— Да нет, — усмехаюсь я. — Они до сих пор на тебе. А вот полной грудью ты задышала, это верно. Только гораздо раньше, когда начала трахаться с этим честным бизнесменом. Ну в те дни, когда мы еще были в браке. Помнишь?

Света задыхается от возмущения и даже встает на носочки, пытаясь выпалить какую-то гневную тираду.

— Мам! Пап! Вы чего тут?

Я оборачиваюсь. Миша в одних трусах, с взъерошенными волосами, стоит босыми ногами на холодном полу из керамогранитной плитки. Не знаю, какую часть нашего скандала он слышал, но последние мои слова явно дошли до его ушей.

— Сынок! — забыв о своей злости, Света кидается к нему, задевая меня по пути плечом. — Я так скучала, — она стискивает его в объятиях.

— Я тоже скучал, мам, — Миша крепко прижимает мать к себе, уткнувшись головой ей в плечо.

Они уходят в его комнату и плотно закрывают дверь, чтоб я не слышал их разговора. Что бы там ни было, мне не особо интересно. Она не дура, уговаривать его переехать к ней не будет. На это есть масса причин, начиная от — с папой все-таки мужское воспитание, к тому же новая школа, и заканчивая — ну и новую личную жизнь как-то надо строить, а без ребенка это попроще. Все остальное меня не интересует.

Я сажусь на стул и двумя пальцами тру свой лоб. Какое-то гипер-эмоциональное утро выдалось. Сижу какое-то время, пытаясь разложить свои мысли по полочкам. Одно понимаю точно — бабы правы. Нужно дать Мише больше свободы действий.

Уроки закончились, но я совершенно не хочу возвращаться в свою пустую квартиру. В ней последнее время остро ощущается мое одиночество. Может кошку завести? Вот только ей будет так же одиноко как и мне, с тем количеством времени, которое я провожу на работе.

Я со вздохом окидываю класс взглядом, который еще час назад был заполнен неугомонными детьми и сажусь за свой стол, чтобы еще раз проверить программу обучения на год. Проверка домашних заданий начнётся уже завтра, поэтому сегодня стоит в последний раз убедиться, что я все учла. Когда я, наконец, заканчиваю, оказывает, что на Питер уже практически опустилась ночь. Стрелки на часах над дверь уже перевалили за девять вечера, и я решаю, что пора домой.

Я собираю вещи, закрываю дверь в кабинет и спускаюсь, чтобы отдать ключ на вахту. Баба Маша, уже практически спит, сидя на стуле.

— Ангелина Андреевна, что-то вы совсем сегодня поздно, — недовольно ворчит она. — Я уже хотела Витьку отправить за вами, — кивает она на охранника.

— Баб Маш, работы много, — улыбаюсь я вахтерше, и насупленное выражение исчезает с ее лица.

— Замуж вам надо, Ангелина Андреевна, — ухмыляется пожилая женщина. — Тогда и задерживаться не будете.

Я ничего не отвечаю, а только снисходительно киваю ей и направляюсь к выходу из школы. Сентябрь в этом году радует. Пока небо еще не заволокло свинцовыми тучами, а ливни не обрушились на город. Только холодный ветер, дующий с Финского залива, не дает забыть, как обманчива погода в Санкт-Петербурге.

Я быстро спускаюсь по ступенькам, на ходу заматывая шарфик вокруг шеи. До моего дома пятнадцать минут быстрым шагом. Район у нас довольно спокойный, но несмотря на это, я тревожно озираюсь по сторонам. Не люблю оказываться ночью одной на улице. А сейчас на территории школы нет ни души.

Взгляд выхватывает темную фигуру, стоящую около фонаря за школьным забором, но так, что свет на нее не попадает, и внезапно мне становится страшно. Я стараюсь успокоить себя тем, что еще далеко не ночь и за пределами школьного двора еще во всю кипит общественная жизнь, но голос разума совершенно не слышно за гулко грохочущим сердцем. Фигура, при виде меня, отлепляется от фонарного столба и медленно двигается мне навстречу. Я испытываю непреодолимое желание вернуться в школу. Пока я раздумываю как поступить, фигура приближается. Я оглядываюсь, пытаясь понять, услышит ли меня охранник, если я начну кричать, когда рядом со мной раздается хриплый голос.

— Не страшно одной? — саркастично интересуется Валера.

