— Ой, — говорит она.

Я глажу ее спину, слегка проводя пальцем вверх и вниз по позвоночнику. Она вздыхает, расслабляясь. Я снова толкаюсь вперед. Тихие вздохи, короткие, быстрые вдохи и много ерзанья, мне приходится схватить ее за плечо, чтобы удержать на месте.

— Мак, — хнычет она.

Но потом я миную тот участок, о котором ей говорил. Мой член ныряет в ее попку, и она издает долгий стон.

— Видишь, — говорю я, наклоняясь над ее телом, и прижимаюсь грудью к ее спине. Я сметаю золотистые волосы с ее шеи и целую ее туда, прямо в затылок.

Она вздрагивает, и я немного выхожу, не торопясь. Двигаюсь медленно. Затем толкаюсь обратно и, запустив руку под ее бедро, начинаю тереть кончиками пальцев клитор, двигаясь небольшими кругами.

— Тебе нравится? — спрашиваю я.

— Мммм, — отвечает она.

Я быстрее массирую ее клитор.

— Мне тоже нравится. У тебя тугая попка, Элли. И такая мокрая киска.

Протолкнув в нее два пальца, я кусаю ее за плечо, и ее тело застывает. Это сводит меня с ума, и я не могу сдерживаться. Я толкаюсь немного сильнее. Немного глубже.

— Ох, дерьмо, — говорит она.

Я улыбаюсь:

— Так хорошо, да?

— Да, — стонет она. — Да.

— Тебе ведь это тоже нравится, Элли? — шепчу я ей в ухо, быстрее двигая пальцами по клитору. Я нажимаю и щелкаю по нему, затем просовываю пальцы в ее киску, членом толкаясь все глубже и глубже, пока не чувствую давление на мой член в ее попке. — Черт, да, — говорю я. — В следующий раз, когда мы сделаем это, ты можешь лечь мне на живот, а я буду использовать вибратор в твоей киске, пока членом буду трахать твою попку. Я заставлю тебя кричать, Элли. Я заставлю тебя…

Она сжимается вокруг, и я знаю, что все кончено.

— О, черт, — говорит она. — О, черт, да!

Все ее тело замирает, рот широко открыт. А я представляю свой член внутри него. Как он скользит между ее губ, пока я трахаю ее рот.

Так много, много всего мне хочется сделать с этой девушкой.

Я двигаюсь во время ее оргазма, и когда она расслабляется, я вытаскиваю член, приподнимаюсь и кончаю между ее лопаток.

Она тяжело дышит, а я вынужден на несколько секунд закрыть глаза, пока не ослабнет удовольствие.

— Я хочу больше вот этого, Элли. Хочу больше. Сегодня вечером.

Элли

Мне просто хочется рухнуть, потому что… матерь божья. У меня никогда раньше не было такого секса. Но… О чем, черт возьми, я думаю? Какая девушка позволит своему боссу трахнуть себя в задницу в своем же офисе?

Я.

Если бы я прямо сейчас набирала сообщение, то добавила бы смайлик после этого признания.

— Вот, Элли, — говорит Мак, направляясь из свого кабинета с чехлом для одежды и полотенцем. — Не двигайся, — говорит он, вешая чехол на мое кресло. Прижимает полотенце к моей спине и начинает осторожно вытирать.

Это горячо. И влажно. И мне приятно в полностью противоположном от секса роде. Такое чувство… я не знаю. Словно я ему небезразлична. Как будто он использует меня не только ради секса.

Именно такое у меня ощущение, но этого не может быть. Он — мистер Совершенство, верно? Идеальные парни не западают на скучных девушек вроде меня.

— Итак, сегодня вечером? — спрашивает Мак, бросая полотенце через открытую смежную дверь в свой кабинет.

— Сегодня вечером? — повторяю я в ответ, когда он помогает мне подняться. Я смотрю на кучу одежды на полу и понимаю, что мне нужно ее надеть, чтобы работать. — Мне нужно съездить домой и переодеться.

— Нет, Элли, не нужно. — Мак берет чехол и встряхивает его. — Я кое-что для тебя купил. Это точно не подходит для повседневной пятницы, но мне понравилось, — словно извиняясь, он пожимает плечами.

Я беру чехол, который он протягивает, снова вешаю его на спинку кресла, затем тяну вниз молнию и обнаруживаю нежно-розовое платье. И только раскрыв его, я понимаю, что именно держу в руках.

— Это… да. О, Боже мой. Сколько ты за него заплатил?

