Она слишком поздно поняла, что ее супругов не волновала ни семейная жизнь, ни дом, полный детей, ни просто ее любовь — все то, к чему она так стремилась и что так и осталось лишь мечтой.

Но сейчас ей придется отбросить прочь все свои горькие воспоминания и опасения. Необходимо срочно найти человека, способною создать изумительные канапе.

Она не допустит, чтобы Бетси в самый главный день своей жизни ударила в грязь лицом.

Чарльз подошел к столу и добавил несколько печений на тарелку.

— Вы уверены, что обзвонили всех поставщиков из справочника, мисс Ремингтон?

— Всех. Даже «Барбекю Плохого Буббы».

Чарльз провел пальцем вниз по странице, медленно просматривая каждую запись.

— Я полагаю, что вы могли пропустить одного. Лоурен склонилась над страницей:

— Где?

— Вот здесь, — он ткнул в страничку. — Вы чуть не зачеркнули его вместе с «Барбекю Плохого Буббы».

Лоурен мгновение рассматривала запись, потом рассмеялась:

— Вы же не думаете всерьез, что эта фирма под названием «Рожден свободным. Обслуживание» может соответствовать стандартам высшего общества Палм-Бич?

— Могу ли я заметить, мисс Ремингтон, что вы начинаете говорить, как ваша матушка?

Лоурен заскрежетала зубами. Она не сноб — никогда им не была и не будет. Она устала постоянно следовать принципам матери, отца, брата, экс-супругов и друзей.

Она хотела поступать так, как сама считает нужным. Ее друзья посмеивались над тем, что она делала последние два года. Они критиковали ее за то, что она бросила австралийского игрока в поло Питера Лейгтона незадолго до их свадьбы, и желтая пресса правила бал, обсуждая ее попытку стать устроителем свадеб.

Никого не интересовало, как много значит для нее преуспеть в этом деле. Она потерпела крах во всех значительных предприятиях своей жизни и теперь стремилась все изменить. Ее бизнес был только первым шагом на этом пути; нельзя допустить, чтобы все было испорчено из-за ее гордости.

Лоурен глубоко вдохнула, пристально посмотрела на номер телефона в «Желтых страницах» и решила, что в чрезвычайных обстоятельствах нужны чрезвычайные меры.

Она схватила телефон и набрала номер. Название «Рожден свободным» не слишком подходит поставщику элитарной свадьбы Бетси Эндикотт, но, похоже, это ее единственная надежда.

Когда она услышала первый гудок на том конце линии, она стала про себя молить о чуде, чтобы поставщик был свободен в субботу и — она скрестила пальцы — способен приготовить что-нибудь помимо жареной курицы или ребрышек.

Пускай жители Палм-Бич смеются над ее попыткой стать деловой женщиной. Ее не волновало, что о ней думают. Самым важным для нее было повысить собственную самооценку, которая сильно пострадала за последнее время.

Она потерпела фиаско в двух браках и провалилась бы и в третьем, если бы вышла замуж за это ничтожество Питера Лейгтона. Журналы писали о ней как о капризной, не очень умной девице. Но они ошибались! Не стоит убеждать в этом всех на свете. Ей необходимо доказать это самой себе.

Макс Уайлд поднес деревянную ложку ко рту и попробовал шипящие свиные ребрышки с горячим и острым соусом барбекю из ананаса и папайи.

— Недурно, — заметил он.

Хелена Фабиано просила приготовить что-нибудь особенное для вечеринки в честь празднования семидесятипятилетия ее мужа Луиджи. За время их совместной жизни Луиджи устал от равиоли и лазаньи, и Макс планировал сделать все по высшему разряду.

Сегодня вечером он опробовал меню для субботнего праздника на своих детях. Райан и Джеми никогда не ошибались, когда говорили, что рецепт фигня — это их выражение, а не его. Если хотя бы одна пара больших пальцев опускалась вниз, то есть голосовала «против», Макс проводил всю ночь, совершенствуя рецепт. Он не виделся с Луиджи со времен Адама и мог бы отказать миссис Фабиано, но это было не в его правилах. То, что он делает, должно нравиться клиентам. Кроме того, миссис Фабиано ущипнула его за щеку, когда попросила о чем-нибудь особенном. Как он мог ее разочаровать?

— Привет, Макс!