— Какого черта? — резко выдыхаю я. — Зачем было меня так пугать?

— Я не виноват, что ты такая трусишка, — ухмыляясь, разводит он руками, подходя ко мне вплотную.

— Что тебе надо? — цежу я, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

— Банк арестовал машину.

— Надо было за нее платить, — выпаливаю я, не подумав.

Валера нависает надо мной, точно так же как в субботу у меня в квартире, только в этот раз меня накрывает настоящая паника. Я пячусь назад, но Валера больно хватает меня чуть повыше локтя.

— Вот и я тебе говорил, дорогуша, надо было платить, — зло цедит он. — Теперь ты мне должна.

— Ты в своем уме? — пытаюсь вырваться из его хватки. — Это твоя машина! Какого черта я должна была за нее платить? Мы расстались, ты забрал машину. Вот и разбирайся сам с кредитом.

— Ах ты, сука, — выплевывает он и дергает меня на себя.

Я по инерции наклоняюсь вперед, спотыкаюсь о неровный асфальт и падаю ему на грудь. Валера рывком дергает меня за хвост, и я вскрикиваю от боли.

— Отпусти, — стиснув зубы, прошу я.

— Я тебя предупреждал — если машину арестуют, ты пожалеешь, — шипит он наклоняясь к моему лицу.

— Отпусти, — повышаю я голос.

— А то что? — ржет Валера. — Кричать будешь? Кто прибежит тебе на помощь? Баба Маша или этой ваш тупорылый охранник?

— Ты не слышал, что она сказала? — доносится до меня ледяной мужской голос. — Девушку отпусти.

Тон, которым говорит мужчина, не предвещает ничего хорошо. Но Валера и не думает меня отпускать.

— Мужик, иди куда шел, — глядя поверх моей головы отвечает Валера.

— Я сказал — девушку отпусти, — повторяет голос теперь чуть ближе.

Валера разжимает кулак на моих волосах, и я тут же отступаю на два шага назад. Руки трясутся от страха.

— Мужик, ты бессмертный что ли? — бычит Валера. — Я тебя сейчас тут и закопаю.

Я оборачиваюсь посмотреть на того, кто находится позади меня и замираю от удивления. Неспешно и совершенно расслаблено к нам подходит Иосиф Давидович Михельсон.

— Попробуй, — тихо говорит Мишин папа.

Он равняться со мной и стискивает мое запястье. А затем, делает шаг вперед и загораживает меня своей спиной.

— У тебя есть уникальная возможность, — все так же тихо и спокойно говорит он Валере. — Развернуться и свалить нахер в ближайшую подворотню.

От тона Михельсона меня пробирает дрожь. Его огромная ладонь, крепко, но, на удивление, бережно сжимает мою руку. Я прерывисто дышу от волнения, вцепляясь второй рукой в запястье мужчины.

— Не надо, Иосиф Давидович, — тяну его за руку. — Лучше пойдемте.

— Линка, не могла хахаля помоложе что ли найти? — щурится Валера. — Ты его в койке тоже по имени отчеству называешь?

Валера шагает в сторону Мишиного отца, а я изо всех сил тяну мужчину на себя, но он стоит словно скала и не двигается с места. Лишь левой рукой поправляет куртку. Внезапно Валера замирает и внимательно оглядывает мужчину.

— Слышь, мужик, че ты сразу начинаешь? — поднимает он руки, отступая назад.

— У тебя есть минута чтобы свалить, — холодно произносит Иосиф Давидович. — Понял?

— Понял, мужик, понял. Ты давай не нервничай.

Валера бросает на меня обжигающий ненавистью взгляд и быстро скрывается за школьными воротами. Я смотрю ему вслед, продолжая цепляться за крепкую ладонь Мишиного папы.

— Вы в порядке? — спрашивает Иосиф Давидович, внимательно вглядываясь в мое лицо.

— Да, — неуверенно киваю я. — Спасибо.

— Что он от вас хотел?

— Денег.

— Он пытался вас ограбить на школьном дворе? — удивленно вскидывает мужчина бровь.

— Нет, — нервный смешок вырывается из моей груди. — Он… — запинаюсь я. — Это мой бывший парень, — наконец, выпаливаю я. — Когда мы расстались, он забрал машину, которая была куплена в кредит. На меня. И требовал чтобы я платила. Но я не стала, и машину арестовали. Вот он и пришел за деньгами.