Обаче, рещи, его же божественная воля,
он бо весть, како преплыти пучину славнаго сего моря,
обаче, государыни моя, о сем не тужи:
все упование свое на него, творца своего, положи.
Он, жизнодавец, животом нашим и смертию владеет,
и всяк человек уставленыя от него своя лета одолеет;
и несть человека, иже не умирает
и света сего прелестнаго не оставляет.
Что же еще к тебе, государыне своей родителнице, к сему реку?
И к настоящему сему умиленному слову и речению предтеку.
И паки о сем что много возглаголю? —
токмо положити на его, творца нашего, господню волю;
кто мя, грешнаго и недостойного, вразумит и наставит? —
а твоя, государыня, молитва от смерти избавит.
Не вем, како грешнику ум и смысл собрати
и к тебе, государыне моей матушке, написати,
и матерне сердце твое благонравное возвеселити
[173],
и благородную и благолюбивую душу твою умилити.
И сумняюся, и дивлюся о своем недоумении,
да не явлюся в неразумном своем устремлении.
Где и откуда возму таковое разумение?
Егда еси, государыня моя, меня, грешнаго, во чреве своем носила,
тогда многие скорби и болезни в себе обновила
[174].
И паки всегда бо знавала о моем ношении,
и приближна была ти смерть в самом рождении.
Егда мя, грешнаго, государыня моя, родила,
тогда от смерти живот свой свободила.
Аще зря мы в таком часе и родиш, — не учинилася,
понеже скорбь твоя и болезнь в той час тебе забылася,
видя мя в той час жива, здрава и рожденна,
и в сей видимый и прелестной мир пущенна.
Обаче вам не мощно рождение нашего забывати,
понеже в скорбех и болезнех, и в печалех случается раждати.
И много же многодетны матери бывают
и тем весь мир и землю наполняют.
Егда мя, грешнаго, государыня моя, питала,
тогда многое попечение обо мне принимала.
а егда же ныне мя своим сердечным радением возрастила,
обаче и тут сердца своего не возвеселила.
Понеже неразумный тебе, государыне своей, всегда досаждаю
и матерне твое сердце велми разсуждаю.
И противу было твоих болезней — не досаждати,
толко достойно было пред тобой уста заграждати.
Аще ли будет мною радостна и весела бывает
[175]и досады моея пред тобою не воспоминает,
то благодарю паки Христа моего, всемогущаго бога, —
да не лишен буду небеснаго его нетленнаго чертога, —
за твое к творцу нашему моление.
Аще и не доходит до тебя мое, государыни, исправление,
но обаче все праведныя твоя молитвы да покрыют
и от всякия напасти меня, грешнаго, закрыют.
Преудивляюся вашему матернему к нам люблению
и нашему к вам злому неразсудному противлению,
како вам, своим родителем, противляемся
и всегда по своей глупости и упрямству не покоряемся,
и ходим всегда по своему жестокому нраву,
и того ради сами наводим на себя нелепую славу!
Подобало бы нам всегда вас, родителей своих, чтити
и всеми сердцы нашими и душею вас любити.
И мы болезней ваших и скорбей не воспоминаем
и яко отнюд ни во что их себе полагаем.
И рождаете нас в таковых своих скорбех и печалех,
паки достойно бы нам писати на своих сердечных скрижалех
[176].
И мы своим жестосердием все то забываем
и таково болезнование ваше ни во что полагаем.
И что того безумнее во всех человецех бывает,
кто отца своего и матери рождение забывает?
И паки кто рождение матери своей не чтит
и таковым злым досаждением грубит,
не будет никогда зрети истиннаго света,
и не сподобится нам праведных совета.
И кто таковым вам, государием, долг может отдати,
аще будет кому и все имение свое продати?
И паки аще и всею силою учнет вам труды своя приносити,
но не возможет вас, родителей, противу родити.
Понеже яко родителие подобятся самому богу,
иже всем нам милость свою дает попремногу,
понеже бог от небытия в бытие всю тварь приведе,
тако и вам, родителем, велию честь предаде
[177];
то и подобно тому же, яко и вы нас приводите
и умножение рода во вселенную вводите.
По вас же и мы друг по друге таковы же бываем
и вас, родителей своих, воспоминаем,
что сей свет множеством людей наполняется
и божие великое величество в нем славится.
Паки удивляет нас таковое ваше деяние,
много же о том пишет божественное писание.
Како таковыя болезни претерпеваете
и во время же рождения нашего самой смерти чаете?
По рождении нашем от нас болезней забываете
и в велицей радости веселии пребываете,
понеже рождение наше зрится вам живо,
и в весь сей видимый мир изыде яко некое диво.
