Страшнаго престола господня служителю
И многогрешныя души моея снабдителю,
Государю честному священноиерею,
Истинному сердечному моему добродею.
Имени ж твоего, государя моего, зде яве не пишу,
Токмо грехи к тебе, государю, приношу.
И несть ми мощно в краегранесии сем положити,
Того ради достоит ему зде в тайне быти.
Вем бо, вем и паки вем во уме своем всегда
И не забываю в мысли своей никогда.
Духом порожденное ти чадо челом ударяет,
Милости и благословения у тебя прошает.
Звания же ми своего несть зде написати,
Недостойнаго бо небу и земли, и нелепо есть начертати,
Но токмо неключимый грешный, страстный,
Яко некий непотребный сосуд простый.
Сам, государь мой, грешное мое звание веси,
Что бесчисленнии мои греховнии превеси.
Токмо, государь мой, буди здрав на многия лета,
А мне бы, грешному, держатися духовнаго твоего совета
И, слышав о твоем, государя моего, здравии,
Имети бы его при своем всегда возглавии,
И всегда бы сердцем своим и душею радоватися,
И с ненавидимыми враги ратоватися.
Аще господь бог своею милостию поможет,
То никто же противу нас стати возможет.
К тому же твоя праведная молитва да поспешает
Яко оружием, иже бесовския полки устрашает.
Потом же со други своими веселитися
И многих своих великих грехов свободитися.
Желаю очи твои, государя моего, видети
И многая же грехи своя возпенавидети.
А пожалует, государь, пощадит меня, грешнаго,
И в добродетелех никогда не поспешнаго,
Похощеш ведать про мое грешное пребывание,
Вем бо, всегда твое великое обо мне воспоминание,
Что жалуеш и печалуеш о моей грешной души,
Что тяжкий и неудобный мой грех поспеши.
Всегда бо в лености и в презорстве пребываю
И заповеданная мне тобою не сохраняю;
Обаче за молитв твоих святых телесне жив
И во алчбе и жажде грехом своим нетерпелив.
Не могу, не яд ни пив, много терпети,
Понеже утробе моей о том велми болети.
И никако же не могу себе в том удержати,
Чтоб ми заповеданная твоя не преступати.
И душевный мой корабль аки волнами в море сем носится
И яко от бурных ветр семо и овамо носится.
И не вем, како ко пристанищу господь принесет
И многогрешную душу мою от смерти спасет.
Обаче — его, создателева, воля во всем,
Аще чистое покаяние к нему, творцу своему, сопривнесем.
Еще же надежда на твои, государя моего, молитвы
Меня зде избавит от бесовския ловитвы.
Он, творец наш и бог, вся наша совести свесть,
Како всякого ко спасенному пути привесть.
И ныне что к тебе, государю моему, учну писати? —
Недостоин бо есмь окаянный на небо взирати.
И како учну у него, творца своего, милости просити
И к тебе, государю моему, приуступати?
Весь бо есмь окаянный злыми делы осквернен
И поганскими делы всегда осумерен.
И паки заповеди твоя преступаю
И во гресех аки свиния в кале пребываю,
Понеже паки не могу себе удержати
И твоя повеления во уме своем соблюдати,
А страх божий в сердцы своем воспоминати
И к вечному жилищу своему помышляти.
Обладала бо мя леность с нерадением
И света сего суетнаго зелным люблением,
Кще же и окаянное презорство з безстрашием.
Яко же погашается огнь много плачнем,
Такожде моим многим и неподобным деанием
И страха господня мыслию своею невнима<нием>
Погашается душевная моя свеща,
Николи же бо об ней соперника увеща.
Всегда мя нудит злая и неполезная содевати
И многия своя составляет на мя рати.
Чтоб многогрешная душа моя погибла
И никакоже бы от тмы к свету возникла.
И страх божий в сердцы моем от меня отиде,
И вышереченное то безстрашие сопривниде.
Обаче не отщетеваюся его, Христа моего и бога,
И да сподоблюся небеснаго его чертога.
