Мысли перетекали с одного на другое. Загадок в последнее время было много. Но вспомнив их все, я в итоге вновь вернулась к тому, от чего изо всех сил старалась убежать.

Темнота и тишина – худшие составляющие, когда совесть неспокойна. Отвлечься не на что, приходится смотреть правде в глаза. Из груди вырвался тяжелый стон. Я никуда от себя не денусь.

Говорят, убив человека, ты убиваешь и весь род, что мог от него пойти, уничтожаешь то плохое и хорошее, что он и его потомки привнесли бы в мир, потому что все мы связаны тончайшими нитями вероятностей.

Убивая, ты пробиваешь дыру в ткани бытия. И не от тебя зависит, зарастет ли она, какой ценой, и каковы будут последствия. За это придется отвечать – рано или поздно. Более тяжкого груза не существует.

Мир – это хаос. Просто упорядоченный. Я – тоже. Хаотичное движение молекул, атомов. Мы состоим из одного и того же – из энергии. Где начинается одно и кончается другое? Мы неразделимы, мы и есть ткань бытия.

Отняв жизнь у Марты и Тиграна, я проделала дыру и в ткани бытия, и в себе. И мне с этим жить.

Но как?..

Утром меня разбудил низкий ровный гул. Хотя, конечно, какое сейчас время суток, можно было лишь предполагать. Гораздо интереснее, что гудит? Я открыла глаза.

Ровно в центре комнаты в позе лотоса сидела женщина в сером балахоне с открытыми руками. Лоб перехватывала плетеная разноцветная полоска. Длинные пепельного цвета волосы спускались на грудь волнистыми прядками, слегка прикрывая массивный кулон из бирюзы на шнурке. Ладони лежали на коленях. Глаза были закрыты. Похоже, гудит именно незнакомка. Гудини, мать ее!

Кого-то она мне напоминает. Я нахмурилась, но в голову ничего не пришло, и немудрено – за ночь в этой «морозилке» мозги промерзли насквозь.

Я приподнялась на локтях, рассматривая гостью-хиппи. Нет, ну все понимаю, но обязательно медитировать в моей комнате? Или что она там делает?

Гудение внезапно прекратилось.

– Простите, Саяна, у вас такая прекрасная аура, что мне не удалось сдержаться. – Открыв ярко-голубые глаза, произнесла женщина приятным голосом с хрипотцой.

– Кто вы?

– Валентина. – Представилась она.

Дальнейшей информации не последовало. Что ж, не хочет человек о себе говорить, зачем заставлять?

– Рада познакомиться.

– И я.

– Вам не холодно? – меня начинал бить озноб от одного взгляда на нее. Балахон больше напоминал летнее платье, да еще и без рукавов. – Может, возьмете мое одеяло?

– Не нужно. Я никогда не мерзну.

– Тогда мне остается только завидовать вам! – хмыкнула мисс Хайд, садясь на край кровати и поплотнее закутываясь в то недоразумение, которое играло роль одеяла.

Ничего не ответив, она улыбнулась.

– Кто вы здесь, Валентина?

– Старожил. – Вместо пояснений Гудини стукнула кулаком по одному из квадратиков деревоплиты, которые покрывали пол. – Смотрите. – Она сунула палец под приподнявшийся край и сняла один лист. – Тайник.

– Мне нечего там прятать.

– Это пока.

Звучит многообещающе.

– Пойдемте, Саяна, кое-что покажу.  – Валентина уложила квадратик на место, поднялась и протянула руку.

На указательном пальце было надето кольцо с бирюзой. На запястье я увидела браслет: вязь из серебра, образующая какое-то существо, похожее на собаку с крыльями и хвостом дракона. Кажется это симург – крылатое древнерусское языческое божество, вестник между небесным и земным мирами.

Она сжала мою ладонь, и мы вышли из камеры.

Экскурсия по бункеру? Это будет весьма занимательно! И пригодится на будущее.

Длинный унылый коридор вывел нас к небольшому помещению со старой мебелью.

– Смотрите, – женщина завела меня в угол, отодвинула тумбу и нырнула в лаз за ней. – Все еще работает, представляете? – она щелкнула выключателем на стене, и стало светло. – Стоит, гниет, но работает.

Я посмотрела на большой пульт с рядом кнопок. Похоже, он здесь еще со времен «холодной войны».

