Нас проводили к столу под левой галерей, в самый его конец, почти к подиуму. Продвигаясь туда за провожатым, мы миновали уже рассевшихся за ним каких-то парнишек и бравого вида мужиков. Как мы поняли с Крисом, с которым все время потихоньку перебрасывались комментариями о происходящем, это были наши соперники во втором и третьем кругах турнира.

Стало понятно, почему магистр ставил перед нами задачу войти в первую тройку. Мы могли не стать победителями, но на герцогском приеме присутствовать были обязаны. Во славу Ордена, так сказать.

Меж тем столы перед нами заполнены оказались негусто, на них стояли лишь вазы с цветами и фруктами. Правда и вазы эти, и порционные тарелки с кубками, размещенные четко вровень с каждым стулом, были из светлого металла. Я свою тарелочку приподнял и понял, что тяжеленькая она достаточно. Выходило, что посуда-то серебряная?

А вот приборов мной обнаружено не было — ни ложки, ни вилки, ни даже салфетки, про нож я уже и не говорю, он в этом мире априори у каждого должен иметься собственный. Вот недаром Дуля, как никогда заполошно, носился между нами и проверял по омоньерам, что мы с собой прихватили на прием. Я-то думал, он пять какие-нибудь запрещенные, несоответствующие миру, артефакты выслеживает. Оказалось, нет — о нас заботился он!

Нужно будет по возвращению не забыть, сказать ему спасибо. А то я вечно такие вещи с непривычки прощелкиваю, а потом приходится руками жрать и в отсутствии салфеток, скатертью, а то и об себя их вытирать. Для местных, в большинстве своем, такое норма, а вот мне до сих пор как-то не по себе...

Пока я осматривался, зал потихоньку заполнялся. На той стороне, за противоположным столом, рассаживался народ особой внешней напыщенности и одетый настолько ярко, что красочностью шибало в глаза через все, разделявшие нас метров двадцать.

Дамы, даже в теле и давно неюные, выглядели еще ничего, им пышные наряды придавали всего лишь необычного колорита в облик, тем более что осанка у всех была просто царской.

Но вот дородные и зачастую немолодые мужики, напомаженные и в оборках, что ни говори, выглядели клоунами, и в их случае никакая прямая спина такого восприятия не отменяла. И даже сухонький и невысокий высокомерный старичок своим возрастом перебить впечатление от комплекта из «боевого» раскраса и ярко-розового костюма, не мог.

А по залу тоненько, но повсеместно — то там, то здесь, то сразу из разных мест, птичками в утреннем лесу разносились трели разноголосых колокольчиков.

Мы с Крисом в какой-то момент, когда не ржать стало невозможно, не сговариваясь, как по команде, уткнулись взглядами в свои пустые тарелки. Магистр искоса на нас, похрюкивающих, посмотрел и рыкнул: «Молчать!». Но более ничего не сказал, и на том спасибо.

Впрочем, возможно, нам по полной не выдали люлей, лишь потому, что рассадка за столом произошла так же, как мы сюда двигались. То есть, между нами и лордом Аскором оказались еще близнецы и Мар, который собой места за двоих занимал. А значит, не привлекая внимания половины зала к нашим разборкам, высказаться от души магистр не мог.

Так и сидел я, разглядывая красивый, выбитый по краю тарелки узор, пока музыка не зазвучала громче. Что насторожило больше, так это то, что и колокольчики разом зазвучали повсеместно — бодренько, в такт довольно бравурной мелодии. Я поднял голову и огляделся.

Народ действительно из-за всех трех линий низких столов поднимался и, обходя их, подтягивался в центр зала. Магистр к этому моменту тоже уже протискивался в зазор между нашим столом и ближайшей колонной. Мы с Крисом переглянулись и двинули за направившимися вслед ему княжичами и Маром.

Когда середина зала заполнилась людьми полностью, а музыка зазвучала еще торжественней, и к высокому столу начал прибывать народ.

Справа притопал тот импозантный высокий маг с козлячьей эспаньолкой, которого мы наблюдали в ложе Ордена перед началом турнира. За ним прибыли парнишка и девушки, сидевшие тогда в соседней с герцогской ложе, и еще пара каких-то совсем незнакомых нам мужиков. А вот «первой леди» так и не появилось.