Джед Трумбо, помощник Макса, протолкнулся через раскачивающиеся двери и важно ввалился в кухню. Прежде чем Макс успел его остановить, Джед сунул свой палец в котел с булькающим соусом. «Ш-ш-ш…» Ругательство задохнулось, когда Джед запихнул палец в рот.

— Урок номер тридцать два, — сказал Макс, выключая горелку. — Не суй свой палец ни во что, кипящее на плите. Это верный признак, что оно горячее, чем ад.

Макс пустил в раковину холодную воду и сунул руку Джеда под струю.

— Через минуту станет легче.

— Ты же знаешь, Макс, — Джед тряс рукой под водой, как будто от этого боль быстрее утихнет. — Я не умею обращаться с кухонным оборудованием. Мне нравится работать с тобой, но я чувствую себя уверенней с двигателями.

Макс слишком хорошо знал, что Джед умеет чинить двигатели. Заводить их без ключа зажигания он тоже умел, потому что именно за этим занятием застал его Макс, когда увидел в первый раз. На Джеда не составляли протокол, когда он пытался угнать «корвет-68», принадлежавший Максу, и Макс был уверен, что попытка никогда не повторится.

Джеду было семнадцать, отец его поколачивал, из школы его исключили, и он жил на улице. То же самое могло случиться и с Максом, если бы его не забрал к себе приемный отец. Теперь Макс нашел Джеду жилье, дал ему работу и старался быть для него наставником. Через три недели Макс понял, что Джед разбирается в моторах гораздо лучше, чем в кулинарии.

— Почему бы тебе не сходить в «Дыру» и не поговорить с Джазз или Гейб? — предложил Макс, вынимая из печи поднос с бисквитами из сладкого картофеля. — Подумай, может быть, они помогут тебе найти новую работу.

— Значит, я больше не буду у тебя на подхвате?

— Можешь ошиваться здесь, сколько хочешь, пока не найдешь другую работу. Делай все вовремя и живи спокойно, — Макс бросил Джеду полотенце. — Перед уходом позвони…

— О, дерьмо! — брякнул Джед. — Тут одна леди на телефоне хочет поговорить с тобой об обслуживании свадьбы в эту субботу.

Я сказал ей, что ты занят, но она не хочет слушать.

Макс подавил раздражение и похлопал Джеда по плечу, зная, как сильно мальчик нуждается в одобрении.

— Увидимся в «Дыре».

Джед не стал терять ни минуты. И еще до того, как задняя дверь захлопнулась, Макс схватил телефонную трубку, лежащую на краю кухонного стола:

— Я слушаю.

Он ожидал, что будут кричать. Он был уверен, что женщина на другом конце линии спросит его, какого черта он так долго не мог подойти к телефону, но он не услышал ни слова. Вопреки ожиданиям, до него доходил лишь отчетливый звук постукивания ногтей по микрофону.

— Извините, что задержался, — сказал он. — У меня было срочное дело на кухне.

— Я знаю все о срочных делах, мистер…

— Уайлд.

Ему понравился звук ее голоса. Знойный. Сексуальный.

На его счастье, похоже, ей было не меньше девяноста двух лет.

— У меня срочное дело, мистер Уайлд, — сказала она. — У меня на субботу запланирована свадьба, а мой поставщик умер.

— Генри?

— Пожалуйста, не говорите мне, что вы идете на его похороны.

Ее голос звучал неистово… и намного моложе девяноста двух лет.

— Нет, в этот день я обслуживаю семидесяти пятилетие Луиджи Фабиано.

— Это очень плохо, — сказала она, глубоко вздохнув. — Можно спросить, какие блюда вы готовите для мистера Фабиано?

— Ребрышки.

— Ох, — он уловил отчаяние в ее голосе.

— Что-то не так? — спросил он. — Вам не нравятся ребрышки?

— Я люблю ребрышки. Но это не то, что я планировала для этой свадьбы.

— А что вы планировали?

— Что-нибудь более официальное. Делаете ли вы что-нибудь экзотическое, наподобие вареных перепелиных яиц-пашот?

Макс рассмеялся. Он готовил перепелиные яйца-пашот сначала в кулинарной академии, а затем для огромного количества шумных великосветских вечеринок, когда работал со своим приемным отцом. Яйца были деликатесом — невкусным, совсем не похожим на острые до слез, склеивающие пальцы и вызывающие жажду блюда, которые он любил.