– Когда-то отсюда можно было заблокировать весь этаж в случае угрозы. – Гудини бережно провела рукой по разноцветным кнопкам. – Каждый охотник желает знать, где сидит фазан…

– Их больше санклиты интересуют. – Пошутила я.

– И то верно. – улыбаясь, Валентина обошла пульт кругом, напевая себе под нос.

Ты теки, теки рекой,Помни, что мы все с тобой.Устремляйся в небеса,Там последняя черта.Ты ушедшему поверь,Знает он, как выбрать дверь.

Песенка оказалась настолько въедливой, что следом за женщиной и я начала напевать ее.

Мы вернулись в коридор и подошли к очередной железной двери с небольшим оконцем из толстенного стекла.

– Тссс, – Валентина приложила палец к губам и толкнула ее.

Надо же, открыто! Я прошла в смежный коридор. Все то же самое. Уныло – слов нет.

– Идите сюда. – Женщина поманила меня к себе и указала в небольшое окошко в очередной двери.

Небольшая комнатка с детской мебелью – столик, стульчик, маленькая кроватка, на которой сладко спит карапуз лет четырех. Что в таком месте делают дети?!

Но не успела я открыть рот, чтобы спросить, как Валентина вновь приложила палец к губам.

– Тссс, смотрите.

Дверь в «детскую» открылась, и вошел мужчина в возрасте. Поредевшие черные волосы с сединой уже не прикрывали залысины на лбу, но зато шикарные кудряшки спускались почти до плеч. Но самым примечательным был его лоб, причудливо изрезанный морщинами в виде короны.

Разбудив малыша, Король отдал ему большого плюшевого кролика. Улыбаясь и прижимая игрушку к груди, заспанный карапуз слушал гостя. Что тот говорил, нам было не слышно. Когда гость замолчал, ребенок закивал. Мужчина ушел. В комнату вошли две женщины. При их виде губы ребенка скривились, по личику потекли слезы. Не обращая на это внимания, они взяли у него кровь из вены и ушли.

Валентина поманила меня к соседней двери с окошком. Там стоял все тот же мужчина. Женщины протянули ему пробирку с кровью. И он ее выпил!

– Малыш – санклит! – прошептала я.

Господи, вот что хотел делать с малышами Шерхан! И вот почему они все были очень маленькие – кровь должна быть отдана искренне, поэтому Охотникам нужно втереться в доверие к детям, чтобы те их любили!

Хотя хотела бы я посмотреть на то, как они попытались бы одурачить Седу!

– Что вы знаете о своих врагах? – Валентина пристально посмотрела мне в лицо.

– Вы, похоже, знаете намного больше.

– Возможно. – Она прижалась спиной к ледяной серой стене и, прикрыв глаза, начала декламировать:

Их четыреВ этом мире –Очень злобных пауковРазрушителей основ.И большая паутина,На всех нас одна махина.Восемь лапок все прядут,Наступать приказа ждут.Паутиной выстлан круг.Пауки придут, придут.Одного коль раздавила,Значит, знаешь, в чем их сила.Самый страшный – он один,Остальных он господин.На четыре света частиОн навлек свои напасти.Поскорей найди его,Он опаснее всего.Иль быть мухами всем нам,Самым страшным сбыться снам.

По моему телу побежали мурашки.

– Когда малыши вырастут, их ждет это. – Валентина подтолкнула меня к еще одной двери.

Такая же комната, как и моя, только матерчатых коек десятки. На каждой – подросток. Запястья и лодыжки крепко привязаны к углам. Безумный взгляд у каждого.

– Закон крови! – потрясенно прошептала я, дрожа уже не от холода.

Они отдавали кровь годами, пока это не свело их с ума!

– Господи! – я отшатнулась от окошка.

– Пауки сосут соки жизни. – Прошептала Валентина. – Найдите главного паука. Его паутина – весь мир. Все станете его мухами, если вы его не найдете! Отыщите его, Саяна, заклинаю вас!

– Но как?

– Вы поймете. Мандала и паутина помогут. – Она быстро пошла вперед.

На негнущихся ногах я двинулась за ней.

Завернув за поворот, женщина резко затормозила.

– Там – последнее пристанище. – Дрожащей рукой она указала на дверь с надписью «Морг». – Мне туда нельзя. – Ее глаза, полные слез, посмотрели на меня. – Саяна, передайте Веснушке, что я его люблю.