Зато слева опять пестрой разнаряженной компанией притрепали девицы из «гарема». Правда, в этот раз не в количестве полутора десятков, а всего лишь вшестером. Видимо, самые любимые...

Ближе всего к высокому, с резной спинкой креслу посередине, снова расположилась черноволосая фаворитка. Теперь мадам была не в алом, а в нежно голубом, еще более пышном и блестящем драгоценностями наряде. Как и прежде, она единственная из всех дам почему-то укрывала лицо, так что из-под укороченного края вуали мне были видны лишь остренький ее подбородок и краешек нижней губы. Но вот щедро выставленная в вырезе платья грудь мне, как ни странно, о чем-то настойчиво напоминала...

Хотя, думаю, не о том, что я эти прекрасные сисяндры где-то все-таки видел, а скорее о моем, уже почти трехнедельном воздержании...

Наглость моя, что в мыслях, что в разглядывании прелестей чужих женщин, случилась со мной от безысходности, а вовсе не по злому умыслу. Поскольку магистр, зараза такая, нашу группу пропихнул в самый центр зала, и мы теперь вынуждены были стоять прямо перед подиумом, не притиснутые к нему вплотную толпой только потому, что нас тормозили скрещенные алебарды гвардейцев оцепления. Так что и выбора, считай, у меня не было — или уткнуться взглядом в скатерть на столе, или задрать голову и любоваться прекрасным.

— Кланяйтесь ниже, это я вам, цивилизованные, говорю! — в этот момент инструктировал нас шепотом лорд Аскор. — А ты, Мартек, можешь и присесть... не следовало тащить тебя так близко, герцог за тобой никого не увидит... разгневается еще... — бубнил он.

Тут музыка заткнулась, оставив после себя только тревожную барабанную дробь, и как-то невзначай, будто подкравшись, возле центрального кресла нарисовался местный правитель. Как и в первый раз, когда я его видел, он был с ног до головы позолочен и посеребрен, да и сверкал камнями поболее всех остальных в зале. Ну, так ему положено...

Весь народ, включая тот, что находился за высоким столом, склонился, только мы — пониже, а они слегка. Потом герцог махнул рукой, а так как предполагалось, что мы этого не видим, жест снова озвучил барабан.

Все поднялись и возрадовались восторженными взглядами, уставившись на его светлость, тот напыжился и снова толкнул речь. Она, вполне уже традиционно, прозвучала кратко и содержательно. Одним предложением герцог поприветствовал всех присутствующих, вторым — нас, как победителей турнира, а третьим разрешил праздник начинать.

И уж не знаю, с чего так испугался магистр, что Мар его светлости все загородит, поскольку тот никого и не выглядывал, а пялился строго на нашу княжну. И даже было впечатление, что речь он толкал тоже чисто для нее.

Лично мне при этом, опять захотелось уволочь девушку, куда подальше, а сиятельное рылко набить...

Реализовать порыв я по понятной причине не мог, а потому, как и следовало, благополучно добрался обратно, до своего места за столом.

Стоило рассесться всем, а музыке опять упасть в тоне до невнятного мурлыканья, как в зал из низкой и почти незаметной дверки в дальнем углу, потянулась вереница слуг с полными блюдами и подносами в руках.

Короче, да будет пир!

Да оно и неплохо, поскольку жрать хотелось уже неслабо. Треволнений разных за последние пару часов пришлось пережить немало, а такое, как и труд физический, аппетит нагоняет основательно.

Но не успели первые блюда расставить по предполагаемым местам, как к нам подошел полный достоинства пожилой слуга и с поклоном пригласил Джену проследовать к высокому столу.

Все напряглись... кроме магистра. А вот для него, похоже, это приглашение было ожидаемо. На растерянный взгляд девушки он кивнул довольно и велел: «Ступай!».

Княжна испуганно оглянулась на брата, но потом собралась, и уже поднимаясь со стула, вздернула повыше подборок и придала лицу отстраненное выражение.