— Чарльз, естественно, потому что я не могу без него шагу ступить. И миссис Фиск, потому что она знает обо всех моих кулинарных симпатиях и антипатиях.

— Кто-нибудь еще?

Она обвила его шею руками и прижалась к нему всем телом.

— Я могу позвать тебя жить там тоже, и Джеми и Райана, конечно.

— Но у тебя уже есть повар.

Улыбаясь, она поцеловала его губы:

— Никто не может готовить так, как ты.

— В самом деле? — спросил он, его усы щекотали ей рот.

— О да. На самом деле мне кажется, что ты готовишь в постели и кормишь меня всеми видами изумительных угощений.

— Есть что-то, что тебе особенно нравится?

— М-м-м, — журчала Лоурен, припечатывая поцелуй на его восхитительные губы. — Что-нибудь от Уайлда.

Свадьба Лоурен Ремингтон и Макса Уайлда не вошла бы в историю Палм-Бич как самое яркое событие сезона. Но ее будут вспоминать как единственную свадьбу, на которой жених был одет в черный кожаный смокинг, а невеста — в блестящий серебряный наряд от Оскара одела Рента, на которой шампанское лилось в таком же количестве, как и пиво из бочонков, и где «поросята под одеялом» устроились на серебряных подносах рядом с карибскими брошеттес.

Жених и его друзья приехали в грохочущей колонне мотоциклов, которая резко контрастировала с величавой процессией автомобилей «Бентлей», «Мерседес» и «Роллс». И потом, конечно, последовало в высшей степени нетрадиционное представление.

— О, дорогой! — Лоурен прижала руки к груди. — Я понимаю, что, когда он нанял группу бывших зэков играть у нас на свадьбе, он хотел как лучше, и я уже смирилась с тем фактом, что им всем кажется, будто мы их в чем-то обвиняем. Но, пожалуйста, скажи мне, что он не нанял стриптизершу, чтобы занять гостей.

Макс посмеивался над тревогой жены.

— Не стриптизершу, Лоурен. Танцовщицу из Лас-Вегаса.

— Ты, может быть, и видишь разницу между ними, а я нет. Господи, Макс! Она же не будет топлесс?

— Единственная, кто собирается быть топлесс, — это ты. — Макс потянул свою неистовую невесту за уединенную пальму и провел своими пальцами по ее гладким круглым плечам, вдоль изгиба ее шеи, по краю ее глубокого декольте. — И, конечно, топлесс будет позже… когда мы будем одни, и у меня будет время медленно сбрасывать каждую деталь твоего наряда.

Она прижалась к нему, ее тяжелые груди давили на его грудь, она поцеловала его шею и заставила его тело содрогаться.

— Здесь не так много сбрасывать, — гипнотизирующе мурлыкала она в его ухо. — Под этим платьем пояс, прозрачный бра, и ничего больше. Боюсь, у меня не хватит терпения для медленного стриптиза. Не сегодня.

— Я тоже не вытерплю, — признался Макс. — Так почему бы не сбежать с этого приема и не начать медовый месяц с опережением графика?

— Это такая приятная мысль, Макс, но мы не можем уехать до тех пор, пока впервые не станцуем вместе, — она прошептала эти слова, приблизившись к нему, заставляя его желать ее еще больше, — после чего мы должны разрезать торт, бросить букет и позволить гостям бросать в нас рис.

— Это займет много времени.

Соблазнительная улыбка коснулась ее губ.

— Но потом наступит время для множества приятных вещей, которые я запланировала.

— Леди и джентльмены!

Визг микрофона и гудящий голос Медведя отвлекли внимание Макса. Взяв себя в руки, он потянул Лоурен из-за пальмы пред очи насмешника и вопросительные взгляды гостей.

— Я привлек внимание жениха и невесты… — голос Медведя рвался из усилителей. — Я хочу рассказать вам о гостье прямо из стриптиза Лас-Вегаса, которую мы пригласили сегодня для вас.

— Пожалуйста, не позволяй ей быть топлесс, — взмолилась Лоурен, пока Макс вел ее к месту, где стоял оркестр.

— Маленькая леди, которую я представляю вашему вниманию, исполнит песню, лучше которой я еще не слышал, — продолжал Медведь. — Итак, бурные аплодисменты для Чарити!

