат.

— Нет, нет и нет, — пробормотал про себя Сэдрик, — такого просто не может быть. Не должно было случиться.

Он помнил, как вернулся вчера на главную площадь. Помнил, что подошёл к бару и попросил бокал вина, а дальше… Видимо он слишком редко пил по-настоящему.

Сэдрик посмотрел на свое тело. Вся одежда, за исключением нижнего белья, была скинута на один из соседних стульев. Но нижнее белье все же было на нем, и это Сэдрика порадовало.

Однако его перчатки были сняты и теперь лежали на столике возле умывальника. Барабесы побери его собственную глупость!

Сэдрик постарался встать с постели, но первая попытка оказалась неудачной, и он скорее упал, чем встал. Затем, все же умудрившись выпрямиться и поймать равновесие, он поплелся к умывальнику. Из маленького зеркальца, лежавшего на столике, на Сэдрика смотрел весьма неприглядный тип: взлохмаченные волосы, красные глаза. Мечта, а не мужчина. Сэдрик умылся, оделся с горем пополам, натянул перчатки и растворил окно. Второй этаж. Улица внизу все ещё странно танцевала в его глазах.

Он точно может стать вторым губернатором Бройте погибшим, выпав из окна. С тем отягчающим обстоятельством, что это окно — вовсе не окно его дома. Оставалось одно: попробовать прокрасться на улицу не замеченным. Сэдрик нашел возле кровати свои сапоги, но одевать их не стал. Как можно более аккуратно открыл дверь, вышел в небольшой коридор и скоро оказался на лестнице, ведущей вниз. Отлично! Если ему повезет, то он добежит до кухни, а там и черных ход из дома господина Хендрикса!

Сэдрик спустился на пролет вниз. Удачно: лестница, вопреки ожиданиям, не скрипела и, на его счастье, в коридоре внизу никого не было. Вот и первый этаж. В столовой, расположенной неподалеку, слышался звон столовых приборов. Видимо хозяин дома завтракал. Если Сэдрику повезет…

— Господин губернатор? — послышался из столовой ехидный старческий голос, едва только Сэдрик сделал шаг. — Вы уже проснулись?

Сэдрику больше всего на свете хотелось сказать: «Нет. Это не я. А меня здесь вовсе не было». Но это было бы по-детски глупо. Поэтому Сэдрик постарался собрать в своей гудящей голове мысли, и направился поздороваться с Хендриксом.

Последний сидел один в своей большой столовой зале. Перед ним на столе стояли два кувшина каких-то напитков, корзина булочек, маслёнка и две тарелки с кашей. Место рядом с хозяином дома так же было сервировано, видимо поджидая Сэдрика.

— Доброе утро, господин губернатор, — улыбаясь уголками рта, поприветствовал Хендрикс, — надеюсь вы хорошо выспались?

Сэдрик, стоящий в дверях и держащий под мышкой свои сапоги, промолчал.

— Ну что же вы? Садитесь, — учтиво предложил Хендрикс, — я накрыл на двоих.

— Благодарю, — холодно ответил Сэдрик, — но я весьма спешу.

Хендрикс, до того намазывающий масло на кусочек булки, наконец посмотрел на него. В глазах старика вопреки ожиданиям Сэдрика не было издёвки. Напротив, Хендрикс и сам выглядел очень усталым.

— Садитесь, Сэдрик, — обратился он к нему, впервые за все их знакомство используя имя, а не должность или фамилию, — в таком виде я вас все равно никуда не отпущу.

Затем, видя остатки замешательства на лице губернатора, добавил:

— Не только ваша жена сильна в разных отварах. Мне по наследству от деда так же достался неплохой рецепт, который поможет вам этим утром.

И он кивнул на один из кувшинов перед собой. Для Сэдрика это было решающим фактором: если Хендрикс решил его отравить, то стоит дать старикашке шанс — ведь это решит массу проблем — от ноющей головы до сердца, которое он вчера сам искромсал словно ножом.

Сэдрик отложил в сторону сапоги и послушно сел на приготовленное для него место, после чего Хендрикс налил ему отвара по «рецепту дедушки» и снова вернулся к своему завтраку.

Отвар горчил. Причем сильно. Будто пьешь полынь. Зато уже после нескольких небольших глотков шум в голове начал утихать, а мысли проясняться. Это не унимало угрызений совести, но теперь совесть хотя бы не осталась в хмельной голове.

Весьма долгое время Хендрикс и Сэдрик сидели молча. Первый долго и очень скрупулёзно мучал булочку, размазывая по ней масло. Второй пил отвар, пытаясь не выплюнуть его обратно.

Затем, когда цвет лица Сэдрика стал хотя бы серым, а не болезненно зелёным как с утра, Хендрикс заметил:

— Если вам интересно, то сегодня ночью вы ночевали в комнате моей племянницы.

— Началось, — подумал Сэдрик, уже ожидая триады несчастного дядюшки, чью кровиночку обесчестили. Однако старик удивил его.

— Но вы были одини, — продолжил он, — мы с Виндоном притащили вас сюда после вчерашнего праздника, и положили в единственно прибранную для сна комнату.

— А ваша племянница? — аккуратно спросил Сэдрик.

Хендрикс лишь пожал плечами:

— Кто ее знает? Наверное, ночевала у «друзей». Я не видел ее со вчерашнего вечера.

На душе Сэдрика заметно полегчало. Хендрикс тем временем продолжил:

— Так получилось, господин губернатор, что вы вчера изволили поделиться со мной вашими небольшими …эм…семейными трудностями.

Вот ба-ра-бе-сы. Если не пьешь, то никогда не делай исключения. Даже если очень хочется забыться. Или, по крайней мере, запирайся тогда в чулане и пей там. Один. Без «добрых друзей».

— Я приношу прощения, если забил вам голову лишней информацией, — холодно ответил Сэдрик.

— Ну что вы, — уголки губ Хендрикса опять как-то странно дрогнули, — я выслушал вас с интересом. По правде говоря, вы напомнили мне самого себя. Лет этак сорок назад.

— Неужели? — мрачно заметил Сэдрик.

— Представьте себе, молодой человек. — вздохнул его собеседник, — И могу сказать, что часть меня ужасно одобряет ваш выбор.

— Выбор? — пробормотал Сэдрик, покрываясь холодным потом.

— Да. Видите ли, сорок лет назад я, как и вы, оказался примерно перед такой же дилеммой. Тогда в предместьях Бройте жила семья Гарольдов. Это были фермеры. Крайне неудачливые фермеры, должен вам сказать. Все, что не сеял папаша Гарольд, либо не прорастало вовсе, либо сгнивало ещё до продажи на рынке. Стоит ли говорить, что Гарольды были бедны? Зато у них была средняя дочь. Зои. Как сейчас помню, что она была столь же красива и мила, как ваша жена.

Внутри Сэдрика при упоминании Мэри все сжалось, но говорить что-либо он не стал. Хендрикс же продолжал.