Макс прищелкнул языком, когда осознал, как сильно нуждалась в нем Лоурен Ремингтон.

И когда он успокоился, что-то глубоко внутри его сказало, что он, может быть, тоже нуждается в ней.

Поднимавшаяся из глубин розового мраморного бассейна Лоурен выглядела потрясающе: ее золотисто-каштановые волосы были откинуты назад, и утреннее солнце, сверкая на воде, бросало блики на ее слегка загорелую кожу. Взгляд Макса последовав за ручейками, извивающимися но ее бедрам, коленях и стекавшим в лужу у ее ног, красивых ног, которые он бы не отказался помассировать поздно ночью так, как он это умел.

Когда она сняла пушистое белое полотенце с шезлонга и прижала его к лицу, он внимательно изучил волнующие контуры веселого ярко-желтого купальника и мягкую, стройную фигуру вод ним. Лоурен Ремингтон не была похожа на модель, у нее не были видны все кости и острые углы, как у женщин, которых он знал. Нет, она была упакована, как богиня, с сочными изгибами, которые мучили его.

Медленного танца с этой женщиной никогда не будет достаточно.

Он выступил из тени, откуда в течение последних пяти минут созерцал женщину, вытащившую его из постели в середине ночи, женщину, чей образ, взгляд, улыбка, слезы и признание в том, что она терпит неудачу, еще долго не давали ему заснуть.

Наконец она увидела его, их глаза встретились, и медленная очаровательная улыбка коснулась ее губ.

— Доброе утро, — сказала она, повязывая кусок легкой ярко раскрашенной ткани на свою талию. Ее губы провокационно изгибались, пока она прогуливалась по патио — медленно передвигающееся совершенство.

Если она хотела загипнотизировать его, она справлялась с этим чертовски хорошо.

Если она думала, что сможет повлиять на него и изменить его намерения, то она глубоко ошибалась.

— Вы готовы к пробежке? — спросил он.

Как будто не услышав вопроса, она села на один из белых плетеных стульев, стоящих у стола со стеклянной столешницей, скрестила свои длинные-предлинные ноги и улыбнулась:

— Вы так быстро захлопнули дверь этой ночью…

— Этим утром, — поправил он, — сегодня рано утром.

— Хорошо. Вы так быстро захлопнули дверь сегодня ранним утром, что я не успела сказать вам, что не люблю бегать. Что я действительно люблю, так это плавать. Это намного более цивилизованно. И после плавания я люблю завтракать, начав со свежевыжатого апельсинового сока. — Она наполнила два хрустальных бокала и протянула один ему: — Вы не откажетесь присоединиться ко мне?

Он бы предпочел присоединиться к ней в чем-то более стимулирующем, но лишь кивнул и направился к столу. Сок выглядел очень аппетитно. Лоурен выглядела еще аппетитнее — в сущности, соблазнительно. Слишком соблазнительно. У него было слишком много внутренней энергии, надо было сжечь напряжение, нараставшее с того самого момента, как она позвонила вчера утром.

Может быть, она не хотела бегать, но он хотел, и если он однажды решил что-то сделать, то сделает это несмотря ни на что Лоурен была уверена на сто процентов, что ее самообладание поможет ей остаться, раз Макс прогуливался по патио и жадно смотрел на ее тело, словно собирался выпить воду с каждого дюйма ее кожи. Она не помнила, чтобы кто-то еще из мужчин смотрел на нее так. Обычно они находили ее деньги более притягательными, чем ее тело.

Скидывая тропический саронг с коленей, чтобы дать ему возможность разглядеть свои самые укромные местечки, она сделала глубокий вдох и постаралась унять бешеный стук своего сердца. Боже, она определенно надеялась, что Макс Уайлд не заметит сильного сердцебиения, даже если станет в упор рассматривать ее!

— Я попросила Чарльза принести нам фрукты и булочки, — она играла роль гостеприимной хозяйки. Это было довольно трудно в такую рань, но она делала все, чтобы не бегать по пляжу. — Прекрасное утро для того, чтобы поговорить и… и прояснить все те моменты, которые вынудили нас так много волноваться вчера. Или, если это слишком затруднительно в такое время, мы можем поговорить о меню, о вашем гонораре… о чем вам больше нравится.

