Киборг почему-то остаётся в Симулякре.

В этот раз никаких галлюцинаций со мной не случается. Просто отключаюсь, снимаю очки и… Подскакиваю на кровати под немигающим взглядом Бориса Петровича, он же БП! Этот нехороший человек, как ни в чём не бывало, сидит на единственном стуле рядом с моей кроватью и держит на коленях открытую книгу.

— Спишь больно долго. — резко бросает он.

— Да как же ты… — начинаю я, но вовремя вспоминаю наше милое общения в столовой и резко сбавляю тон, потому что повторять не хочется. — Если бы вы отправили всё сообщением, ждать бы вовсе не пришлось.

— Нет у меня этого дьявольского изобретения, — с отвращением произносит БП. — И триады вашей, тьфу на неё, тоже нет, не было и не будет.

Ага, с высокими технологиями БП не дружит. Учтём и обязательно против него используем. Но сперва не помешает улучшить своё положение в этом доме. А то кушать очень хочется.

— Так что же тогда привело вас в мою скромную обитель? — демонстрирую я запредельный уровень вежливости. Старикан точно должен проникнуться.

— С чего это она твоя? — агрится этот неблагодарный.

— Да я так, для красного словца. Конечно, всё тут ваше. Давайте уже к делу.

Он захлопывает книгу и с подозрением смотрит на меня. Но всё же произносит:

— Мне нужно, чтобы ты участвовал в Большом турнире. А лучше — оказался одним из победителей. Наконец-то для бесполезного тебя есть задание.

— Эх, даже не знаю, получится ли его выполнить в таких условиях… — глаза деда мгновенно наливаются кровью, брови сходятся к переносице. Да что ж он такой агрессивный-то! Слегка повышаю голос: — Слушайте, Борис Петрович! Услышьте меня! Я хорошо подумал и понял, что с вами лучше не ссориться.

«Пока», мысленно добавляю я. Не можешь победить открыто — притворись безвредным и высматривай возможность взять реванш. Выглядит такая тактика не очень круто, зато обязательно поможет здесь выжить. Ведь древние китайцы фигни не посоветуют.

Старикан от такого поворота явно в шоке. Видимо, с моим предшественников диалога никогда не получалось. Дед прокашливается и важно кивает:

— Давно пора образумиться. Тогда почему отказываешься от задания?

— Я не отказываюсь! Но смотрите сами: какой из меня сейчас боец? — и сую ему под нос свой тощий бицепс.

— Сам виноват. Нечего…

— Да-да, моя вина, не спорю! Но как же тогда быть с нашим заданием? У меня на такой диете мозги не работают, усыхают только.

— Да что ты брешешь! — горячится дед. — Ты ж не на стройке или в шахте ковыряешься! Лежишь тут, бока только отлёживаешь.

— В здоровом теле — здоровый дух, слышали? — самое время воззвать к авторитетам. — Вон хоть у врача своего спросите. Он подтвердит, что я с такой кормёжкой скоро совсем ноги протяну. Куда уж мне турниры выигрывать!

Петрович скептически на меня смотрит, будто всерьёз прикидывает выгоды и убытки от того, протяну ли я ноги. Наконец решает:

— Ладно, утром пришлю Валентина. А после расскажу подробности, — и встаёт со стула, собираясь уходить.

— А ужин? — слегка, самую малость наглею я.

Дед молчит, пристально меня разглядывая. Наконец произносит:

— Не пойму я, что с тобой такое приключилось. Вроде глянешь на тебя — как был малец, так и остался. А рот открываешь — будто другой человек разговаривает.

Так и представляю его реакцию на заявление, что я попаданец. Одно из двух: или сразу прибьёт, или отдаст на опыты. Доверия у меня к нему точно нет, так что лучше не проверять.

— А у меня после Симулякра все извилины на место встали. Выпрямились.

— Да у тебя и впрямь ум за разум заходит! Ладно, пришлю Марусю.

Теперь он наконец уходит, а спустя пятнадцать минут дверь распахивается без стука. В комнату въезжает тележка, толкает которую, видимо, сама Маруся. Выглядит она как миниатюрная пожилая женщина в сером платье и белом переднике.

