В общем, когда стало понятно, что уговоры этого козла сводятся фактически к обычному подкупу, притом заманухи у него тоже вполне обычные, я его оборвал:

— Нет.

— Что?! — не понял он с ходу.

— Нет, говорю, — речугу о патриотизме, верности семье и, вообще, о существовании по жизни еще и нематериальных ценностей я ему толкать не стал, поскольку было понятно, что подобные материи товарищу недоступны в принципе. А потому выдал я свои доводы в заданной им же плоскости: — Не мечтаю я ни о деньгах, ни о должности, ни даже о славе. Все это у меня и так в какой-то мере имеется, а вопрос больше-меньше не особо существенный.

Тот зыркнул на меня зло и уже другим, снова жестким тоном, продолжил:

— А это не тебе предложение! С вами все уже решено — вы здесь, у меня в руках, и раньше или позже клятву принесете. Такое предложение мы сделаем всем остальным Стражам, когда вы уже вовсю будете впахивать на нас, а не на ваш Орден! Пусть подумают, что лучше договариваться по-хорошему и отпускать некоторых молодых людей из семей на свободный договор. Иначе мы все равно свое возьмем, но сразу, весь выпуск разом, не глядя, кто там у вас наследники первой крови, а кто нет!

— Нас хватятся... — начал было я, но он, насмехаясь, перебил.

— Кто?! Старый Аскор, что ли?! Ха-ха, не смеши меня! Я его давно прижал, и он будет делать то, что нужно мне! И сам время насколько надо затянет, и Сопровождающих ваших попридержит. Так что не надейся. Лучше поразмысли на заданную тему, что будет лучше и для тебя, и для твоих приятелей... вон, на младшенького вашего пока посмотри... — кивнул он на безвольно висящего на закрепленных запястьях Криса.

На этом козлина развернулся, постучал по двери и, когда ее открыли перед ним, вышел, даже не взглянув на меня.

А стоило охраннику забрать факел и запереть дверь уже окончательно, как цепи наши отпустило, и Кристиан безвольно повалился на пол, при этом, не издав ни звука. Чем напугал меня до ужаса и я, забыв про собственный поводок, кинулся к нему.

Но поводок не забыл обо мне и рывок мой составил не более пары метров:

— Крис, Кристиан, очнись, приятель! — позвал парня издалека, как видно и он пытался докричаться до меня часом раньше, когда именно я вот так же в отрубе валялся на соломе.

Вспомнив, как Крис привел меня в чувство, тоже кинулся к своему кувшину с водой. Потом примерился и плеснул.

Тот заворочался и, не открывая глаз, прошептал:

— Как же больно, Жень! Руки тоже болят... — а то, он же со всего маху повис на них всем своим расслабленным телом — все мышцы поди растянул. — Подожди немножко, ладно? Я полежу еще чуть-чуть, может, полегчает. Говорят мы, маги, живучие...

— Ладно, полежи... — ответил я и вернулся к себе на солому.

Злоба на мага... нет, не ушла, а скорее затаилась где-то внутри меня, но и бухать в уши взбесившейся кровью перестала. И протрезвевшее сознание постепенно заполнилось спровоцированными ею мыслями.

Зная себя, даже не разбираясь в создавшейся ситуации, и не понимая всех терок между «уважаемыми людьми» и Стражами, я с ходу и однозначно мог сказать, что никому подобному служить не стану! И дело даже не в принципах, по которым живет моя собственная семья... это-то как раз — само собой разумеющееся. Дело в том, что этот скот, который тут недавно передо мной паясничал, рисуясь своим превосходством, поставил все так, что его воспринимать кроме как личным врагом, по другому я уже не смогу.

Потом припомнились слова этого козла про Руди... а заодно и про магистра, который уже ест у него с руки. А ведь мой дракончик остался в особняке Ордена! И хватит ли у него ума затаиться и не даваться никому?

Нет, лорда он к себе не подпустит точно. И гнома, который бывал с ним грубоват, тоже. Из чужой, малознакомой прислуги... возможно если только повара, и то, если тот успел лишним куском его побаловать, а это еще не факт. Но вот Дуля? Насколько эльф простоват, чтоб повестись на байки, сочиненные магистром, и приняться отлавливать дракона по особняку?

