— Нет, Френсис, нет! — плача, Саманта упала к нему на грудь.

Он не шелохнулся. Это стало последней каплей. Не осталось сил сопротивляться сонной магии этого места. Саманта будто раздвоилась. Одна ее часть, полупрозрачная, душой воспарила к небесам. Она с облегчением оглянулась на вторую частичку — усталую разочарованную девушку, что прислонилась к любимому. Ту, которая удобно устроилась на его плече и закрыла глаза.

«Я только отдохну. Совсем чуть-чуть. Капельку…» — подумала она, и лицо сразу начала затягивать знакомая изморозь.

«Нет! — завопила полупрозрачная Саманта. — Не поддавайся!»

«Мне не спасти его… А спасаться самой глупо и бессмысленно, — губы дрогнули в грустной улыбке. — Мне без него и жизнь не жизнь».

Душа бросилась обратно к телу. Она попыталась затормошить материальную Саманту, но призрачные пальцы прошли насквозь.

«Замолчи, прекрати! — закричала душа. — Борись, пока можешь! Прикоснись к кристаллу, нужно попытаться дотянуться до души Френсиса и вывести нас с грани!»

Из последних сил Саманта — ее физическая оболочка — потянулась к Френсису, соединяя его ладонь со своей. Шнурок соприкоснулся с кристаллом, и холодное фиалковое пламя согрело обоих.

Саманта сделала глубокий вдох, не открывая глаз. Внутренним зрением она увидела, как две полупрозрачные души танцуют друг рядом с другом, не прикасаясь.

— Пойдем со мной, Рэн… умоляю…

— Нет… мне пора, малышка… — грустно улыбнулся его призрак. — А тебе нужно вернуться. Ты должна спастись. Уйти сейчас, оставить меня, так будет лучше.

— Лучше?! — полупрозрачная Саманта аж заискрилась от возмущения. — Ха! Почему ты решаешь за меня?

— А почему ты все время споришь? — фыркнула душа Френсиса, но взгляд остался печальным. — Прости меня, волчонок… Мне нужно идти. У меня не осталось сил. Связь с телом почти полностью потеряна. Я не смогу вернуться. Я слишком долго пробыл здесь.

— Подожди…

— Ты что-то хотела мне сказать?

— Я… я люблю тебя…

Френсис потянулся к Саманте, но они лишь закружились в воздухе друг вокруг друга, не в силах коснуться. Просто бесплотные образы.

— Господи… Это правда? Но почему ты столько времени молчала?

— Да потому что тебе плевать! У тебя невеста! И по боку тебе я и мои чувства! — Саманта отвернулась, и на полупрозрачных ресницах заблестели слезы.

— Неправда… Я тоже люблю тебя! — воскликнул Френсис, и полупрозрачный силуэт вспыхнул ярче, будто оживая.

— Докажи! Вернемся на Землю вместе?

— Только, если повторишь еще раз, — лукавая улыбка изогнула губы Френсиса.

Их руки соединились. Хвататься друг за друга было тяжело. Все равно, что удержать воду. Усилие до предела, до стона с губ… И все-таки душа Саманты смогла уцепиться за Френсиса. А он — последовать за ней к земле, к оставленным там оболочкам.

Саманта, уже настоящая, беззвучно рассмеялась, вспоминая перебранку в небе. А по щекам лились слезы от пережитых волнений.

Кристалл на шнурке разгорался все ярче, окутывая лиловой дымкой. Ресницы Френсиса дрогнули. Его губы сложились в неуверенную, робкую улыбку, и по щекам потекли растаявшие морозные узоры. Он очнулся, но ни о чем не спросил, лишь притянул к себе. Прижал так крепко, что у Саманты перехватило дыхание.

Минуты текли, а Френсис все не мог заставить себя отпустить ее. Даже после того контакта душ он не верил своему безграничному счастью.

— Пусти! Задушишь! — она, смеясь, начала вырываться. — Нужно идти! Не лучшее местечко для свидания!

Френсис не поверил ее смеху, показному веселью и беспечности. Слишком ярко в сияющих глаза сверкали слезы. Саманта боялась.

— Ты права. Я не хочу оставаться здесь дольше, чем нужно.

— Ты забыл, что мы чуть не остались тут навсегда? — мягко упрекнула Саманта, отстраняясь. — Кто-то не хотел бороться. Там, в небе!

Френсис тяжело вздохнул.

