Да, и могу только гордиться этим!

– Что ты будешь делать, девочка, когда твой глава клана Лилианы вынужден будет возглавить всех санклитов и поведет их на бой с людьми? Встречать его улыбкой, когда он станет возвращаться к тебе, отняв очередные человеческие жизни? Целовать и обнимать? Ты сможешь? Ведь это время не за горами!

Я стиснула зубы. Жизнь – не кино, где есть черное и белое, да и нет, хорошие и плохие. В жизни все намного сложнее и запутаннее.

– Не знаешь? – Хан истолковал мое молчание по-своему. – А ведь ты могла бы одним движением руки предрешить исход не только сражения, но и всей битвы!

Знал бы ты, Шерхан, насколько я была близка к твоей уродливой мечте! Кинжал от моей руки вошел в сердце того, кто мне дороже всей Вселенной. Его душа покинула тело. На секунду все сложилось так, как тебе и не мечталось! Но к счастью, мне вернули его, показав, что я не смогу жить без него. И более никогда ни при каких обстоятельствах я не допущу и мысли о его смерти!

– Саяна, представь – в твоих силах спасти человечество!

Дайте догадаюсь – так или иначе этот миротворческий план включает смерть моего любимого, не так ли? Почему-то всегда самыми кровожадными оказываются именно те идеи, которые предусматривают всеобщее благоденствие.

В этом случае под расписку заявляю: я не считаю, что спасение человечества стоит жизни Горана Драгана!

Мое сердце тоскливо заныло, потому что в этот момент я осознала неизбежное – у нас с моим ангелом никогда не будет спокойной жизни. Куда бы мы ни сбегали, от самих себя, от судьбы никуда не скроешься. Нам всегда быть на передовой, принимать удар и решения, от которых зависят, ни много, ни мало, судьбы мира.

Выдержит ли любовь тяжесть такого гнета? Не сломаемся ли мы сами? И самое главное – буду я силой Горана или его слабостью? Благословение я или Кара Господа? Век человека короток. Что будет с ним, когда истечет мое время?..

А ведь этот змей сделал свое дело. Я поняла это, когда выходила из зала и поймала последний взгляд Хана. Вот почему он лично взялся тренировать меня. Не мои навыки боя были тому причиной. Я – не боец. Я – оружие, которым можно одолеть Горана Драгана.

Но оружие – обоюдоострый меч. Так что меня можно использовать также и против Охотников!

Как странно. Когда я с Гораном, весь мир сужается до маленького кокона, нашего рая, в котором только мы двое. Отсекаются мысли, звуки, запахи, чувства, не имеющие к нам отношения, словно кто-то бережно держит нас в своих ладонях, защищая ото всех, давая передышку.

Но когда его нет рядом, мир кажется оглушающе громким, жарким, назойливо требующим внимания к себе, как избалованный ребенок. Это душит, угнетает и раздражает. Внимание распыляется, чувства обостряются до такой степени, что ранят, все как-то слишком.

Сейчас было также. Я вернулась в комнату, села на кровать и сразу захотела закрыть глаза и зажать уши. Из окна на меня дул горячий воздух, словно кто-то включил на полную мощность горячий обдув у гигантского фена. Кожа горела, даже прикосновение одежды ей было противно. Ошалевшие от жары насекомыши – уж не знаю, цикады это, сверчки или кузнечики – орали что есть мочи, словно вымаливали у небес пощаду из последних сил. В довершение всего в мозг раскаленным ржавым гвоздем впился стук в дверь.

– Данила? – удивилась я, увидев Охотника на пороге.

– Надо поговорить.

– Проходи. – Я посторонилась, пропуская его в комнату. – Что случилось?

– Сегодня особенно жарко, да? – сказал он, сев в кресло напротив кровати.

– Да уж. Чувствую себя кексом в духовке. – Я встала у окна, глядя, как уходят краски, стираемые ластиком сумерек. Словно вечер, как заботливый любовник, знает, что ночь не любит яркость, ей по душе полутона, загадочность и флер искуса.

Звук вертолетных лопастей отвлек меня от романтических размышлений. Я проводила вертолет взглядом и, когда проблесковые маячки перестали вспыхивать на темнеющем небе как взывающие о помощи звездочки, спросила у Данилы:

– Куда собрался твой отец? Это ведь он улетел?