Он бо, творец наш и бог, милостив ко всем,
Аще покаяние истинное к нему, творцу, сопривнесем,
Может страх свой и трепет в свое создание вложити
И от грешна и недостойна — праведна учинити.
И паки что воздам ему, Христу моему и богу?
И како достоин буду небесному его чертогу?
И како, недостойный и скверный, себе нареку
И тебе, государю моему, снабдителю, изреку?
Умножиша бо ся грехи моя паче песка морскаго,
Возрастоша бо во мне от обычая моего злаго.
И паки уподоблю се дождевым каплям, —
Всяк бо человек от греха аки от змия хаилем.
Потом число их арметичное
[408] и умножается,
Арафметичное
[409], каждо бо во гресех своих и раждается.
Того ради обдержит мя страх и срам,
Понеже осквернен есть телесный мой храм.
Како к тебе, государю моему, снабдителю, дерзну
И от злых и неподобных дел моих возбну,
И отверзу к тебе недостойная моя уста,
Понеже окаянная душа моя добрых дел пуста
И яко рекомая тамо неплодная смоковница,
Недостойна бо быти христианским душам ровница?
И како к тебе, государю моему, снабдителю,
Никакоже заповеданная мне тобою внемлю? —
Всегда бо святая твоя словеса мимо ушес своих пущаю
И никако же паки повеленная тобою исполняю.
И яко заблудшая овца в горах скитается,
Некогда же от чювственнаго волка восхищается
И, весма безумная и несмысленная, от него погибает,
И живота своего отнюд не обретает,
Такожде и моя грешная душа заблудила зде,
Не обретает же себе покоя и пристанища нигде,
В мирских сих суетах, скитающися, погибает
И никако же от тмы к свету душевному возникает.
Аще не твои праведныя молитвы поспешат,
То уже мои чювства все к концу зрят,
И уже день мой прихода к вечеру становится,
А окаянная душа моя к добрым делам не тщится.
И паки уже секира моя при корени древа лежит,
А окаянная душа моя о добрых делех не радит:
Всегда в злых своих делех пребывает
И вечных благ в себе не воспоминает.
И не вем, како ум свой и мысли приложити,
Чтоб мне, грешному, заповеди твоя хранити
И от злых и неподобных дел своих отступити,
И с Христом моим и богом во веки веков жити.
Всегда наказателных твоих слов небрегу,
Аки конь или пардус ко греху скоро бегу,
Или аки некая стрела от стрелца летит,
Такожде и страстная моя душа ко греху варит.
И никогда же паки воздыхаю о своих гресех.
Аз же грехи своими окаянен есмь паче всех.
Я бых окаянный страстный яко каменосердечен,
И мнюся быти всех вяще, яко долговечен.
И паки не помню души своей от тела разлучения
И не воспоминаю ей тамо мучения.
Всегда упражняюся о телесней своей потребе
И николи же помышляю о животном хлебе.
Его же причастився, человек жив будет
И от смерти к животу воставает.
Аз же объят есмь блудным помышлением
И гордостным, и высокоумным возношением.
Ох, ох, увы, увы! Како, окаянный, спасуся
И от злых и неподобных дел своих свобожуся?
И что ми в сем суетном веце поможет
И от тмы вечныя извести мя возможет?
Аще твои, государя моего, молитвы не преуспеют,
То всякия грехи моя казнь ми содеют.
Вы бо истинии бдители о грешных душах наших,
Приводите их в божественный страх.
Сего ради, грешный, плачюся и воздыхаю
И пред твоими святыми ногами себе пометаю:
Поели своя праведныя молитвы ко господу богу,
Да подаст милость свою попремногу,
Да избавит мя тамо от вечнаго мучения
И твоего ради к лему, творцу нашему и богу, моления.
Прочее, государь, буди покровен десницею вышняго бога,
Да сподобит тя небеснаго своего чертога
И меня, грешнаго и недостойнаго, простит
Во всем моем неисправлении,
Да не буду, государь мой, в вечном оном мучении.
И негли святыя твоя молитвы ко господу богу поспешат,
И от рук бесовских многогрешную душу мою свободят.
Во веки веков, аминь.
