— На перепелиных яйцах-пашот специализировался Генри, — сказал он. — Мой конек ребрышки.

— О боже.

Макс подумал, что мог бы с удовольствием слушать эту женщину часами. Ему нравилось, как она произносит тоном обиженной девочки «О боже», то, как она тяжело дышит в трубку. К сожалению, у него не было времени разговаривать с незнакомкой. Он занят в субботу, а значит, не может помочь леди со знойным голосом.

— Извините, мэм, но у меня заказ на эти выходные.

— Я понимаю, но, как я уже говорила, это срочно. Придет около двухсот гостей. Я не собиралась подавать ребрышки, но… ладно… — она опять вздохнула. — Они хороши?

Леди была слишком разборчивой для женщины в безвыходном положении.

— Они лучшие во Флориде. Но как я уже сказал, я занят в субботу.

— Я заплачу вдвое больше вашей обычной цены.

— Звучит соблазнительно, но я не могу быть в двух местах одновременно.

Она опять принялась постукивать ногтями по столу или по чему-то другому. Вероятно, по чему-то дорогостоящему, принимая во внимание ее предложение.

— В три раза больше вашей обычной цены.

— Деньги хорошо, но…

— В четыре раза, это мое последнее предложение, — она замолчала, давая Максу время подумать. — Пожалуйста.

Он ненавидел, когда женщины говорили «пожалуйста».

— Я подумаю об этом, о’кей? Может быть, я смогу справиться с обоими заказами. Я перезвоню вам через пару часов.

— Я не могу ждать два часа. Мне нужен ответ прямо сейчас. Я даже заплачу вам вперед, если вы беспокоитесь о деньгах.

— Вы даже не пробовали моих ребрышек.

— Послушайте, мистер Уайлд, поскольку ваша еда съедобна, я вас нанимаю. Конечно, было бы хорошо найти что-нибудь не такое приземленное, как ребрышки, что-нибудь более элегантное, но у меня нет выбора.

Если вам нужны рекомендации, я могу вам дать сто телефонных номеров. Я всегда плачу в срок. Позвоните в мой банк. Только скажите, что вы обслуживаете свадьбу Лоурен Ремингтон.

Лоурен Ремингтон? Его глупая детская любовь? Женщина, платье которой он нечаянно облил шампанским, когда был официантом на репетиции ее первой свадьбы? Женщина, которая только посмеялась над недоразумением, потом последовала за ним, поцеловала его и заставила думать, что у хулигана, выбившегося из колеи парня, есть шанс на интрижку с богатой и красивой леди?

Он потер татуировку на руке, напоминавшую о его глупости, и усмехнулся сам себе. Так она выходит замуж… опять. Ничего удивительного, ведь речь о такой изменчивой женщине, как Лоурен Ремингтон.

— Вы меня слышите, мистер Уайлд? Это действительно срочно.

— Я вас слышу, — ему было досадно, что женщина, однажды изрядно помявшая его эго, неожиданно вернулась в его жизнь, и, черт возьми, именно в тот момент, когда опять выходит замуж.

— И кто этот счастливчик? — он хотел знать, кто же на этот раз бедный сосунок, влюбленный в нее по уши.

— Вы о женихе?

Он рассмеялся: как будто могло быть больше одного счастливчика в ее жизни.

— Да, о женихе.

— Дики Страйблинг. Вы его знаете?

Макс был поражен.

— Я его знаю.

Он прислуживал мистеру Страйблингу пару раз. Многие жители Палм-Бич, штат Флорида, были клиентами его приемного отца в те годы, когда его бизнес по обслуживанию во французском стиле на высшем уровне процветал.

Дики Страйблинг был неплохой малый. Представьте себе парня, который носит белые туфли и брюки, морской блейзер и капитанскую фуражку с золотой тесьмой, к тому же настолько богатого, насколько можно вообразить. Именно таких мужчин выбирают женщины вроде Лоурен Ремингтон.

— Дики такой приятный человек, и эта свадьба значит для него все, — продолжала женщина. — Так что не могли бы вы поработать ради меня в эту субботу, пожалуйста? Если не ради меня, то ради Дики.

«Дики — легковерный дурак», — подумал Макс. Похоже, она нежно относится к нему, но не влюблена, а этого недостаточно для прочного брака. И сейчас она хочет, чтобы Макс сделал этот день особенным! Принимая во внимание, как Мисс Палм-Бич унизила его много лет назад и то, что она, возможно, унижает Дики, он без тени сомнения должен был сказать «нет», но он медленно провел пальцами по волосам и сказал:

— Подождите. Разрешите, я посмотрю свое расписание.

