— Передай, — кивнул тот в ответ, — что они их сейчас же получат.

— Собираемся через час в кают-компании, — добавил Сигурд.

— Почему так долго? — удивился Макс.

— Совещание будет долгим, а нам с Цитаном надо обсудить какими лекарствами мы можем поделиться с красными рейдерами.

— Ты может скажешь, что случилось-то? — вспылил Макс, изнывающий от неизвестности.

— К нам гости, Макс. Песчаные крейсера Аве и с ними по крайней мере один очень похожий на солярианский. За нас взялись всерьёз.

Эти слова прозвучали будто гром в песчаном доке — дальше этого помещения красные рейдеры заходить отказывались. Им предстоит не лихой налёт на караван, руины или даже город вроде Дэзила, не схватка с охотниками на пиратов, но самая настоящая…

[1] У нас это называется сесть по-турецки, но в этом мире Турции нет

Вице-адмирал Вандеркаум терпеть не мог непрошенных советов — особенно от офицеров Геблера, а хуже того — спецназовцев. Они мастера своего дела — инфильтрация, дефильтрация, нанесение ударов по ключевым точкам. Их работу можно сравнить с ударами ножа — режущими, колющими, оставляющими жестокие раны, но не убивающими жертву. Приканчивает её меч или топор, а таким оружием были крейсера и линкоры, уж после их атаки никто не поднимется, чтобы дать отпор. Особенно когда даст о себе знать главный калибр «Кефайнзеля».

Но всё же, когда на связь вышел капитан «Светостали», одетый в безукоризненно белый мундир коммодора Солярианского флота с нарукавным знаком Геблера на правой руке, вице-адмирал был вынужден ответить на вызов. И прислушаться к тому, что сообщил солярианец, которого адъютант отрекомендовал как коммодора Гергара.

— Вам передали примерные планы крепости? — первым делом поинтересовался тот.

Вандеркаум глянул на фон Хиппера, и дождавшись его кивка, подтвердил коммодору получение.

— Берегитесь её главного калибра, — продолжил Гергар. — Это орудие имеет примерно девять с половиной солей диаметра.

— В моём флоте используют цивилизованную систему мер и весов, — позволил себе перебить его вице-адмирал.

Гергар же усмехнулся про себя — пропагандисты Афона, вещающие с церковных кафедр, не зря едят свой хлеб. Аве уже почти отказался от принятых на Поверхности единиц измерения в пользу солярианских.

— Тем лучше, — кивнул коммодор. — Диаметр главного калибра крепости двести восемьдесят миллиметров, предельная дистанция выстрела двадцать пять с половиной километров.

— Мелочь в сравнении с «Толстушкой Бертой» — моим главным калибром, — не смог не похвалиться Вандеркаум. — Четыреста двадцать миллиметров и снаряды весом в тысячу сто шестьдесят килограмм.

О том, что дальность выстрела у «Берты» почти вдвое меньше, вице-адмирал тактично умолчал. Правда, Гергар знал об этом и так, но тоже решил не развивать тему.

— Вот снаряды крепости как раз и внушают наибольшее опасение, — сказал он. — По условиям мирного договора между империей и Шеватом, все крепости должны быть законсервированы, а самые опасные боеприпасы к их орудиям возвращены в хранилища, откуда их взяли.

— Чьи хранилища? — подозрительно прищурился Вандеркаум, хотя уже подозревал каким будет ответ.

— Цивилизации Зебоим. Эксплораторам Шевата удалось обнаружить несколько подземных хранилищ, переживших Выбраковку, где сохранились запасы ядерного оружия. Главный калибр любой из крепостей Шевата может стрелять атомными снарядами, и вы, вице-адмирал, должны понимать — пары выстрелов хватит, чтобы от нас не осталось и памяти. Даже локальные ядерные взрывы превратят наш флот в светящиеся по ночам обломки.

— Вовремя вы решили мне это сообщить, — криво усмехнулся Вандеркаум. — Если пираты завладели ядерным оружием Шевата, то пускай наша гибель послужит предупреждением тем, кто придёт по их души после нас.

Гергар оценил отважные слова вице-адмирала. Похоже, он всерьёз верил в то, что говорит, а это большая редкость.

