Я просто улыбаюсь. Чувствую себя гордой старшей сестрой, когда начинается интервью, и Эндрю демонстрирует отдых в виртуальный реальности на вымышленном тропическом пляже. Кто-то передает мне визор, и когда я его надеваю на голову, то творение Эндрю оживает.

Вообще-то, я визжу, заставляя смеяться всех троих интервьюирующих. Камеру даже направляют на мгновение на меня, чтобы поймать мою реакцию, и они по-дружески подтрунивают надо мной.

Что ж, возможно, мой день и начался с того, что я чуть не убила рок-звезду и выставила себя на посмешище перед всем персоналом Атриума, но все это стер вот этот момент.

— Я рада, что смогла тебе помочь, Эндрю, — говорю я, когда мы возвращаемся к поезду. — Я в восторге от того, что у тебя все так хорошо получается.

— Элли, — говорит он, когда мы заходим в вагон. — Ты сделала больше, чем просто помогла. Ты подтолкнула меня к жизни, полной счастья и осуществления задуманного. Никто не хотел говорить мне о том, что моя детская карьера актера закончилась. Ни у кого не хватило смелости сказать мне шесть лет назад, когда моя жизнь рушилась, чтобы я поступил в колледж. Ни у кого, кроме тебя. Ты спасла меня от многих лет борьбы, депрессии и разочарований. Я всем обязан тебе.

— Ты такой милый, — говорю я, притягивая его в сестринские объятия.

— Они пригласили меня приехать в следующем месяце, когда мы запустим новый продукт, и скажу тебе, Эллс, ты умрешь, когда увидишь, насколько он хорош. То, что ты только что видела — просто ничто. В эти выходные в Вегасе я представляю поистине грандиозную штуку.

— Ох, — говорю я, прикусывая ноготь. — Черт, в следующем месяце меня здесь не будет, Эндрю. Я ухожу из «Стоунволл». Как раз перед твоим приездом я отправила уведомление об увольнении. Пора мне воспользоваться своим же собственным советом и двигаться дальше, понимаешь?

— Что? — его лицо вытягивается в неверии. — Ты уходишь? Серьезно? Чем ты займешься, Элли? Ты так хорошо делаешь свою работу.

— Сопровождаю людей на интервью? — смеюсь я. — Это может сделать кто угодно.

— Ты делаешь не это, — говорит Эндрю. — Совсем не это. Ты как… как лучик света, Элли. Ты знала, что я всегда с нетерпением ждал приезда сюда только потому, что знал, что мне удастся с тобой поговорить?

— Что?

— Да, — говорит он. — Знаю, что ты, вероятно, считала меня просто жалующимся и ноющим подростком с глупыми проблемами, но ты никогда этого не показывала. Ты выслушивала меня и всегда давала хорошие советы. Даже если я и не сразу прислушивался к ним. А в прошлом году, черт, я все еще пребывал бы в жалости к себе, если бы ты не вытрясла из меня глупость своим разговором.

— Ну… — краснею я. — Я действительно это ценю, Эндрю. Правда. Но именно поэтому мне нужно уйти. Здесь я добилась успеха. Я полностью раскрыла свой потенциал в «Стоунволл», и мне нужно бросить вызов самой себе. Двигаться дальше, рисковать и попытаться победить. Надеюсь, ты понимаешь, и мы все еще можем быть друзьями.

— Конечно, Элли, — улыбается он мне с искренней привязанностью. — Конечно. Всегда. Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать.

После этого мы молчим, и когда выходим на взлетную полосу, у меня возникает ощущение, что Эндрю сожалеет о моем решении. Сегодня я, вероятно, выбила почву у него из-под ног.

— Послушай, Эндрю, — говорю я, когда мы подходим к трапу самолета. — У тебя ведь есть мой номер, верно? Ты можешь звонить и говорить со мной, когда захочешь. Между нами ничего не изменится. Знаешь, ты еще и большая часть моего будущего успеха.

Он кладет руки мне на плечи, и мгновение смотрит на меня:

— Спасибо, Эллс. На самом деле. Ты одна из немногих людей, которых я считаю своими друзьями. Ты всегда была готова сказать правду, когда мне это было нужно. Я буду по тебе скучать.

Мы обнимаемся, а потом он поднимается обратно в самолет и останавливается наверху, чтобы помахать мне на прощание.

