— Вон там смотрите! — восклицает Ангелина Андреевна, указывая на одну из лавочек.

Я резко торможу и присматриваюсь. Тела не вижу, даже каких-то очертаний. Стоп. Вот оно. Синяя кепка лежит на лавке. Я паркую машину, и мы быстро бежим туда. Беру в руки кепку. Да, это она. С логотипом медведя, даже запах Мишиной туалетной воды еще остался. Вокруг лавочки нет следов борьбы или чего-то сверхъестественного. Только пакет с бумажкой от шавермы и две пустых банки от газировки. Это уже радует. Но где же Миша? И кто его увел?

Я осматриваю округу в попытках увидеть хоть какую-то зацепку или хотя бы случайного человека, который мог видеть, что здесь происходило. Но во дворе нет никого. Даже камер нет на подъездах. Чувство опустошения заполняет меня. Казалось, вот-вот я дотянусь, вот-вот поймаю, но сын снова ускользает от меня.

— И что дальше? — растерянно спрашивает Ангелина Андреевна, также осматриваясь. Ветер мило трепет ее волосы, отчего она тут же ежится.

Я сжимаю кулаки от злости, не в силах признать своей беспомощности.

— О! Опять они вместе! — раздается позади меня такой родной голос.

Синхронно с училкой поворачиваем головы. Из кустов медленно выходит Миша, качающейся походкой, застегивая ширинку на ходу. Его стеклянный взгляд смотрит сквозь нас. Следом за ним появляется знакомая фигура. Вова Краснов. Вот это встреча.

— Что? — будто оправдываясь, спрашивает Миша. — Ссать мы ходили, — пожимает плечами он.

— Здравствуйте, — учтиво говорит Краснов, кивая мне головой.

Словно камень с души падает. Такое облегчение. При виде ребенка вся злость куда-то исчезает. Главное, что он в порядке. С остальным как-нибудь разберемся. В конце концов, в его поведении есть и часть моей вины. А где же мужик, который его увел? Это Краснов что ли? Ну вообще, парень выглядит очень взросло. Даже щетина вон имеется.

— Сын… — как можно мягче говорю я.

Миша осторожно останавливается напротив меня. Былой напыщенности, о которой рассказывала Ангелина Андреевна, в нем и следа не осталось. Он выглядит очень расстроенным, но в то же время умиротворенным.

— Пап, я устал. Поехали домой.

Я удивляюсь такому повороту. Это Краснов на него так повлиял?

Вот уже неделю я живу у Кристины, а ситуация с Валерой никак не разрешится. Он больше не объявляется, а Иосиф Давидович говорит, что его ведомство тоже не может обнаружить моего бывшего. Но все это время, я живу в напряжении. Я перестала высыпаться, начала шарахаться от автомобилей и незнакомых мужчин. Отчаяние постепенно накрывает меня и кажется, что все уже никогда не будет как прежде.

Очередной учебный день преподносит сюрприз. После того случая, как Миша пришел в школу выпившим, он все чаще и чаще стал общаться с Вовой Красновым. А сейчас они, как, ни в чем не бывало заходят в класс, с хохотом переговариваясь между собой, а за ними с недовольным выражением на лице в класс заходит Костя Лебедев.

— Доброе утро, Ангелина Андреевна, — широко улыбается мне Краснов. — Давайте сегодня диктант отменим?

— Мы его в прошлый раз уже отменили, Вова, — вздыхаю я.

— Простите, — бурчит Миша, пряча от меня глаза. — Я не планировал срывать диктант.

Мы с ним так и не обсудили все произошедшее. И может, я поступила с точки зрения педагога неправильно, но устраивать очередной разнос парню, мне показалось жестоким, по отношению к нему. Иосифу Давидовичу нелегко с сыном, и усложнять им обоим жизнь своими нравоучениями я не стала.

Я ободряюще улыбаюсь Мише и киваю подросткам на парты. Ребята проходят между рядами и садятся рядом, а я удивляюсь еще сильнее. Лебедев, с которым до этого сидел Вова, вынужден сесть на прежнее место Миши, и я вижу, что Костя этому обстоятельству не слишком рад.

В этот раз диктант проходит без происшествий, скандалов и пьяных выходок. Когда звенит звонок, я отпускаю учеников, но перед моим столом возникает долговязая фигура, и я перевожу взгляд на Мишу Михельсона, который неуверенно переминается с ноги на ногу, глядя на меня сверху вниз.

