Я распознала в последней реплике заметную долю снисходительности. Хоть речь шла и не обо мне, это все равно задело меня, потому что я понимала, на что он намекает.

Все вокруг необразованная деревенщина, а он, такой молодец, вырвался — вот на что.

К нам, неся под мышкой что-то большое, обернутое в воздушно-пузырьковую пленку, направлялся Аксель. Мне показалось, что Сэм сказал это, обращаясь скорее к нему, чем ко мне.

— Да в Бостоне и делать особо нечего, — я махнула рукой, хотя мне очень нравился город, так, словно это было какое-то гетто. — А тут так спокойно и красиво…

Понимая, что несу какую-то ерунду, я умолкла.

— Сэмми, — Аксель аккуратно прислонил упакованное в пленку окно к стене и поприветствовал Сэма кивком головы. Тот ответил ему тем же.

А потом он вдруг подошел ко мне и, наклонившись, коснулся губами моей щеки — так просто, словно это было в порядке вещей.

— Привет, — с улыбкой сказал он мне.

Я стояла, таращаясь на Акселя, не в силах вымолвить ни слова, а потом протянула:

— Приве-е-т, — и собственный голос зазвенел у меня в ушах невнятным писком.

— Это тебе, — и он сунул мне в руки бумажный пакет, заглянув в который, я обнаружила две коробки засахаренных груш.

— Ладно, мне пора, рад был повидаться, — холодно сказал Сэм, одарив меня таким взглядом, словно только что уличил во лжи.

— Ага, бывай, — весело бросил ему Аксель.

Остолбенев, я смотрела вслед стремительно удаляющейся спине Сэма. Аксель вошел в дом и спустя минуту вернулся с ящиком инструментов в руках.

— Это что сейчас было? — спросила я его возмущенно и вместе тем не без смущения.

— У него такой напыщенный вид, что я не смог удержаться.

Я, конечно, рассчитывала на что-то в духе: «я соскучился, так что не смог удержаться», но это было бы не в его стиле.

— Ты выставил меня полной дурой! Он минуту назад спросил, не вместе ли мы, и я сказала, что ничего такого…

— Догони его и так и скажи, — бросил он раздраженно.

— Да ну тебя!

Можно подумать, наш танец на кухне и то, что произошло потом, имело значение только для меня. Аксель и сейчас подошел ко мне только ради того, чтобы побесить Сэма, который вообще ни в чем не виноват. Я не могла понять, что между нами происходит, и эта неопределенность ужасно раздражала.

Я собиралась зайти в дом, когда он окликнул меня.

— Лидия сказала, что ее тетка неправильно ее поняла и что ни про какого мужа она не говорила.

— Вот видишь, — весь мой вид выражал торжествующее «я же говорила».

— Да я знаю, что Эрин та еще… В общем, любит распускать сплетни. Стоило догадаться.

Я удовлетворенно кивнула, хотя все равно планировала провести с Лидией профилактическую беседу, которая касалась обсуждения моей личной жизни.

— Да, кстати, — продолжил Аксель, — она просила передать, чтобы ты ей позвонила. Фокс сказал ей, что ты ушла… — он запнулся и отвел взгляд. — В общем, позвони ей.

— Телефон не работает, — напомнила я.

— Ах да, она упомянула, что у тебя нет мобильного, — он с интересом взглянул на меня, как будто собирался спросить, как так вышло, но передумал в последний момент. Я задумалась, уж не наплела ему Лидия чего-то и на этот счет. — Если хочешь…

Он достал из кармана джинсов старенький побитый смартфон и, что-то набрав, протянул его мне.

На экране я увидела имя — Лидия Г. Нортон. Как официально.

Не дожидаясь, пока я позвоню, он взял упакованное стекло и принялся взбираться по лестнице на крышу.

Зависнув на пару минут (нет, его задница тут совершенно ни при чем), я нажала кнопку вызова.

— Акс? — донесся до меня недоуменный голос. — Что-то забыл?

— Это я. Привет!

— Боже, детка, ты куда пропала? — завопила Лидия. — Я тебе звонила, наверное, тысячу раз. Даже приезжала вчера, да побоялась, что увязну в грязище, у вас там такая выбоина на дороге за мостом… Что случилось? Фокс был страшно злой, сказал, ты сбежала с работы, в чем дело?

