– Горан! – во всю силу легких крикнула я.

И… он обернулся!

– Спасибо! – выдохнула я в небеса.

Подбежав к нему, мне удалось оценить их подарок полностью. Именно в тот момент, когда он оказался в десятке метров, Охотники, строем вытекающие из поместья, взяли нас в плотное кольцо. Они пришли за ним. Но эти шакалы его не получат!

Улыбаясь, Горан подошел ближе.

– Ты здесь. –  Я вытерла слезы и одарила его ответной улыбкой. – Теперь мне ничего не страшно!

– Теперь пусть боятся они. – Мой санклит усмехнулся, сплетая наши руки в замок. – А мне и гроза уже не страшна! – он перевел взгляд на мое плечо, запястья и побледнел.

– Все хорошо, не волнуйся. – Поспешила успокоить его я. – Царапины.

Мгновение мы смотрели друг другу в глаза. Мне даже не нужно было еще что-то говорить.

– Весь твой. – Он просто отклонил голову вправо, подставив шею с бьющейся жилкой.

– Весь мой. – Эхом откликнулась я, на глазах пораженно застывших Охотников вонзая зубы в плоть Горана.

Соленая влага наполнила мой рот. Он подался ко мне со сладостным стоном, чтобы передние клыки вошли как можно глубже. Обожаемое стальное кольцо стиснуло талию, но я и сама жаждала прильнуть к нему как можно теснее.

С трудом оторвавшись от него пару секунд спустя, я обернулась и, демонстративно слизнув струйку крови с нижней губы, с вызовом посмотрела на Охотников, не ожидавших ничего подобного.

Больше не было моих друзей среди них. Каждый хотел убить меня и Горана. Как подлые гиены, они кружили вокруг нас, готовясь напасть в удобный момент. Им нет места ни в моей жизни, ни в моем сердце. Отныне никакой жалости!

Мы с Гораном обменялись понимающими взглядами. Хмельная улыбка осветила его лицо. За него я не беспокоилась. Здесь нет равного ему противника. Здесь вообще нет никого равного моему санклиту, моему ангелу! Потому что они – всего лишь люди, одержимые желанием уничтожить то, что их до смерти пугает. Закон жизни гласит – кто чего боится, то с тем и случится. А кто я такая, чтобы с ним спорить?

Молнии высветляли ночь, делая арену сражения видимой им всем, там, наверху. Я развела руки в стороны, глядя в бушующие небеса. Так смотрите же, смотрите внимательно! Не пропускайте ничего, даже самого маленького мгновения! Потому что правда на нашей стороне! Мой санклит более не страшится божьего гнева, он знает, что Господь вернул ему крылья, подарив меня, не просто так. И я помогу ему расправить их и взлететь!

Мы встали спина к спине. Один вдох, и первый, у кого сдали нервы, положил начало битве, с криком бросившись на Горана. Хруст костей и тело отброшено в лужу. И меня совершенно не волнует, был это хребет или рука. Каждый получит то, что заслужил. Решать их судьбу будут те, кто наверху, кем бы они ни были.

Я наносила удары наотмашь. Тяжелые, четко выраженные, направленные на максимальное поражение при минимальных затратах сил и времени. Вектор силы от плеча в кулак. Все в соответствии с твоими уроками, Данила. Я была старательной ученицей. Ты научил меня, как жалеть, что доверилась тебе. Натаскал в искусстве бессердечной жестокости и лицемерия. Привил умение ненавидеть. Ты сделал меня той, кто я есть.

Так пожинай теперь плоды трудов своих неправедных! И не жди пощады!

Когда мы раскидали щенков, подтянулась старая гвардия, матерые волки. Павел оскалился, глядя на Горана, совсем как животное. Клинок с тремя лезвиями в его руке хищно блестел в отсветах молний. Они оба, и мужчина, и кинжал, жаждали крови.

«Узкий треугольный клинок. Идеален. Удобен, прост, поражает точно и глубоко» – вспомнилось мне.

– Здравствуй, старый враг! – Драган развел руки в стороны. – Пришел за мной? Так попробуй возьми!

Я усмехнулась, вспомнив, как укладывала старика на лопатки. Он даже близко не соперник моему санклиту. Максимум, на что способен Павел – развеселить его.

