Иногда мы гуляли вечерами по темным садовым дорожкам. Один раз встретились днем в заросшем углу сада, но риск был слишком велик.

На четвертый день Альфреда короновали, и я забеспокоилась. Теперь в его власти издавать указы, и не исполнить их невозможно. Я мучилась, разрываемая противоречивыми желаниями. Мне хотелось спрятаться в обители, но меж тем я была не в силах отказаться от встреч с Эриком. Он просил аудиенции с Альфредом, но ему отказали — Его Величество занят делами королевства. Я то порывалась поговорить с братом, то опасалась, что увидев меня он распорядится моей судьбой, а Эрика выставит вон.

На пятый день я переоделась в мундир и пошла в казармы. Охрана дворца встретила меня приветственными криками.

— Они говорят, вы только вино пили! Но вы, Ваше Высочество, не беспокойтесь, мы-то знаем, каково вам было! — подбежал ко мне лейтенант из новых. — Вы помните меня? Я во Втором полку был, меня генерал отрядил вас к Грастону сопровождать. Ваше Высочество, вы были великолепны!

Значит, Альфред распространяет слухи, что я всего-то выпила вина с Грастоном, и тот сдался, но свидетели рассказывают версию, которая отстоит от реальности с другой стороны. В глазах солдат, которые уже готовились к бою, я нечто вроде Афины Палладии. Это льстит, но Альфред не простит мне такой славы.

— Вот, Ваше Высочество, примите от нас, гарнизонный умелец сделал. Это из той самой бутыли, что вам разливали. Вам ведь орденов вручать не станут.

Лейтенант преподнес мне выточенный из бутылочного осколка медальон на цепочке с серебрящейся гравировкой "За безумное винопитие". В путанице линий я угадала фигуру в мундире с магстрелом в одной руке и бокалом в другой. На плече фигуры лежала коса, что указывало на женский пол. К горлу подкатил комок, я наклонила голову, и под восторженный рев гвардейцев лейтенант надел мне медальон на шею. К стриксу Альфреда. Это была та минута, за которую и десять лет отдать не жаль.

Солдаты достали кружки и разлили понемногу тем, кто не был на дежурстве. Прастон лишь шевельнул усом, но возражать не стал. Фехтование определенно откладывалось.

Возвращаясь к себе я раздумывала над создавшимся положением. Боюсь, восстановить добрые отношения между мной и братом не в моих силах. Никто не обвинял Альфреда в трусости. Все понимали, что стоило ему самому выйти на переговоры, как его немедленно попытались бы схватить, под Белым дворцом пролились бы реки крови, и если бы Альфреда арестовали или убили, в стране вспыхнула бы война. Альфред сделал все, что мог — приготовив заранее путь для отступления, вовремя им воспользовался, собрал команду, которая встала за него насмерть, и дождался войск. Но героиней дня, вовсе того не желая, стала младшая сестра. Этого Альфред стерпеть не мог.

На шестой день появилось какое-никакое развлечение: советник сообщил мне, что сегодня день дам-просительниц, и Его Величество поручает прием мне, наказав Ее Величеству присутствовать при разборе дел.

После смерти матушки, которую я едва помнила, "женские" приемы вела вдовствующая герцогиня Тальм, но когда мне исполнилось четырнадцать, я настояла на передаче мне сих обязанностей, и старушка с облегчением удалилась в поместье на юге.

Раз в месяц я выслушивала жалобы по дамским вопросам, принимала решения или направляла с грамотой к нужным людям. Когда Эгберт женился, папенька попробовал передать приемы старшей принцессе Клотильде, но мы обе воспротивились. Я — потому что хотела заниматься государственными делами, она — потому что не хотела. Ее, пятую дочь материкового герцога, растили в обители, и мне казалось, она боялась людей.

Тот год, что я провела при Великой Гипатии, приемы не вел никто. Альфреда и его супругу Эгберт всячески отстранял от государственных дел. Но теперь я вернулась и собиралась принять страждущих. Новоиспеченная королева робко села рядом. Если меня все-таки выдадут замуж, приемы придется вести Мирандии.