— Подожди-ка минутку, — я прикрыла трубку ладонью, зашла в дом и прошмыгнула на кухню. Не хотелось, чтобы Аксель все слышал.

Я коротко рассказала ей, что произошло в ту ночь (упустив, конечно, подробности с участием Акселя) и после. Лидия слушала меня, то и дело прерывая восклицаниями.

— Этот Кларк — такой убюдок, честное слово! Но он женат, он бы тебе ничего не сделал, это я точно знаю. Ко мне он тоже пытался подкатывать, а когда я сделала вид, что не возражаю, тут же слился.

Что ж, по крайней мере, это подтверждало слова Акселя.

— Я так рада, что с тобой все в порядке, очень волновалась, честное слово. Даже думала, что еще пара дней, и подам заявление в полицию — решила, мало ли, Хейзы тебя прибили и закопали в саду, с них станется, а виновата-то буду я.

Я захихикала. Нет, сердиться на нее у меня никак не получалось.

— Кстати, как и обещала: я выбила из Фокса твои денежки, они у меня, так что сможешь забрать в любое время.

— Спасибо, — я улыбнулась. — Только я едва могу ходить, наверное, чуть позже. Может, лучше ты заедешь ко мне в гости, как думаешь?

— Я бы с радостью, но не знаю, что у вас там с дорогой сейчас. К тому же, пока Эрин на больничном, я вместо нее в пекарне.

— Можно объехать через участок Гринов, — с энтузиазмом предложила я.

В трубке повисла зловещая тишина.

— Не думаю, что это хорошая идея, — наконец, сказала она. Я поняла, что дело, вероятно, в Шоне.

— О, ну ничего. В другой раз. Так что там за история с моим мужем?

Лидия рассмеялась.

— Господи, стыд-то какой. Прости, детка, я ничего такого не говорила.

Она поведала мне, что ее тетка (крайне любознательная особа, как оказалось), завалила ее расспросами, что я такая и откуда явилась, и что делаю у Хейзов. Лидия упомянула наш разговор на парковке — она спросила, не сбежала ли я от мужа-абьюзера, и я ответила «вроде того», явно не желая делиться подробностями. Это она ей и сказала. Лидия уже и забыла об этом, тогда как в глазах Эрин история в один миг обросла шокирующими и неприглядными подробностями. Ими-то она и поспешила поделиться с мистером Хейзом, когда встретила его в больнице, придя на очередной рентген из-за сломанной ноги.

— Клянусь, больше я с ней и словом не обмолвлюсь о тебе, — голос у Лидии стал умоляющим. — Правда, так глупо вышло. А еще Аксель пришел сегодня в пекарню — злой такой, говорит, чего это я слухи про тебя пускаю? Полчаса меня допрашивал.

Я почувствовала, что еще чуть-чуть, и она начнет задавать вопросы об Акселе, так что сказала:

— Слушай, я буду очень рада, если ты приедешь на этой неделе, я тут с тоски помираю, когда работу заканчиваю. Мистер Хейз не станет возражать, а мы можем пойти к реке, позагорать там, поболтаем.

— Ладно, уговорила, — она выдохнула в трубку. — Завтра ночью я на покере, но в пятницу вечером могу заехать. И то, учти: при условии, что не застряну в вашей глуши.

— Отлично. Буду ждать!

На том мы и распрощались.

Я снова пошла на улицу, чтобы отдать Акселю телефон и поблагодарить его. Он тихонько завибрировал с моей руке, и я, скорее на автомате, чем осознанно, опустила взгляд на экран. Два новых уведомления.

Белла: тебя давно не было, все в порядке?

Белла: заедешь сегодня?

Любопытно. Не столько сообщения, как моя реакция на них: отчетливый укол тревоги и, определенно, ревности.

Я едва сдержалась, чтобы не нажать на всплывшее окошко, чтобы открылась вся переписка. Это было бы низко.

И все же теперь я изнывала от желания узнать, кто такая Белла.

— Эй, я кладу телефон на кресло, — крикнула я, сложив ладони рупором.

Аксель возился с окном на крыше и, не оборачиваясь, крикнул мне: «окей!»

Мне очень хотелось дождаться его внизу, чтобы посмотреть, как он возьмет телефон и прочтет уведомления. Даже по мимолетной эмоции я смогла бы узнать, что скрывается за этими сообщениями, а может, даже невзначай задать вопрос. Уж не супруга ли Джеффри Вотлинга писала ему?