Я глубоко вздыхаю, как только он исчезает внутри, удивляясь, почему моя жизнь так несправедлива. Мне нужно уволиться. Я не могу встретиться с МакАллистером Стоунволлом после сегодняшнего утра. Я использовала Эндрю, как отвлечение после того инцидента на лестнице. Но теперь, когда мой день закончился, я не могу не чувствовать смущение… черт, даже стыд из-за того, что я сделала этим утром.

Неужели я действительно позволила МакАллистеру Стоунволлу засунуть в меня свои пальцы? Неужели я действительно кончила на лестничной клетке? Неужели я действительно стояла на коленях, готовая сосать его член?

Я даже думать об этом не могу. Да еще и Мин уже ушла к тому времени, как я возвращаюсь в офис. Она сегодня занята, чем-то связанным с учебой, поэтому я даже не могу рассказать ей о том, что произошло.

— Ладно, — думаю я. — Хорошо. Просто сядь, Элли, напиши заявление об увольнении, оставь позади этот день, эту работу и эту жизнь.

Все подходит к концу. И это конец моего времени в «Стоунволл Энтертейнмент».

Пора двигаться дальше.

Мак

— Мистер Стоунволл? — голос Стефани через динамик стационарного телефона отвлекает меня от созерцания панорамы за окном.

— Да, — отвечаю я.

— Извините, сэр, я знаю, что Вы закончили на сегодня, но на четвертой линии мистер Манко.

— Эндрю Манко? Разве он не был здесь сегодня?

— Хм, — говорит Стефани. — Если честно, я не уверена. Но да, это тот самый мистер Манко. Он кажется расстроенным. Кстати говоря, меня заверили сотрудники Брута — он в порядке.

— Боже, — бормочу я. Как будто мой мозг недостаточно отвлечен после сегодняшней авантюры с мисс Хэтчер. — Я отвечу, спасибо.

— Без проблем, мистер Стоунволл. До завтра.

Я сажусь за стол и нажимаю на четвертую линию и громкую связь:

— Это МакАллистер Стоунволл. Чем могу Вам помочь, мистер Манко?

— Ну, если честно, я удивлен, что Вы все еще на работе. Сейчас уже больше шести часов вечера.

— Думаю, моя работа никогда не заканчивается, — улыбаюсь я по привычке, но затем бросаю притворяться, когда понимаю, что мне это не нужно. Это — просто телефонный звонок. — Чем я могу Вам помочь?

— Ну, — начинает Манко, и кажется, он не уверен в том, почему именно звонит. — Я не хочу сойти за придурка. Подождите, — поправляется он, — нет, да, в действительности хочу. И скажу. Я собираюсь вести себя, как придурок, мистер Стоунволл. Поверить не могу, что ты отпускаешь Элли Хэтчер. Меня тошнит, мужик. Тошнит от этого. Я знаю, что бизнес есть бизнес, и ты здесь только для того, чтобы разделить компанию и продать ее…

— Эй, стоп, стоп, стоп. О чем ты говоришь?

— Слушай, Стоунволл, я знаю людей. Многих. И я уже наслышан, что твой отец продает компанию. Но Элли, как чертово сокровище «Стоунволла». Ты же понимаешь, что она и есть причина, по которой ты получаешь столько эксклюзивных интервью, верно?

— Жемчужная Пуговка Элли, — говорю я, прежде чем успеваю остановиться. Что, черт возьми, со мной не так? — Вообще-то, да, на самом деле, я полностью это понимаю. У нее есть эта способность.

— Способность заставить Вас захотеть появиться! — заканчивает за меня Манко. — Способность представить твою жизнь в перспективе. Способность уговорить тебя сойти с пути самоуничтожения и заставить все казаться… — он замолкает, словно слишком много сказал. — Итак, она мне сказала, что уходит.

— Она не уходит, мистер Манко. Это было недоразумение. Сегодня она получила повышение.

— Когда?

— Этим утром.

— Ну, — смеется Манко, — я разговаривал с ней перед тем, как покинул твой кампус, и она пожелала мне удачи и попрощалась.

— Что?

— Так что, думаю, она не поняла намека. Я должен вернуться на интервью через месяц, и знаешь, что я тебе скажу… Если она будет работать на твоего конкурента, я буду давать интервью у него.

Он вешает трубку.

Несколько секунд я просто смотрю на телефон, пока из динамика доносятся короткие гудки. Затем протягиваю руку и отключаюсь. Что, черт возьми, все это значит?