— Я почти ничего не помню. Только яркие огни: цирк, собаки, дети, незнакомые люди…

— Не совсем незнакомые. Ты не видел мальчика? — Саманта прищурилась, заглядывая в самые потаенные уголки его выжженного на войне сердца. — Он невероятно похож на тебя.

— Ты думаешь, это мой сын? — голос Френсиса предательски сорвался. — Значит, он мертв…

— Прости, но тебе нужно было это знать.

Френсис отмахнулся, сжав виски ладонями, словно в приступе паники.

— Я должен посмотреть.

— Я пойду с тобой, — твердо заявила Саманта.

У Френсиса хватило сил лишь на то, чтобы отрицательно покачать головой.

— Не стоит, Сэм. Там опасно.

— А я не брошу тебя в одиночестве. И мы разделим опасность на двоих.

Упрямый взор, вскинутый подбородок… Да уж, Саманту не переупрямить. Особенно сегодня, когда Френсис чувствовал себя выжатым лимоном! Вздохнув, он взял ее за руку.

Они шли вместе, ступая по примятой траве, по облетевшей листве. Так странно, ведь в самом начале ночи здесь царило лето, а сейчас уходила поздняя осень… Дойдя до края стола, Саманта замерла, как загипнотизированная мышка перед матерым котом.

— Дальше я не пойду, — хрипло прошептала она, пошатнувшись. — Просто не могу… Я переоценила собственные силы.

— Саманта, что с тобой? — с тревогой спросил Френсис.

— Мне нельзя туда… иначе усну вместе с ними, я чувствую. Прости, я не могу.

А Френсис переступил через «не могу» и сделал шаг. Потом еще один. И очутился перед собственным сыном. Парнишке сейчас было не больше шестнадцати, но черты лица постоянно и неуловимо менялись. Он взрослел на глазах.

Некоторое время Френсис просто смотрел на сына. Светлый вихор челки лежал непокорно. Копия того, который постоянно падал на глаза самому Френсису. И матовая бледность кожи — ну, точно отражение в зеркале. Сердце отчаянно стучало от этого сходства. А сын спал… Френсис впитывал, запоминал каждую черточку так и не ставшего родным ребенка, понимая, что пришла пора проститься. Навсегда.

— Прости меня, сынок. Не уберег я тебя… А значит, и Серафиму. Так я и думал. Простите, что меня не было рядом. Прощай.

Френсис недрогнувшей рукой коснулся его застывшего лица, приглаживая челку. И тут послышалось тихое:

— В добрый путь, папа.

***

Словно вихрь пронесся в маленькой комнатке, и Саманта, до этого неподвижно лежавшая на белых простынях, вдруг дернулась. Она рывком подскочила на постели. Дыхание сбилось, стало тяжелым. Саманта начала оглядываться, не понимая, в каком мире находится.

Рядом сиреневым цветком распустился портал. Из него буквально вывалился Френсис, с маниакальным упорством прижимающий к груди небольшой чемодан. Больно приложился бедром о каменный пол, но лишь зашипел и сразу бросился к кровати.

Саманта нервно прижимала к груди одеяло, пытаясь прикрыться. Ее встрепанные, слипшиеся от пота черные волосы торчали, словно ирокез. Большие глаза на бледном лице блестели от температуры. Но Саманта выжила! И это главное.

«Серафима мертва. Я потерял свою первую любовь навсегда… но со второй этого не повторится!» — горячо подумал Френсис.

Дрожащими руками он разбил ампулу с противоядием и схватил Саманту за запястье. Она не сопротивлялась, наверное, уже не узнавала никого. В его сердце холодными иглами толкнулся безотчетный страх. Но Френсис не поддался ему, он не мог забыть тех слов, что вытянули его с самой грани. И был готов повторять их снова и снова. Лишь бы Саманта повторила его подвиг и вернулась к жизни.

Тонкая иголочка шприца вошла в вену, что была четко видна на худенькой руке. Антидот начал всасываться в кровь. Саманта едва слышно вздохнула, щеки чуть-чуть порозовели.

У Френсиса отлегло от сердца. Он осторожно уложил ее на подушки, заботливо укутал одеялом. Ведь жар начнет спадать от лекарства, нельзя, чтобы Саманта замерзла. Ее и так зазнобило.

Взгляд Френсиса случайно упал на часы на запястье. Конечно, каждая минута на счету для других Волков, но… Сейчас он не мог заставить себя покинуть сладко спящую Саманту.