Терпение лопается. Злость захватывает разум. В два шага сокращаю расстояние между нами и размашисто бью ему прямо в челюсть. Он даже понять ничего не успевает. В прямом смысле отлетает на два метра назад и падает на пол.

Фух. Так гораздо легче. Прям даже настроение поднялось. Продолжать его бить теряет всякий смысл — он еще свое получит в тюрьме.

Разворачиваюсь и иду к выходу.

— Он просил передать тебе привет! — кричит Коцюба, лежа на спине и поднявшись на локтях.

Я оборачиваюсь и смотрю на него. Все лицо в крови — из носа обильно льет, пачкая подбородок и даже шею. Сильно я его приложил.

— Кто он? — спрашиваю я.

— Ты знаешь кто, — хохочет Коцюба. — Виновник всего этого! Просил передать тебе привет! А-ха-ха-ха! Он сказал — ты сам поймешь кто.

— Скучное кино, — морщит носик Ангелина.

— Я думал мне одному не понравилось, — усмехаюсь я.

Мы идем домой пешком, после ночного сеанса в кинотеатре. На улице уже давно темно, но на удивление не холодно. Ангелина держит меня под руку, тесно прижавшись к моему плечу. Я чувствую, ее тепло даже через куртку.

— Да ну, — возмущается Ангелина. — Как такое вообще может кому-то понравится. Героиня все время ныла и жаловалась на свою судьбу. Всюду сопли-слезы, фу.

— Я думал девочкам такое нравится, — пожимаю плечами я. — Красивая история любви и все такое. Она любит его, он любит ее, но вместе они быть не могут. Честно говоря, я плохо в этом разбираюсь.

— Вот-вот, — смеется Ангелина. — Лучше бы пошли на боевик.

— Боевик? — удивленно поднимаю брови я и смотрю на нее.

— Ну да. Что тебя удивляет? — с улыбкой спрашивает Ангелина. — Там хотя бы все сразу понятно. Здесь отрицательный персонаж, здесь положительный. Добро всегда победит зло и все — хэппиэнд.

— В таком случае в следующий раз кино выбираешь ты, — говорю я, вырываю руку, которую она стискивает и обнимаю девушку за плечо.

— Другое дело, что в жизни все по-другому, — продолжает Ангелина.

— О да. В жизни не бывает черного и белого. Иногда и не поймешь кто добрый, а кто злой.

Ангелина задумывается о своем и я не хочу ей мешать. Какое-то время мы идем и не разговариваем. А мне так легко и хорошо, будто бы ничего и не надо. Всю жизнь бы так ходил. С ней. Вдвоем. Это, конечно, сиюминутное чувство. Когда спускается гнетущая реальность с ее ответственностью, тут же приходит понимание, что так поступить я не могу. Хотя бы потому, что у меня есть сын и его люблю сильнее всех на этом свете. Но и эта девушка достойна того, чтобы разбавить нашу холостяцкую компанию. И самое важно, что она вроде бы не против.

— Осокин сядет? — спрашивает вдруг девушка.

— Да, причем надолго.

— Я все думаю, — говорит она нахмурившись. — Зачем ему моя квартира и машина? Он же их не продал бы.

Я тяжело вздыхаю. У меня есть подозрения на этот счет, но раньше времени их озвучивать я не хочу.

— Обманом продал бы, — говорю я. — У него уже были покупатели на нее. Если бы все получилось, на следующий день у него были бы деньги. А квартира ушла бы людям, которые впоследствии остались бы ни с чем. Это очень грязное дело, но ему на это плевать. Он похоже спятил, и теперь я боюсь, что он прикинется сумасшедшим.

— Ой! Не дай бог! — восклицает Ангелина.

— Да-да. Мы постараемся сделать все возможное, чтобы этого не случилось, — заверяю ее я. — В этой всей ситуации меня беспокоит не то, что это слишком сложная схема для него. А то, что он на нее пошел. Для него был очень высок риск. Заниматься таким делом под носом ФСБ? Да зачем ему это надо? Можно спокойно уйти и найти жертву в другом городе. Но он пошел до конца. Еще и нам операцию сорвал. Он шел по тонкому льду, и это не вяжется с его типажом. У него даже подельников никогда не было. Мы же его знали как облупленного, в его деле все это было. А тут целую банду сколотил за короткий срок. Понятно, что всех нанял, но все же…

— Ты хочешь сказать, что там что-то более серьезное?

— Я хочу сказать, что его кто-то или что-то очень сильно мотивировало. А что именно, он не говорит.

— Вы так и не добились от него признания?

— Нет. Неделя разговоров и уговоров коту под хвост. Мы конечно будем продолжать, но не похоже, чтобы мы чего-то добились. Ладно. Это уже не важно. Главное, что все это кончилось.

Мы останавливаемся, потому что уже дошли до парадной ее дома, поворачиваемся друг другу и утопаем в объятиях.

— Только это главное? — лукаво спрашивает девушка.

— Когда что-то плохое заканчивается, всегда начинается что-то хорошее, — усмехаюсь я.

— Да вы — философ, Иосиф Давидович, — смеется Ангелина. Я утопаю в ее глазах. Просто тону и мне никто не может помочь. Да я и не прошу помощи.

— Если только совсем немножко, — шепчу я, не отлипая от ее глаза. — У нас ведь началось, что-то очень хорошее. И мне оно очень нравится.

— Что именно? — задает каверзный вопрос Ангелина.

— Быть с тобой рядом, — уверенно говорю я.

— И все?

— Держать тебя за руку, видеть твою улыбку.

— Немного топорно, но ладно.

— А еще мне очень нравится пробовать тебя на вкус.

Не дав ей сказать, я накрываю ее губы своими. Легкое жжение проходит по ним. Как будто несильный разряд ток проходит в месте соприкосновения. Девушка что-то мычит, но тут же сдается и закрывает глаза. Я провожу рукой по ее спине, прижимая крепче к себе и запускаю язык сквозь сомкнутые губы. Приходится приложить небольшие усилия для этого, она как будто играет со мной, что начинает меня заводить. Возбуждение подкатывает и я чувствую напряжение в штанах. Они вдруг становятся очень тесными. Убираю руку с ее спины и провожу по гладкой коже щеки. Девушка издает тихий стон, а мой язык продолжает танцевать по ее влажному рту.

Мы стоим слившись в жарком поцелуе посреди улицы, не обращая внимания ни на что. Словно вокруг ничего и нет. Только я и она.

Девушка отстраняется и прижимается щекой к моей груди. Я прижимаю ее к себе, облизывая мокрые губы.

— Что такое? — спрашиваю я обеспокоенно.

— Ничего, — тихо отвечает девушка. — У тебя борода немного щекотит.

— Хочешь, чтобы я ее сбрил?

— Ни за что! — возмущенно отвечает Ангелина. — Какой же полковник без бороды?

— А с бородой какой полковник?

— А с бородой — мой полковник, — ласково произносит девушка утыкаясь в твердую грудь еще сильнее. — Мой стальной полковник, — с улыбкой говорит она.

Вроде бы ничего такого не сказала. Но мне настолько приятно и тепло, что я закрываю глаза и еще крепче прижимаю ее к себе.