Воистинну, есть достойни великих похвал.
Бог вас на умножение рода человеча произобрал.
Много убо и безмерно пред вами, родителми, согрешаем
и, не вем, где разум и смысл свой деваем,
и то вам, родителем своим, досаждаем,
и на которую свою хитрость и мудрость уповаем,
что таковое безумие свое пред вами являем?
Ничто же рещи, — токмо души своя погубляем.
Яди различныя и пития гортань услаждают,
ни мнее же того ваша материя любы утешают.
Воистинну, не что мощно такова долга вам отдати,
аще паки и все свое богатство кому продати.
Токмо подобает пред вами всегда главы своя поклоняти
и ничем вам, государием своим родителем, досаждати.
Велик убо человек, еже отца своего и матерь чтит,
на многое же богатство не вседушно зрит.
Яди паки и пития сладкия, и богатство все суть тленна
[178],
отцова же и матерня любовь к детям своим обещанна.
Всегда бо она абие о детях своих сердцем умирает,
и паки в самом рождении все матери смерти себе чают.
А уже не вем паки, что к тебе, государыни моей, написати
и таковыми словесы своими тебя утешати.
Аще паки кто отца своего и матерь почтит,
таковый души своея отнюд не погубит.
Яко тке речеся от премудрых: вода и огнь угашает
[179],
тако и матерня молитва грехи потребляет.
А кто отцу своему и матери досаждает,
таковый зде нелепою смертию <умирает>.
Внегда же кто отца своего и матерь чтит,
тот всегда аки на самого господа зрит
и, по писанием, долголетен бывает на земли.
Всяк убо человек слово сие крепце внемли:
яко добро есть велми родителем своим не досаждати,
зло же и неблагословенно сердца их раздражати.
Аще ли же аз не учну к тебе, родителнице моей государыни, покорятися,
то како не имам, грешный, смерти предатися?
И всегда пред тобою, государынею моею, неисправлен являюся
и аки в морстей пучине в прелестном сем мире валяюся.
Аще не твоя, матерня, молитва о мне поспешит
и вся моя неисправления пред тобою не простит,
како мя тако от вечнаго мучения свободит?
Токмо, на мя зря, того да всяко душа воздивит,
яко досадитель был есть вам, своим родителем
и сущим вам, государем моим, всегдашним кормителем.
И того ради готов есмь, окаянный, в пламене огненне горети
и лютую, и нестерпимую муку на тебе терпети.
Сего ради, пад пред твоима, государыня моя, ногама
и хапляся своима недостойныма рукама,
милостии у тебя, государыни своей, прошу
и вся моя неисправления к тебе, государыне, сопривношу.
Не помяни, государыня, пред собою великия моя досады,
да не лишен буду от бога вечныя тоя ограды,
и избавлен буду вечныя лютыя муки,
где же попирати нас будут бесовския руки.
Буди, государыня, подражателница самому Христу богу,
иже всем нам дает милость свою попремногу;
аще пред ним, творцом своим, много согрешаем,
покаящеся грехов своих, упование себе чаем.
Тако и ты, государыня моя, Слову сему подражай
[180]и досадителных моих словес не воспоминай.
И аще паки пред тобою, государынею моею, и много согрешаю
и великою досадою матерне твое сердце раздражаю,
паки не помяни, государыни моя, моей неразумной грубости.
И много бо неразумныя дети содевают таковыя глупости,
и того ради зде и на оном веце зло погибают,
и сами души свои во дно адово низпосылают.
И паки вем, государыни, яко отцова молитва сушит,
а ваша, материя, всякаго сына и дщерь в конец коренит
[181].
И паки материя же ваша молитва изо дна моря выносит
и от таковыя горкия от самыя смерти износит.
Того ради ничто же быша <...> материи молитвы,
тобою человек избавляется от великия лихия ловитвы.
Точию буди, государыня, покровена десницею великаго бога владыки,
да причтет тя, государыню мою, со избранными у него лики.
И уже не имам вящшк того, что к тебе, государыне своей, писати,
токмо должен, грешный, милости у тебя, государыни, просити.
И моли за мя, грешнаго и недостойнаго,
и вечней и нестерпимей муце пристрастнаго.
Вем бо, яко молитв ради твоих меня, грешнаго, бог пощадит
и от вечныя и лютыя, и нестерпимыя муки свободит.
И паки непрестая молю, молю материю твою утробу,
да покрывши своею милостию мою к тебе злобу.
И паки здравствуй, государыня, о Христе,
мы же хвалитися будем о пречистом его кресте.
Во веки, аминь.