Все, в том числе и Макс, с восхищением увидели, как к Медведю из-за оркестра, где она пряталась, потрясающей походкой вышла длинноногая, черноволосая, одетая в короткое до предела, ярко-красное платье женщина.

Аплодисменты извергались из толпы. Ладно… аплодировали мужчины. Женщины выглядели подавленными, кроме Лоурен, чьи глаза не отрывались от чуда из Лас-Вегаса. Даже пастор Флинн испытал экстаз. Макс не был знаком с ним, но Лоурен в свое время неоднократно повторяла, что Майк Флинн не интересуется женщинами. По-видимому, она знала стойкого священника не совсем хорошо, потому что было более чем очевидно, что он был в восторге от девушки из шоу.

Может быть, Майк нашел очаровательными ее длинные-предлинные ноги. Может быть, ее буйные черные волосы. Черт возьми, Макса не волновало, что привлекло Майка в женщине, он только хотел, чтобы она пела и чтобы он мог танцевать со своей женой.

Чарити взяла микрофон у Медведя.

— Спасибо, — произнесла она мягким и низким голосом, обращаясь к Майку с убийственной улыбкой, которая могла сбить с ног мужчину послабее. Она обратила свое внимание на других гостей. — Я всегда любила песню, которую Лоурен выбрала для первого танца с Максом. — Ее голос был мелодичным, и пастор Флинн полностью загипнотизирован, подумал Макс. — Я не думаю, что кто-то может спеть «Могу я пригласить тебя на этот танец» так же, как Анне Мюррей, но ее слова изумительно подходят для двух людей, которые начинают совместную жизнь.

Темно-карие глаза Чарити блеснули, когда она посмотрела через танцпол. На мгновение ее взгляд остановился на Лоурен, потом она перевела его на Макса. Он увидел что-то знакомое в ее улыбке, но воспоминание рассеялось, преследуемое бренчанием фортепьяно и близостью жены, которая качалась вместе с ним в его объятиях.

— Я всегда буду помнить… — начала Чарити, и прекрасный звук ее голоса наполнил воздух.

Макс прижался щекой к щеке Лоурен, забывая о музыке, слушая только ритм своего сердца, бившегося одновременно с сердцем жены. Они танцевали около бассейна, среди своих гостей, но Макс видел только свою невесту. Она была прелестной и теплой, и он нежно ее поцеловал, чувствуя, что его сердце готово разорваться от счастья.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

— Я тоже люблю тебя, — сказала Лоурен, ее улыбка и следы слез в ее глазах очаровывали его как никогда прежде.

По-видимому, песня закончилась и началась другая. Гости начали танцевать, мужской голос пел в микрофон, и холодный ночной бриз трепал их волосы, когда Макс вел Лоурен прочь от толпы. Он хотел завладеть ею целиком.

Тысячи звезд и миниатюрных огней мерцали вокруг них, Лоурен тщательно обдумала каждую деталь этого невероятного события. Однако Макс хотел похитить жену с торжества, чтобы начать медовый месяц прямо сейчас. Но нежная рука коснулась его плеча, заставив остановиться. Девушка из шоу стояла около него, с вопросительной улыбкой в глазах.

— Кажется, вы искали меня.

Макс нахмурился, отрицательно замотав головой:

— Вы, должно быть, спутали меня с кем-то.

Ее карие глаза сверкнули:

— Простите. По-моему, вы искали вашу сестру.

Пальцы Лоурен вцепились в его руку, когда он пристально посмотрел на женщину в красном.

— Шарлотта? — спросил он. Имя почти застряло у него в горле.

— Меня уже давно не называют Шарлоттой. Я теперь Чарити.

Макс уставился на нее, стараясь сопоставить эту женщину с четырехлетней девочкой, которая помахала ему на прощание рукой двадцать лет назад. У нее были такие же черные волосы, такие же карие глаза, но он боялся опять ошибиться.

— Как вы узнали, что я ищу свою сестру? — спросил он коротко и деловито.

— Ваш сыщик рассказал моим родителям.

— Херри никогда не говорил о том, что он нашел девушку из шоу Лас-Вегаса.

— Боюсь, мои родители никогда бы не сказали о моей настоящей профессии кому-либо. Ваш сыщик искал робкую молодую девушку, зарывшуюся с носом в Библию, — Чарити улыбнулась. — Это было в прошлой жизни.