Он хорошо знал, что у него нет времени ни на какие фантастические торжества в Палм-Бич, особенно на свадьбу часто выходившей замуж Лоурен Ремингтон, но она сказала «пожалуйста» больше одного раза, и, похоже, она была в отчаянии.

Благодаря своему воспитанию она верила, что может иметь все, что захочет, и, черт возьми, его воспитание не позволяет ему отклонить просьбу того, кому необходима его помощь.

Она уж точно не нуждалась в благотворительности, но черт с ней!

— Хорошо, — он надеялся, что не совершает большой ошибки и ослиное желание увидеть ее вновь не свело его с ума, — похоже, я могу включить вашу свадьбу в свое расписание.

— О, слава богу! Когда вы можете подъехать, чтобы обсудить меню?

Макс посмотрел на свои часы:

— В час сорок пять годится?

Она секунду помолчала, и он был готов побиться об заклад, что услышал сопение на другом конце провода, прежде чем опять зазвучал мягкий, знойный голос:

— Это было бы отлично, мистер Уайлд. Спасибо. Он повесил трубку и уставился на котел с горячим острым соусом барбекю. Соус отличался от вареных перепелиных яиц-пашот так же, как Макс отличался от Лоурен Ремингтон. Сейчас он понял то, чему не придавал большого значения, когда впервые увидел ее.

В тот вечер он должен был разносить шампанское, держать в поле зрения все хрустальные бокалы и вовремя их наполнять. Но он забыл о шампанском, когда мельком увидел невесту. На ее светло-каштановых волосах сверкали золотые отблески свечей, ее улыбка пылала, и он подумал, что никогда не видел создания прекраснее. Она собиралась замуж за мужчину своего круга, но для него это не имело значения.

Наглый и надменный Чип Чейсон жадно пил один бокал шампанского за другим и без устали рассказывал о своих удачах на ипподроме, сравнивая эти победы с завоеванием великолепной невесты.

Максу хотелось заехать по его холеному лицу. Но, передвигаясь по комнате, он обнаружил, что чем ближе к Лоурен он стоял, тем меньше он помнил о Чипе. Он встал за ее стулом, наклонил бутылку «Дом Периньон» к ее бокалу и позволил своему жадному взгляду бродить по ее плечам, по ее кремовой коже и чувственной груди. Шампанское только начало литься из бутылки, когда она взглянула на него своими райскими зелеными глазами. Он был загипнотизирован и, черт возьми, конечно, не видел, как пузырящееся вино перелилось через край бокала и потекло прямо на подол ее модного зеленого платья.

Чип закричал на Макса, а Лоурен рассмеялась, пытаясь утихомирить своего будущего супруга. Макс чрезмерно долго извинялся, а затем пулей вылетел из особняка. Внезапно он почувствовал мягкое прикосновение к своей руке.

— Спасибо, — глаза Лоурен сияли теплотой и участием.

— За что вы меня благодарите? — он был вне себя от гнева и смущения.

— За то, что успокоили мои нервы, — сказала она мягко. — За хороший повод посмеяться.

У нее было мокрое платье, и это должно было ее бесить, но он видел в ее глазах только страх, а не бешенство.

— Простите за платье, — еще раз извинился Макс.

— Ничего страшного.

Лоурен секунду пристально смотрела на него, сохраняя молчание. Он чувствовал себя неловко: его пальцы жаждали коснуться ее, его рот хотел поцеловать ее. Если бы это была другая женщина, он бы так и сделал. Но она была Лоурен Ремингтон, а он всего лишь Макс Уайлд.

Она склонила голову и оглянулась на открытую дверь особняка. Потом медленно повернулась к нему и спросила:

— Куда ты?

— Как можно дальше отсюда.

— Я бы хотела поехать с тобой, — выдохнула она. — Очень хотела…

Она улыбнулась, поцеловала его поспешно, потом развернулась и исчезла за мраморными стенами, которые разделяли их миры.

Всю долгую ночь он думал о ее словах, о ее смятении. Ему нужно было набраться смелости защитить ее от брака, которого она, кажется, страшилась. На следующее утро он показался возле ее особняка, как раз когда она спускалась по ступенькам — совершенство в мерцающем белом наряде.