Поймал себя на том, что от таких мыслей и невозможности что-то сделать, сижу и бьюсь затылком о стену. Да видно, вдобавок еще и озвучил как-то свои беспонтовые метания, потому как Крис, так и не открывая глаз, спросил:

— Жень, что происходит? Зачем ты там стучишь и про что бубнишь?

Я посмотрел на него. Парень как упал, так и лежал на боку в неловкой позе. На улице уже рассвело вполне, и даже солнце похоже вышло, и теперь косой, каким-то чудом попавший в наше окно бледноватый луч падал на лицо парня и ярко высвечивал лоб на затененных чертах. Стало видно, что он не просто белый до зеленцы, но и поблескивает испариной. Приятелю моему однозначно было очень плохо.

Тут, до кучи похоже, вспомнился и Руди, как он нас провожал на прием. Так и встала перед глазами картинка, как удаляясь от особняка, я обернулся и увидел сидящего на крыльце громадного черного кота, который, вытянув башку напряженно, полным тоски взглядом отслеживает наше удаление.

Стало совсем тошно.

— Ты лежи, лежи, не волнуйся, — все же постарался успокоить хотя бы Криса.

А сам принялся разглядывать наручники, в попытке понять, что они собой представляют и как можно их снять.

Ведь можно? Все ж на каждое действие имеется свое противодействие... так вроде говорят?

Если рассуждать логически, то весь «смак» этого приспособления заключался именно в серых невзрачных камнях. Значит, если их как-то удалить из браслетов или испортить, то наручники утратят свои свойства?

Камней тех было по одному на каждом браслете. Цепь своей тяжестью проворачивала железное кольцо так, что он оказывался сверху. В общем, покрутив штуковину, я передвинул ее настолько, чтоб «галька» оказалась на нижней части запястья, а потом со всей дури долбанул ею об пол.

Результат? Да никакого! Если не считать, конечно, сбитой, и тут же начавшей кровоточить кожи...

— Жень, не пытайся... — подал голос Крис, который видно наблюдал за мной из-под полуприкрытых век, — мыслишь ты, конечно, в верном направлении, но и их люди, не глупей нас с тобой, разрабатывали. Там защитный контур, наверное, установлен такой, что скорей стену этим браслетом прошибешь, чем его структуру нарушишь.

— Но надо ж что-то делать! — воскликнул я. — Ты все о них знаешь? Есть, какая лазейка, как их снять?

— Я думаю...

Я так и не понял, что парень хотел сказать, то ли он просто раздумывает пока, то ли это все-таки была попытка высказать мне уже некие соображения. Но за дверью опять зашевелились, а когда послышался скрип открываемого замка, то наши цепи снова поползли вверх, и пришлось подниматься.

Сам я встал почти без проблем. А вот на Криса смотреть было больно — ноги, похоже, не слушались его, а вывернутые еще в прошлый раз руки не держали вес. Парень стонал, всхлипывал и, кажется, даже ругался потихоньку, что вообще было несвойственно для него. А значит, чувствовал он себя совсем хреново.

В общем, на того, кто там к нам явился в этот раз, я, напряженно наблюдавший за Кристианом, в первый момент внимания не обратил.

Но вот во второй, уже не заметить на такое явление, было невозможно!

По всем показателям к нам пожаловала фаворитка убиенного герцога...

А показатели были таковы: внезапно объявившаяся мадам одета была великолепно, а внешние данные красотки соответствовали тому портрету, который наскоро нам накидал когда-то гном. То есть, ушки остренькие имелись в наличие, да и лицо тоже выглядело вполне по-эльфийски. Я бы сказал, что даже поболее, чем у Зули. Глаза настолько насыщенно-синего цвета, как у людей не бывает, да и громадные не по-человечески. Волосы черные, как собственно, мною и было замечено ранее, поскольку и тогда вуалью полностью они не прикрывались.

Грудь? Ну, тут герцогская фаворитка Зульке определенно уступала... хотя, следует отдать должное, то, что выглядывало из декольте, все ж номер третий добирало и имело неплохие формы. И опять о чем-то мне намекало...