Каре из каштановых волос до плеч, челочка, ободок с бабочкой, губки бантиком и огромные карие глаза. Одна из двадцатки!

– Привет, Седа. – прошептала я. – Не бойся, меня прислал твой папа. Он очень соскучился.

– Пгавга? – девочка подошла ближе.

– Правда. А где остальные ребята, знаешь?

– Тям, – она указала рукой в темноту и села рядом со мной.

– У всех все хорошо?

– Дя.

– Молодцы. – Мне с трудом удалось встать на четвереньки.

В поле зрения попали трупы. Веселое у этого санклитенка детство! Мысленно чертыхнувшись, я попросила Седу отвернуться и вернула кинжал в ножны, заодно подобрав телефон.

– Встявай. – Девочка топнула ногой. – А то зяболеешь!

– Как скажешь. – Под смех вырвалась у меня фраза Горана. – Даже не думай думать! – скаламбурила я, на негнущихся ногах отходя от мертвой парочки, держа малышку за руку. – Хватит нам уровней. Пора «game over».

– Воть. – Девочка указала на малышню, жавшуюся к стене в небольшой пещере.

С замиранием сердца я пересчитала их. Ровно 20. Есть Бог на свете!

– Нам пора возвращаться домой. – Ребятня загалдела, облепив мои ноги. – Папы, мамы вас с нетерпением ждут! Поэтому…

– Не торопись. – Перебил знакомый голос.

Слишком знакомый.

Дети затихли.

Я обернулась, не желая верить, что правильно поняла, кто это.

Увы, не ошиблась. Лилиана. Седая, постаревшая на добрую сотню лет, тощая, как дворовая кошка, но она.

– Что, изменилась? – женщина подбоченилась. – За это спасибо Горану нашему с тобой! Не пожалел, отдал Охотникам. Но сегодня я с ним поквитаюсь. – Она сделала шаг ко мне. – Брысь, мелочь!

– Не пугай детей! – злость забурлила в венах. – Они же санклиты, как и ты!

– И что?

– Без толку объяснять. – Противная тошнота заставила меня попятиться назад.

Картинка перед глазами выцветала. Самое не время.

– Твою же мать. – Пробормотала я, падая прямо на Лилиану.

Свет погас.

– Встявай!

Ай, а по лицу бить зачем? И почему так тяжело дышать?

– Встявай!

– Минутку, – мне удалось открыть глаза и сфокусировать размытую картинку. – Седа?

– Дя. – Малышка слезла с моей груди и стало ощутимо легче.

Лилиана! Я в панике огляделась. Труп обнаружился рядом – с кинжалом в груди.

Когда я успела-то? Рефлексы, видимо! Все-таки бывшая Горана…

– Тетя пахая!– как ни в чем ни бывало, девочка выдернула клинок и протянула мне.

– Вы не должны были этого видеть.

– Я скязала. – Седа показала на малышню, отвернувшуюся личиками к стене.

Горан, достойная смена подрастает! Мне не оставалось ничего другого, как рассмеяться, несмотря на весь ужас ситуации, и, опираясь на стены, встать.

– Пойдемте искать выход.

Усталость была неимоверной, будто раз десять сгоняла на Эверест и обратно без передышки, не при альпинистах будет сказано! Но улыбки малышей придавали сил и подталкивали вперед. Дома напьюсь крови моего ангела, после того, как он меня отругает и посадит на веки вечные под домашний арест – и пусть, лишь бы с ним рядом. Потом буду сутки спать. Нет, два дня минимум! А еще лучше – на месяц на остров, как грозился мой санклит!

Утопая в розовых мечтах, я довела детей до коридора. И тут все рухнуло. Жизнь равнодушно уничтожает все иллюзии – так же просто, как мы превращаем воздух в углекислый газ при дыхании, даже не замечая этого.

За прозрачной стеной, так обманчиво близко, стоял Горан, побледневший при виде меня, как тогда… Нет, не буду вспоминать! Шерхан что-то говорил ему, довольно улыбаясь.

– Не слушай его! – прошептала я. – Ты сам учил, не позволяй ему лить яд в свою душу!

Но Горан, не сводя с меня глаз, кивнул. Шерхан набрал код на панели. Стена поползла вверх. Мой ангел улыбнулся мне и развел руки в стороны. Хан достал кинжал и под мой истошный крик вонзил его в грудь Горана. Одновременно чьи-то руки обхватили меня сзади. Падая, мой санклит, с полными ужаса глазами, сделал шаг к стене.