Во взгляде её нет ни тепла, ни радости, только откровенное недовольство. Ещё бы, после одиннадцати вечера работать заставляют! Впрочем, никаких замечаний она себе не позволяет и просто подталкивает тележку с подносом к моей кровати. На нём обнаруживается поднос с миской и ложкой. В миске самая обычная тушёная картошка с кусочками мяса. Пахнет она так соблазнительно, что я на неё буквально набрасываюсь. Единственное, что немного портит аппетит, это Маруся, которая продолжает стоять над душой и ждёт, пока я доем. Боится, наверное, что поднос сопру.

— Благодарю, уважаемая, что не дали умереть с голоду, — лучезарно улыбаюсь я. — Жаль, что отплатить могу только на словах.

А что, с работниками кухни дружить надо, а не ссориться.

— Ишь ты, пустоплёт, — ворчит женщина, но видно, что мои слова пришлись ей по душе. Отлично, хоть один потенциальный союзник у меня есть.

Перед сном листаю местные сайты, чтобы узнать что-нибудь о переделе, о котором упоминала Кудждо. Оказывается, каждый год в Симулякре происходит что-то типа перезагрузки, которую тут называют годовым переделом. Чтобы разобраться с этим понятием, надо знать, что Симулякр состоит из двух частей — ядра и периферии. Ядром называют центральный город Золт, где сосредоточена вся общественная жизнь и куда в первую очередь попадают новобранцы. В городе всё плюс-минус постоянно.

А вот состав периферии меняется каждый год. Она состоит из секторов, количество которых при переделе бывает разным — от трёх до восьми. Каждый сектор представляет собой отдельный мир со своей природой, флорой и фауной. Вот эти-то сектора и должны в скором времени переключиться.

В данный момент периферия Симулякра состоит из четырёх секторов, одним из которых является знакомая мне Бессонная лощина.

На каким боком эта перезагрузка привязана к Большому турниру?

Во-первых, по времени они рядом: переключение происходит ровно через десять дней после определения победителей. Во-вторых, победители турнира получают преимущество при переделе.

Дело в том, что он обнуляет все достижения, которые относятся к периферии. Всё, чем люди там владеют — земли, ресурсы и прочее — просто исчезает. Остаётся лишь то, чем они владеют в Золте, а там во всё влезает Админ и бизнес-партнёры Симулякра.

Есть ли тогда смысл бороться за периферию? Конечно! Всего одно обнаруженное, захваченное и удерживаемое месторождение какого-нибудь редкостного вещества способно приносить миллионы еров. А это — самые настоящие местные деньги, на которые можно купить что угодно или, например, оплатить грабительский долг, который повесил на тебя предшественник.

Таким образом, благодаря форе, которой могут воспользоваться победители, каждый дом при переделе может легко упрочить своё положение. Вопрос лишь в том, где эти самые победители будут состоять.

Маленькие дома, вроде Огнелисов, охотно вербуют новичков, заключают с ними договоры и выставляют на турнир свои команды. Серьёзные богатые дома предпочитают с этим не заморачиваться, а перекупать уже готовых чемпионов. При этом они согласны даже оплачивать огромные неустойки, так что внакладе не остаётся в общем-то никто.

Ладно, пора спать. Завтра ещё с доктором договариваться. Но он вроде не такой отмороженный, как БП, разберусь.

— Так, давайте ещё раз пройдёмся по деталям, — мы втроём стоим у вчерашнего стеклянного озера и слушаем Куджо, которая почему-то взяла на себя функции организатора. Сама выдвинулась, а задвинуться никак не может. Она выглядит самой подготовленной: поверх привычного комбинезона надела серебристый жилет с четырьмя дополнительными слотами, из которых торчат какие-то бутылочки и рукоятки чего-то. За левым плечом у неё снайперка, на бедре — кобура с маленьким пистолетом.

Иван Васильевич заметно усилил защиту: теперь вокруг него мерцает дополнительный слой силового поля.

Я же установил себе трофейного «Живчика» (выкуси, Бак!) и теперь ощущаю невероятную свободу передвижений.

— У нас три возможные точки входа в подземелье, — деловито продолжает Куджо. — Хорошо, что они все расположены в одном квадрате. И я считаю, что лучше обойти их по очереди вместе, чтобы после обнаружения входа сразу спуститься в Блок 13.