Потекли однообразные просьбы пристроить дочь во дворец, поспособствовать замужеству, спасти от замужества, найти мужа, спасти от мужа, найти опекуна, спасти от опекуна... Двоим "пристроительницам" я отказала, про третью, которую отрекомендовали как любительницу изящных искусств, спросила у королевы Мирандии. Та заинтересовалась и согласилась дать девушке испытательный срок в качестве фрейлины, если пройдет проверку у тайного отдела. Одну беглую невесту отправили в обитель отдохнуть от волнений и подумать о жизни, родителям второй наказали привести девушку на бал во дворце через два месяца, до того ничего не предпринимать. Может, присмотрит там себе кого-нибудь по сердцу.

Я не взялась найти мужа заносчивой дочери баронета, которая негодовала, что к ней сватается одна нетитулованная нищета. Усмехаясь про себя, я отправила просительницу молиться за благополучный брак в обитель Весты-покровительницы. Волей жрицы-матери молитвы в этом месте сопровождаются богоугодными делами, к примеру, отмыванием котлов в городском приюте.

Дела двух леди, которые желали покинуть мужей-извергов, я передала королевскому поверенному с вердиктом "развести". Назначить и переназначить опекуна — тоже за ним.

Я почти заскучала, когда двери распахнулись, пропуская в зал двух девушек, похожих лицом друг на друга и еще на кого-то... я не могла уловить. Платья вошедших обращали на себя внимание: юбки, пожалуй, не такие пышные, как сейчас модно у горожанок, а лиф весьма интересен — чем-то напоминает мундир. Да это же...

— Джоан и Брианна Прастон, Ваше Высочество.

— Вы дочери сержанта Прастона, не так ли?

— Да, Ваше Высочество, — ответила старшая, и они сделали еще один реверанс. — У нас к Вашему Высочеству прошение. — Я кивнула, и Джоан продолжила. — Ваше Высочество, мы хотели бы пойти по стопам отца. Отец давал нам уроки, но увы, женщин в армию не берут, хотя вы сами, Ваше Высочество, знаете, как много можно сделать, несмотря на женский пол.

Я задумалась. Очень хотелось помочь девушкам, но переломить армейскую систему я не в силах, надо смотреть в правде в глаза. Куда бы пристроить девиц, на что согласятся наши дундуки? Какое-то время я раздумывала, придворные молчали, и вдруг меня осенило. Я наклонилась к Ее Величеству:

— Мирандия, вам нужна охрана, которую можно всегда держать при себе, хотя бы и в купальнях? И в путешествиях иметь рядом подготовленного человека без ущерба для чести?

— О! Беатрис, это гениально!

Я кивнула.

— Госпожа Джоан Прастон, госпожа Брианна Прастон, вы зачисляетесь кадетами в охрану монаршей семьи. После того, как вы пройдете обучение у сержанта Прастона, вы будете приставлены к Ее Величеству Мирандии как личные охранники. Охранницы.

Девушки подпрыгнули и обняли друг друга, снова подпрыгнули от счастья и сделали реверанс.

Надеюсь, сержант не будет на меня в обиде.

Мне тоже такая охрана не помешает. Нужно узнать, сколько еще дочерей Прастона желают пойти по военной части. Впрочем, боюсь, мою охрану придется набирать из жительниц Эдачии. Я сделала знак войти следующим, пока настроение не испортилось. А фасончик лифа нужно запомнить.

На седьмой день мы с Эриком решили, что все же мне нужно воспользоваться положением принцессы и явиться к Альфреду.

Я вошла в королевский кабинет в разгар спора.

— Отец, зачем тебе золоченая карета, зачем? — устало вопрошал венценосный брат.

— Альфред, мальчик мой, могу я позволить себе капризы на старости лет? — ехидно ухмылялся папенька.

— Можешь, когда в казне есть деньги, и не нужно подкупать сомневающихся баронов.

— Да казни их, делов-то.

Альфред покачал головой. Не думаю, что папенька на его месте снес бы головы всем неугодным. Скорее всего, выбрал бы одного, самого зарвавшегося, для показательной расправы. Но Альфред слеплен из другого теста, и казни не в его духе. Признаться, я уже думала о том, что Альфред будет лучшим королем чем папенька, не говоря уже о старшем братце.