– В Петербург. Завтра вернется. – Кресло скрипнуло, и я почувствовала, как Охотник встал сзади. – Так что у нас лишь один день, чтобы все исправить.

– О чем ты? – спросила я, но узнать ответ не удалось.

Его руки обхватили мои плечи, резкий запах ударил в нос, вызвав приступ тошноты, в глазах потемнело.

Пробуждение было донельзя противным. Слабость в теле не давала даже открыть глаза. В животе мерзким комком свернулась тупая боль. Лица осторожно касались чьи-то ладони. На мгновение показалось, что я вновь прихожу в себя после того, как Горан спас меня на скале, а руки сиделки накладывают крем на мои порезы и синяки.

– Нюргюль… – Прохрипела я, с трудом раскрыв сухие губы.

– Все хорошо.

Мужской голос.

Глаза пришлось заставлять открыться силой.

– Данила? – сфокусироваться удалось не сразу. – Что произошло?

– Отдыхай.

– Что?.. – я попыталась приподняться, но не смогла. – Какого лешего происходит?

– Главное, ты в безопасности.

Это сон? Ощущения похожие. Вокруг темно. Рядом какой-то светильник, но его хилого тусклого света хватает только на то, чтобы отвоевать у темноты крохотный пятачок пространства. Лежу на чем-то довольно жестком. Все плывет.

Я пошевелилась и обнаружила, что тело плотно перехватывают широкие ленты ремней – на щиколотках, коленях, бедрах, талии. К последним привязаны мои руки.

– Данила, что ты творишь?!

– Спасаю тебе жизнь. – Он подошел ко мне и сел на край кровати, или на чем там я лежала.

– Ты охренел?! Немедленно развяжи!

– Не сейчас. Утром, когда все закончится.

– Что закончится? Ты в своем уме?

– Не в своем – с момента встречи с тобой. – Мужчина усмехнулся. – А ты меня даже не замечаешь. Чем он так тебя зацепил, скажи?

– Прекрати.

– Именно это мне постоянно хочется тебе сказать. – Охотник погладил мое бедро. – Прекрати все ему прощать, так смотреть на него, тосковать по нему, желать его, сиять рядом с ним! Думаешь, сегодня, в кафе, я не понял, что ты спала с этим упырем? – он горько усмехнулся. – Саяна, ты была как сытая, довольная кошка! Светилась изнутри! Любой бы понял, чем ты только что занималась! Неужели этот упырь так хорош?

– Да! – прошипела я. – Именно так!

– Я убью его! – сверля взглядом, тихо процедил Данила. – Вырву из твоего сердца!

– Тогда начни прямо сейчас с меня. Горан и есть мое сердце!

– Это изменится. – Охотник встал и пошел во тьму.

– Никогда! – прокричала я в ответ.

Скрипнула дверь. Через пару минут отъехала машина.

Не нравится мне это! Но надо сохранять спокойствие. Где я? Хижина какая-то, что ли? Соображай, Саяна! Пора выбираться!

Разорвать эти ремни можно и не мечтать. Но на мне перевязь с кинжалом, о котором Данила, к счастью, не знал. Надо его достать. Ничего, мы, женщины, лифчик умудряемся стащить с себя, не снимая одежду, так что как-нибудь справлюсь.

Обливаясь потом, я начала извиваться, как гусеница на раскаленной сковородке и вскоре смогла нащупать клинок локтем. Как хорошо, что этот сумасшедший не привязал мои руки к изголовью кровати! Тогда шансов бы не было.

Брюки и блузка промокли насквозь, хоть выжимай, а запястья истерлись ремнем в кровь, когда я сжала кинжал скользкими пальцами, освободив его от ножен. Вот так. Ужасно неудобно и больно, но главное, еще чуть-чуть и удастся освободить левую руку.

Да! Теперь…

Стоп. Животным чутьем я уловила шаги и едва успела спрятать стального спасителя под одежду, прежде чем дверь открылась. Кто-то подошел ближе, и мне не удалось сдержать истерический смех.Наринэ.

Оставить ее присматривать за мной? Данила сказочный идиот!

– Мне нужна вода. – Взяв себя в руки, сказала я.

– Твои проблемы. – Фыркнула она.