— Ты что-то хотел? — вскидываю бровь я.

— Да, — горестно вздыхает подросток. — Я хотел извиниться.

Я смотрю на парня и мое сердце сжимается от жалости. Несмотря на всю внешнюю взрослость передо мной стоит ребенок. Обиженный, расстроенный, обозленный ребенок, которого бросила собственная мать.

— Не надо, — мотаю я головой. — Я все понимаю.

Миша удивленно смотрит на меня.

— Я там наговорил вам, — мнется он. — Про вас и отца. И вообще…

— Миша, — встаю я из-за стола. — Давай, в качестве исключения один раз сделаем вид, что ничего этого не было? Ладно?

Подросток, стискивает руки и хмурится, но затем поднимает на меня взгляд полный благодарности.

— Спасибо, Ангелина Андреевна, — едва слышно произносит Миша.

А затем быстро выходит из класса.

Уроки подходят к концу, но я остаюсь в школе, чтобы сегодня проверить все диктанты. Неделю назад я бы взяла тетради домой, но тащиться с ними сорок минут на автобусе до дома Кристины, мне совершенно не хочется, поэтому, я пишу подруге, что задержусь и открываю первую тетрадь. На пятой тетради учеников из А-класса мне хочется рыдать. Пока выше тройки я никому не поставила. Конечно, это класс с уклоном в физику, но это же не причина для незнания родного языка. Тем более, им всем поступать в том году.

Чтобы хоть немного отвлечься и размяться, я выхожу из класса. В коридоре стоит звенящая тишина. Пустая школа — непривычное зрелище. В коридорах не носятся младшеклассники, нет взрывов хохота, никто не обжимается на подоконниках. Я заворачиваю за угол и замираю. Передо мной — обнимающаяся парочка. И это никто иные, как Савченко и Лебедев. Мне казалось, что Миша все рассказал Оле про план ребят и тем сильнее сейчас мое удивление.

Бурлящий гнев поднимается в моей груди. Я делаю шаг вперед, но внезапно кто-то ощутимо сжимает мое запястье. Резко развернувшись, я натыкаюсь глазами на хмурое лицо Миши.

— Ангелина Андреевна, — шепчет он. — Это не то, что вы подумали.

— В смысле? — почему-то тоже шепотом спрашиваю я.

— Пойдемте, — кивает Миша. — Я вам все сейчас расскажу.

Его слишком серьезный вид вынуждает меня послушно развернуться и пойти вслед за подростком. Около класса, нервно щелкая пальцами, стоит Вова Краснов, и я совершенно ничего не понимаю. При виде меня на лицо Вовы проскальзывает облегчение.

— Успел? — с надеждой в голосе спрашивает он Мишу.

Тот лишь кивает, открывая дверь классного кабинета.

— Можно мы тут поговорим? — на пороге оборачивается он ко мне.

— Можно, — вздыхаю я. — Заходите.

Вова пропускает меня вперед, а затем заходит следом и закрывает дверь. Бросив беглый взгляд на мой стол, он широко улыбается.

— А че, мой диктант проверили уже?

— Не успела еще, — мотаю я головой.

— А можно мне пять?

— Вова, я тебе два за год поставлю, если вы мне сейчас же все не объясните, — бросаю я на парней гневный взгляд.

Подростки неуверенно переглядываются, но потом приняв решение синхронно кивают. Миша облокачивается на парту и скрещивает руки на груди. Интересно, он сам понимает насколько похож на отца?

— Эти гниды, — начинает Миша, но затем осекается. — Простите, Ангелина Андреевна. Эти… ну, в общем, Лебедев с Мартыновым решили, во что бы то ни стало с Олей переспать. Думаю, что уже даже назло нам с Вовой. Я Оле сразу все рассказал, как только узнал, но Лебедев ей прохода не давал, а после того как я… пьяный пришел… так совсем оборзел. Они, наверное, решили, что мне никто не поверит, или что отец за меня не вступится больше. Не знаю. В общем, Лебедев почти в прямую к Оле лезет. И мы решили, что надо этих козлов проучить.

— И как же вы это собираетесь сделать? — непонимающе смотрю я на парней.

— Лебедев Ольку уложит, — радостно ухмыляется Вова.

Я в шоке оборачиваюсь на него.

— Что?

— Не слушайте его, — отмахивается от Краснова Миша. — Лебедев попытается уложить Олю. А мы все снимем на камеру. А потом в полицию отнесем. Она же несовершеннолетняя.