— Я сказал тебе в субботу ночью, что я хочу тебя. Ничего не изменилось.

Она испытала облегчение.

— Тогда, может быть, нам следует начать заново. Сегодня, например. Мы можем пообедать, пойти потанцевать или просто посидеть на пляже и поговорить.

— Я занят сегодня. Я лечу в Феникс через час и не знаю, когда вернусь.

В устах другого мужчины эти слова звучали бы как отговорка, но она почувствовала озабоченность в голосе Макса.

— Все в порядке?

— Да. — Он немного помолчал и затем вздохнул, — Нет, не все в порядке. У меня проблема. Надо, чтобы кто-нибудь присмотрел за детьми, пока я буду в отъезде.

Он же не собирается просить об этом ее?

— Как насчет Медведя? Или Джазз и Гейб?

— Джазз сегодня вечером работает, а Гейба и Медведя нет в городе.

— В «Дыре» могут присмотреть за ними?

Он опять помолчал. Убийственная тишина. А затем она услышала его голос:

— Я думал, ты поможешь мне.

— Я?

— Да, ты, — обронил он.

— Но я ничего не знаю о детях.

— Им одиннадцать и четырнадцать. Им не надо менять памперсы, и они могут есть пиццу на обед. Мне только нужно, чтобы кто-нибудь побыл с ними, чтобы быть уверенным, что ничего не случится.

За то время, что она видела Райана, он вел себя как мальчик с плаката «Неприятности», а Джеми было совершенно наплевать на чувства Лоурен по поводу любовных связей Макса. Но было кое-что особенное в детях Макса. Она видела себя в Джеми и очень многое от Макса в Райане.

Разве она может отклонить просьбу Макса, особенно после того, как он не раз спасал ее.

— Хорошо, — сказала она, боязливо, но с воодушевлением соглашаясь день или два побыть матерью, — только дай мне несколько минут собрать вещи, и я скоро буду.

— Я твой должник, — голос Макса был полон тепла, которого Лоурен никогда не знала в других мужчинах.

— Ты мне ничего не должен, — ответила она. — Но если ты настаиваешь на оплате, я не против следующего танца.

— Я бы хотел дать тебе больше.

Лоурен откинулась назад в кресле и улыбнулась, думая обо всех изумительных вещах, которые Макс мог ей дать.

— На самом деле я хочу только одного, — призналась она ему.

— И чего же?

— Тебя. Только тебя.

Спор закончился полчаса назад. Он начался с того, что Райан ясно дал понять Лоурен, что не нуждается в няньках. Это последовало за декларацией Джеми, что она позаботится о Райане, и им не нужно, чтобы к ним переезжала чужая богатая женщина. Так все трое прощупывали друг друга в течение двадцати семи минут и двадцати секунд. Лоурен знала точное время, потому что она беспрестанно смотрела на свои часы, желая знать, когда же Макс вернется.

В конце концов Райан включил свою игру «Нинтендо», очень громко, конечно, а Джеми взяла пылесос из шкафа в уборной и начала убирать комнаты. По-видимому, они думали, что шум заставит Лоурен отправиться восвояси.

Они ошибались.

Лоурен развалилась на черном кожаном диване В гостиной Макса и разгладила складку на своем летнем платье с рисунком из орхидей. Скрестив ноги, она просматривала журнал «Элль», поднимая глаза, только когда чувствовала, что Джеми или Райан смотрят на нее, выискивая удобный момент для нанесения очередного удара.

— У Макса много подружек, — заявила Джеми, толкая пылесос взад и вперед в опасной близости от ног Лоурен.

У них уже был похожий разговор на приеме по случаю свадьбы Бетси, но Лоуреи потворствовала ей:

— Неужели?

— Да. Две или три в неделю, потому что он устает от однообразия.

— Мой отец был точно таким же. После развода с моей мамой, я думаю, он встречался с каждой доступной женщиной в штате Вайоминг. — Глаза Джеми округлились от удивления, так что Лоурен продолжала: — Я провела не так много времени с отцом — или с мамой, — но когда это случалось, я хотела, чтобы они полностью принадлежали мне.

Джеми кивнула, очевидно, у нее было такое же мнение.