— Даже если у них нет этих боеприпасов, вам придётся постоянно маневрировать — попадать под двухсотсемидесятикиллограмовый фугас не стоит даже вашему флагману. Вряд ли он перенесёт больше двух-трёх прямых попаданий.

— Я знаю нашу роль в битве, — отмахнулся Вандеркаум. — Мы станем щитом для вашего крейсера и по возможности будем подавлять огнём главный калибр пиратской базы. Снаряды моей «Берты» намного тяжелее — даже крепости, скрытой в толще скалы будет непросто пережить их попадания. В отличие от «Кефайнзеля» это неподвижная мишень.

— Правильная осада, вице-адмирал, — всё же напомнил ему коммодор. — Ваш флот маневрирует и подавляет огонь вражеской артиллерии, чтобы впоследствии высадить десант роботов. Всё по правилам осадного искусства, которые вы проходили ещё в Югенде. Ни на шаг не отступайте от плана, пока спецназ не выведет силовую установку крепости из строя, и не возьмёт командный центр.

Отвлекать внимание от главного удара — Вандеркаум считал подобное бесчестьем для себя. Вице-адмирал песчаного флота Аве на побегушках и спецназовцев — что может быть позорнее? Ради этого он столько лет служил? Ради этого примкнул к заговорщикам Шахана и был среди тех молодых офицеров, кто повёл своих солдат в королевский дворец? Ради этого дрался с Алимарисом? И вот теперь докатился до того, что штурмует пиратскую базу да ещё и принимает советы от напыщенного коммодора в белом мундире. Вандеркауму захотелось сплюнуть себе под ноги, и только присутствие фон Хиппера остановило его от столь необдуманного поступка.

— Будет вам осада по всем правилам тактического искусства, коммодор, — заверил он Гергара, прежде чем оборвать связь.

Вандеркаум кивнул фон Хипперу, и тот принялся командовать. Капитаном «Кефайнзеля» был он, а потому приказы, касающиеся непосредственной жизни песчаного линкора, отдавал именно капитан цур занд.

— Вице-адмирал покидает мостик, — произнёс он. — Основной команде — покинуть мостик, перейти в боевую рубку.

Спустя несколько минут и сам капитан покинул мостик, передав командование старпому. Хиппер будет руководить «Кефайнзелем» из куда лучше бронированной боевой рубки, отдавая оттуда команды всем постам. Старпому же останется дублировать их и сообщать о повреждениях.

Сражение должно начаться уже очень скоро.

Максу не нравилась идея Сигурда, однако он вынужден был согласиться с ним. Даже одолев флот Аве, что сейчас движется к крепости, пираты всё равно вынуждены будут покинуть крепость. Почти идеальная база с частично автоматизированной оборонительной системой, где один человек может управлять огнём сразу целой батареи, сидя за пультом в хорошо защищённом бункере, стала бесполезна, как только её координаты оказались известны врагу. Отбей они атаку, за этим флотом прибудет новый — куда сильнее и скорее всего с большей поддержкой Солярианской империи. Тогда пиратам точно не выстоять. Придётся уходить сейчас, чтобы не потерять слишком много бойцов. Базу можно обустроить и на новом месте, а вот людей уже не вернёшь — именно этот аргумент Сигурда и стал решающим в коротком, но жарком споре.

— Ваши роботы приведены в боевую готовность, — доложил Тенлис, заведовавший, как выяснилось всем, что касается боевых машин в Волчьем логове, а не только на борту «Фенрира». — Как прошли испытания вашего робота, мастер Узумо?

Мрачный Цитан ответил, что лучше бы ему остаться врачом, ведь раненных скоро будет хоть отбавляй. Однако Сигурд сумел настоять на своём.

Ещё до совещания о судьбе Волчьего логова он отвёл Цитана в ангар, выгнав оттуда всех, и продемонстрировал Цитану боевого робота, выкрашенного в серый и зелёный.

— Фафнир, — представил робота доктору Сигурд, и тот, несмотря на помрачневшее лицо, нашёл в себе силы усмехнуться.

— На всякого Фафнира найдётся свой Сигурд? — спросил он.

— Ну, вроде того, — замялся Сигурд, только сейчас понявший иронию.[1]