Я разжала костлявые объятия и, извернувшись, обернулась. Лилиана, тварь недобитая! Надо было проверить! Клинок будто сам собой лег в ладонь, и через секунду седая мразь рухнула к моим ногам – мертвее не бывает. Но мне было не до нее.

Я бросилась к Горану, не обращая ни на что внимания, и на ходу убирая кинжал в ножны. Как только удалось перевернуть его на спину, пальцы легли на сонную артерию. Пульс есть! Я выдернула кинжал и положила в карман. Скоро он пригодится.

– Все хорошо, любимый, – зашептали мои губы ему на ухо. – Возвращайся ко мне.

Рука на его груди уловила, как сердце забилось уверенней. Спрятав счастливую улыбку, я встала и медленно пошла на Хана.

– Готов умереть, ублюдок? – не дожидаясь ответа, я атаковала, переплавив ярость в силу.

Он явно не ожидал, потому что видел, что я вымотана до предела. Да, у меня не осталось сил для этого поединка, так что я, похоже, вела его взаймы.

Цену узнаем позже.

Шерхан ушел в защиту, но ненадолго.

– «Танцевать» с тобой не буду! – рявкнула я, достав кинжал и мгновенно, первым же ударом нанеся ему колотую рану в ногу, рассчитывая перерезать бедренную артерию.

Но крови вышло не очень много. Промахнулась. Зато темп он точно потеряет.

Еще пара выпадов, пропущенный в живот, крик малышни за спиной. Шаг назад, забыть про боль, вдох, вперед. Удар ногой по ранению, попутно еще одна рана – предплечье, рука выведена из строя. Уходим за спину, любимый прием в колено, получаем в ответ по ребрам. Подкат. Сухожилия на правой ноге – в минус. Да, кричи, подонок! Левая нога – туда же, в природе должна быть симметрия.

Все.

– Наконец-то ты в правильной позе! – фыркнула мисс Хайд, глядя на Шерхана, стоящего на коленях и истекающего кровью.

– Ты все равно проиграла! – прохрипел он.

– Да ты что! – язвительно пропела я и ударила его ногой в грудь, чтобы опрокинуть на спину. – Смотри, Горан жив. Дети на свободе. Мне все удалось. А ты сейчас умрешь! – клинок вновь лег в мою ладонь. – Кстати, весьма символично, что твою поганую жизнь отнимет именно санклитский кинжал!

– Саяна, нет! – вскричала Юлия, зайдя в комнату.

– После всего, что он сделал?!

– Я не говорю, что его нельзя убивать, – мягко пояснила она. – Но нельзя, чтобы это была именно ты.

– А кто тогда?

– Придется мне. – Женщина протянула руку.

– Вам никто не поверит! – оправившись от шока, вызванного появлением живой и невредимой бывшей жены, прошипел Шерхан. – Мои люди всех убедят, что это сделали санклиты!

– А для этого у нас есть бывшие стажерки! – раздался задорный девичий голосок. – Помашите в камеру! – Таня, снимающая на сотовый, подошла ближе. – Это вам будет привет от Антона, которого вы выгнали в первый день!

Теперь можно забыть о старом козле. Он в надежных руках.

– У меня одно условие, – я с трудом встала и вложила кинжал в руку Юлии. – Он сдохнет от клинка, который воткнул в грудь моего ангела.

– Согласна.

– Как ты, родной? – я упала на колени рядом с Гораном и помогла ему сесть.

Еще белее, чем был, он не сводил с меня полных боли глаз.

– Он знает, что проиграл! – хохоча, как полоумный, крикнул Хан. – Так ведь, глава клана?

– Отправляйся уже в ад! – вырвалось у меня.

Одновременно с этими словами Юлия всадила ему кинжал в сердце.

– До скорой встречи там, девочка! – прохрипел он, не сводя взгляд с моего лица. – Очень скорой!

Потом его глаза закатились, и мужчина упал, захлебываясь собственной кровью. Он уже был мертв к тому моменту, когда голова ударилась о пол, но тело судорожно продолжало воевать со смертью. Я отвела от него взгляд, только когда агония закончилась, и облегченно выдохнула.

– Юлия, помогите с малышами, пожалуйста.

– Ваши люди уже здесь, не волнуйся. – Она кивнула. – Мы присмотрим.

– Тогда пора домой. – Я улыбнулась Горану. – Пойдем, любимый.

Мы молча встали.