Лоурен не стала докучать Джеми своим рассказом о том, что, когда Рис Ремингтон истощил запас женщин в Вайоминге, он передал свое ранчо ее брату Джеку и перебрался в Нью-Мексико, потому что ему были нужны свежие впечатления.

— Моему отцу нравятся блондинки, — Лоурен приходилось перекрикивать шум пылесоса. — А как насчет Макса? У него есть предпочтения?

Джеми толкнула пылесос на расстояние четверти дюйма от лавандовых шпилек Лоурен, ио та не двинула ни мускулом. Джеми не собиралась брать верх. С пылесосом, ревущим у ног Лоурен, она уставилась поверх ручки на волосы нежданной гостьи.

— Максу тоже нравятся блондинки, — объявила она. — Он думает, что рыжие волосы тоже хорошо, но шатенки не в его вкусе.

Лоурен вытащила вперед один из своих локонов и посмотрела на него. Она скосила глаза, и от этого у нее заболела голова, но, скорее всего, Джеми простила ей глупый вид.

— Я всегда мечтала о медово-белокурых волосах, — сказала Лоурен. — Темные волосы — это так скучно.

Джеми выключила пылесос и шлепнулась на диван.

— У моей мамы были белокурые волосы. Я помню ее совсем плохо, но я думаю, что ее волосы были намного светлее, чем твои.

— Светлые волосы бывают разных оттенков. — Лоурен наклонилась поближе к Джеми и прошептала: — Я хотела покраситься, чтобы выглядеть более привлекательно для Макса, но он не разрешил.

— Твои волосы слишком красивы, чтобы их красить.

Лоурен провела пальцами по кудрявому палевому хвостику Джеми:

— Мне тоже нравится твоя прическа, и твоя челка совершенно великолепна. Наверное, у тебя прекрасный парикмахер.

Джеми захихикала:

— Меня стрижет Макс.

— Макс стрижет тебя?

— Да. Он купил дополнительную пару острых кухонных ножниц и каждый раз, когда надо, просто подрезает мне волосы.

— То есть ты хочешь сказать, что никогда не была в парикмахерской?

Джеми отрицательно покачала головой.

Как это возможно в наше время и в таком возрасте! Лоурен поинтересовалась:

— Хочешь сходить в парикмахерскую?

Джеми пожала плечами:

— Я никогда об этом не думала, а Макс мне не предлагал.

— Хорошо, мы это исправим.

Джеми нахмурилась:

— Как?

— Я собираюсь назначить встречу для тебя у Фредерико.

— Кто это?

— Это мой парикмахер. И, — она взяла руки Джеми и уставилась на ее грубые обгрызенные ногти, — мы сделаем тебе также маникюр.

— Правда?

— Конечно, но сначала самое важное.

Лоурен поставила свой бокал на кофейный столик из хрома и стекла и встала с дивана:

— Райан!

Он обернулся к ней, смерив ее равнодушным взглядом:

— Что?

— Время делать уроки, — объявила Лоурен. Она помнила, что Макс оставил особые инструкции: домашнее задание должно быть сделано сразу после школы. Она позволила забыть про это правило на час, что было более чем достаточно. — Ты можешь поиграть в «Нинтендо» позже.

— Я в середине игры, — заспорил Райан.

— Ты можешь к ней вернуться в другое время.

— Но я уже достиг третьего уровня.

Не зная, что дальше делать, Лоурен постаралась превзойти своих скучных учителей и легко постучала носком туфли по полу.

Райан испустил длинный вздох, потом выключил телевизор и «Нинтендо».

— Я сделаю домашнее задание в своей комнате, — сказал он.

— Райан, подожди минуту.

Он обернулся:

— Что еще?

— Я только хотела сказать, что мне тоже не нравилась школа.

— И что?

— У меня были плохие оценки, потому что я не делала домашнее задание. Когда-то моя мама вышла замуж за одного парня, его имя Джордж Роудс, но это не важно. Джордж хороню разбирался в математике и истории, и когда моя мама и Джордж изредка бывали в городе, он помогал мне делать домашнее задание.

Райан возвел глаза к небу:

— И какова мораль этой истории?

Лоурен улыбнулась:

— Только то, что я не возражала против того, чтобы мне помогали делать уроки.