Легкая усмешка искривила его рот:

— Хорошо.

Его голос звучал как-то странно. У нее было отчетливое ощущение, что он собирался говорить не о бизнесе или их непрерывных ссорах, что у него в голове были более смелые планы.

Все же она спросила:

— Что нам следует обсудить в первую очередь? Вино? Сорт икры? То, что вы немногословны по утрам? Его молчание, огонь в его глазах, когда он сорвал с себя футболку и обнажил самый великолепный набор мускулов, который она когда-либо видела, вызвали у нее неконтролируемое сердцебиение. Не очень-то благоприятная ситуация для женщины, которая старается не подпасть под чары этого мужчины.

Он бросил футболку на спинку стула. Его мышцы ходили ходуном. Его русалка-тату рассекала воздух хвостом, и дрожь восхищения прошла рябью у нее внутри.

— Давайте обсудим пробежку.

Это предложение вернуло ее к реальности.

— Почему бы вместо этого нам не обсудить предстоящие события? — Она сделала маленький глоток апельсинового сока и наблюдала за его движениями поверх своего бокала, одновременно изо всех сил стараясь увести тему разговора от физических упражнений. — Вы читали сегодняшние газеты? Все они пишут о яхте Дики, нанятой для медового месяца.

— Я говорил вам, что я не читаю светские новости, — сказал он, наконец усаживаясь напротив нее.

Он сделал большой глоток сока, давая ей возможность изучить движение мышц на его шее, то, как его адамово яблоко поднималось и опускалось, его необычайную грудь и участок темных волос, которые раскинулись по его темно-бронзовой коже, таинственно исчезая под его ремнем.

О господи, она никогда не видела такого красивого мужчины.

— А что вы читаете? — только этот глупый вопрос пришел ей на ум, пока он снимал сапоги и носки.

— В основном спортивные новости. — Он стоял и методично расстегивал пряжку. Она наблюдала за его медленными, соблазнительными движениями и никак не могла проглотить апельсиновый сок. — Мы договорились, что будем сегодня утром бегать, — он щелкнул верхней кнопкой на джинсах. — Исследования показали, что пробежка очень полезна для мозга.

— В самом деле? — пробормотала она, ее взгляд застрял между его бедрами, пока он расстегивал вторую пуговицу и потом третью.

— Да.

Ее взгляд метнулся к его огненным глазам.

— Мой мозг в отличном состоянии, — солгала она.

— Как бы я хотел сказать то же самое.

Он снял джинсы и стоял перед ней, на нем не было ничего, кроме серых беговых трусов.

Хотя ее глаза были прикованы к его мускулистым ногам, она заставила себя сосредоточиться па разговоре.

— Вас что-то беспокоит?

— Ничего такого, от чего не помогла бы хорошая длительная пробежка.

— После бега я чувствую себя вяло, — ответила она. — Вот почему я плаваю. Плавание очень бодрит, оно полезно для суставов, и я могу плавать в уединении на заднем дворе своего дома.

Очевидно, он не услышал ни слова из того, что она сказала, потому что взял бокал с апельсиновым соком из ее пальцев и потянул ее со стула.

— Нам лучше идти, пока не стало слишком жарко.

— Уже слишком жарко, — запиналась она, пока он буксировал ее через патио, — и я выгляжу ужасно, когда потею.

— Я приму это к сведению.

Его смех окутал ее, пока он набирал скорость. Ее ноги ступили на прохладную траву, а потом на нагретый солнцем песок, и вскоре они оказались у воды.

О боже! Она хотела избежать этого всеми способами. Она не могла придумать ничего более унизительного, чем позволить Максу видеть, как трясутся на бегу ее грудь и бедра. Но, похоже, его это не заботило, он только толкнул ее за собой в мягкий прибой, а она старалась держать себя в руках, когда ее волной относило к нему.

— Я нанял другого официанта, — сказал он, его дыхание было ровным, как если бы они просто разговаривали о делах, сидя за столом.