Так и вышло. Грациозно ускользая от его медленных атак, Горан пару минут «танцевал» вокруг, доводя противника до белого каления. А ведь эмоции всегда должны оставаться под контролем. Иначе не миновать проблем. Вот и первая ошибка. Расплата – падение. Мой санклит оттолкнул кинжал, выпавший из рук старика, но добивать того не стал.

– Уходи, пока можешь стоять на ногах. – Посоветовал Горан. – Или позже придется уползать.

– Не дождешься! – Павел спружинил в подкате, который я слишком хорошо знала, чтобы дать ему сработать, подхватил кинжал и сделал резкий выпад в мою сторону.

Но клинок, со свистом разрезав воздух, встретил пустоту. Мне даже не пришлось отходить, лишь отклониться назад.

Раздувая ноздри, любимый двинулся на него. Такого он простить не мог.

– Не надо. – Моя рука легла на его грудь, и он привычно накрыл ее горячей ладонью. – Я сама.

– Как скажешь, родная. – Он встал над стариком, лежащим в грязи, страхуя меня.

– Почему в вас столько зла? – прошептала я, присев рядом с ним на корточки. – Зачем вы превратили свою жизнь в ненависть и боль? В мире столько любви и красоты!

– Когда-нибудь поймешь.

– Все может быть.

– Меньше слов. Делай, что хотела. – Прошипел он. – Убей уже!

– Зачем? Вам и так немного осталось. Лучше преподнести урок и дать шанс стать лучше. – Я взяла клинок и тщательно стерла с него грязь.

Один точно выверенный взмах – и на второй щеке Павла появилась рана, которой предстоит превратиться в точно такой же шрам, как тот, что Горан когда-то оставил, проучив его.

– Каждый раз, подходя к зеркалу, вспоминайте мои слова. – Я встала и положила кинжал в карман. – И меня, возлюбленную санклита.

– Саяна! – как смертельно раненый зверь прокричал Данила, расталкивая уползающих с поля боя «подранков».

Горан встал между нами, прикрывая меня собой.

– Отойди, – прорычала я. – Он мой!

– Развлекайся, жизнь моя. – Усмехаясь, санклит отступил.

– Ты хотел убить его? – спросила я, уворачиваясь от выпадов Данилы.

– Какая разница? – он атаковал вновь.

– Между вами? – мне легко удалось ускользнуть за его спину и ударить в корпус. – Огромная. Ты трус. Не осмеливаешься драться открыто, подстраиваешь ловушки, плетешь паутину, как паук.

– Ты поступила так же! – поиграв желваками, бросил он, восстанавливая дыхание на расстоянии. – Ты предала своих!

– Пытаясь предотвратить убийство хороших людей? – я поманила его к себе, давая понять, что отдых закончен.

– Они не люди! Это нелюди! – он вновь бросился на меня, но ярость – плохой помощник, поэтому я легко отразила атаку.

– Нелюди – это вы! И вы мне – не свои!

– Будь проклят тот день, когда я встретил тебя! – мужчина легко попался на мое обманное движение, и спустя секунду подсечкой под колено мне удалось уронить его в грязь.

– Согласна.

Судя по хрусту, колено было повреждено основательно и надолго. Что ж, если он имеет право пользоваться слабостями Горана, никто не может запретить мне вывести из строя его самого с помощью старой травмы.

– Драгана вынесут отсюда вперед ногами и выбросят гнить в грязи! – прохрипел он.

– Нет, Данила, – прошипела я, прижимая его к земле. – Горан пришел сюда за мной, и уйдет он отсюда только вместе со мной!

– И ради него ты готова убить меня?

– Да! – с улыбкой выдохнула я. – С удовольствием! – во мне была кровь санклита, моего любимого санклита, что делало ее только сильнее, так что я уперлась коленом в спину мужчины и без труда уронила его лицом в грязь.

Шипя от унижения и отплевываясь, Данила извернулся, переворачиваясь. Глядя на что-то за моей спиной, он торжествующе улыбнулся.

Я обернулась.

Глеб.

Контрольный в сердце.

– Саяна, что ты делаешь? – прошептал он.

– Выбор.

– Ты предаешь своих!

– Нет. Я не Охотница. Не была и не буду.

– Твоя сестрица возвращается к своему упырю. – Подал голос Данила.

– Саяна, если ты уйдешь с ним, то потеряешь меня! – брат сжал кулаки.

– Я давно потеряла тебя, Глеб. – Мне удалось сдержать слезы.