— Элоиза, — говорит Мак, заправляя рубашку обратно в штаны, и кончиками пальцев проходится по волосам. — Не вежливо об этом спрашивать, — наклоняется ко мне и целует в щеку. — Для субботы есть наряд?

Срань господня.

— Нет. По субботам я остаюсь дома.

— Нет, в эти выходные не остаешься, — говорит Мак. — У меня планы, и они начнутся сегодня вечером.

Подождите. Тпрууууу…

Это я бью по тормозам. Выходные с ним? Три дня назад я даже не подозревала о его существовании. Я понимаю, что дважды занималась с ним сексом, и два раза — почти сексом, так что на самом деле выгляжу похотливой шлюшкой. Но я не похотливая шлюшка. И хотя все это было весело, через двенадцать дней я ухожу с этой работы, и все эти офисные шалости прекратятся.

Вероятней всего, он передаст этот офис кому-то другому. И тогда та девушка получит все привилегии, которыми сейчас наслаждаюсь я.

— Хм, Мак, — говорю я с улыбкой и, моргая, смотрю на него. — Обычно по субботам я остаюсь дома и просто тусуюсь в шортах и все такое. Но в эти выходные я уезжаю. Мне жаль.

Он так сильно хмурится, что его брови могли бы столкнуться у переносицы:

— С кем?

— Ну, не то, чтобы это было твоим делом, и я понимаю, что мы немного повеселились, поэтому объяснение необходимо, но это конфиденциально. Ты же понимаешь, верно?

— Это Эндрю Манко, не так ли? Я сразу понял, что ты ему нравишься, когда он на днях мне позвонил.

Эндрю? На самом деле это очень хорошая идея.

— В любом случае, я не могу сказать. Мне жаль. Я подписала соглашение, понимаешь? Конфиденциальность.

— Он такой молодой, Элли, — говорит Мак. — Сколько ему? Девятнадцать?

Я смеюсь:

— Ему не девятнадцать. Ему где-то двадцать два.

Глубокие борозды на лбу Мака возвращаются:

— Ты встречаешься с ним в эти выходные?

— Я не могу сказать, Мак. Действительно не могу, извини.

— Ты поедешь к нему домой? Тебя не будет все выходные?

— Мак, — говорю я, вынимая из чехла невероятно великолепное платье. Я знаю, сколько стоит это платье. Тысячи долларов. И он купил его для меня только для того, чтобы сегодня утром сделать все, именно так, как хотел, и не казаться после всего свиньей. — Мне просто неудобно обсуждать Эндрю с тобой, ясно? Я знаю, что на этой неделе нас закружило в вихре, но это лишь три дня, окей? Три дня — это не отношения. И я увольняюсь…

Мак поднимает руку, чтобы остановить меня:

— Я все это понимаю, и ты права, ты определенно… вихрь, — он поправляет пиджак и затем кивает. — На этом я оставлю тебя. Приятных выходных, Элоиза. Надеюсь, ты хорошо проведешь время.

Он выдавливает слабую улыбку, затем возвращается в свой кабинет и закрывает нашу смежную дверь.

Не знаю, что и думать об этом. Или об этом платье. У него такой красивый оттенок розового. И на нем есть ярлык. Я не против потратить на платье сто долларов, но две тысячи? Нет. Ни за что. Бьюсь об заклад, что даже если лет через пять я найду это платье в магазине уцененных товаров, оно все равно будет мне не по карману.

Одна проблема. У меня нет бюстгальтера. Сегодня на мне была маечка. Пятницы для повседневной одежды, что означает, что на протяжении всего рабочего дня под моими малышками не будет никаких корсетных изделий.

Как бы то ни было, я надеваю платье — какой у меня выбор — и понимаю, что у меня еще одна проблема. У платья молния на спине.

Черт.

Смежная дверь снова открывается, и Мак открывает рот, словно собирается что-то у меня спросить. Но вместо этого говорит:

— О, черт.

Закрывает дверь и исчезает. Я улыбаюсь. Потому что это определенно было хорошим «О, черт». Я иду, пытаясь прекратить улыбаться, как идиотка, и снова открываю дверь:

— На нем молния, Мак. Ты можешь мне помочь?

Его рука в волосах, будто он просто перебирал их пальцами.

— Ммм, конечно.

Я прикусываю губу, поворачиваюсь и убираю волосы со спины. Молния начинается на моей пояснице, и как только его пальцы касаются моей кожи, у меня от волнения бегут мурашки. Он медленно застегивает молнию и затем останавливается, когда достигает самой широкой части моей спины. Меня на мгновения захватывает паника, что платье не сойдется, но Мак поправляет ткань и заканчивает.