— Что-то ты расслабился, наставник! — получил дружескую подначку от Иниса посредством телепатии. В звериной ипостаси василискам всегда проще общаться таким образом между собой, что упрощает координацию военных действий и повышает скрытность.

— Ну должен же у тебя в активе быть хоть один успешный приём, прежде, чем я уложу на лопатки! — не остался в долгу.

Я встряхнулся, избавляясь от аренного песка, и направился к своему противнику намереваясь навязать ему старую добрую рукопашную схватку. Наращивать броню до уровня боевой схватки не стал, все-таки нужно было учитывать возраст ученика и возможности его организма, чтобы тренироваться на равных. Вот только для прохода на ближнюю дистанцию пришлось преодолеть все те же протокрылья. Одно за другим они выстреливали, расправляясь в мою сторону и пытаясь зацепиться за боковые или спинные шипы крюками. Хорошая тактика дальнего боя с возможностью повалить на песок менее маневренного противника.

— Почему не сказал, что ваши родовые клинки отозвались? — Я рваными скачками из стороны в сторону приближался к противнику, уклоняясь от зацепов крюками или пропуская их по касательной.

— Это семейное дело, тебя не касается, — рыкнул ученик, скрестив протокрылья и выставив перед собой своеобразный щит, когда нас разделяло чуть меньше четырёх метров. — Не лезь, куда не просят! — на костях, повинуясь эмоциям, выросли дополнительные шипы.

Неприятный сюрприз, но решаемый.

— Тот, к кому взывают клинки, находится в опасности! — рявкнул я на последних скачках, оттолкнувшись от арены и свернувшись в клубок на манер ежа. — Ты сам мешаешь духу рода оберегать наследницу! — катился на выставленный щит. Длина пластин-скальпелей на спине помноженная на скорость и массу моего Зверя позволяла смять выставленный щит, но не без потерь с моей стороны. Послышался треск костей, брызнули в стороны осколки моих пластин и его протокрыльев, а мы перешли к рукопашной схватке.

— Она ещё ребёнок! Это всё чушь! — ухватившись за наросты, меня перекинули через себя, для уверенности поддав ускорения обломками крыльев. — Клинки молчали четыре поколения, с чего вдруг она стала избранной?

Похоже кто-то отрицает очевидное.

Сгруппировавшись, я приземлился, в перекате уйдя из-под удара когтистой нижней лапы.

— Открой глаза уже наконец, она уникальна самим фактом своего рождения! — зачерпнув горсть песка, не раздумывая, швырнул в глаза противника, и воспользовавшись его замешательством, отработал серию ударов по корпусу, попутно блокируя подсечку со стороны правого крыла. — Ты не всегда сможешь быть рядом, она должна уметь постоять за себя.

Инис принимал удары на уже окаменевшие пластины, потому не ощущал особых неудобств, в отличии от поломанных крыльев. Однако и тут он сумел быстро сориентироваться. Не пытаясь подловить меня на подсечке, он отработал по моему корпусу верхними лапами, обломком крыла блокируя мои удары слева, в то время как правый огрызок крыла пришпилил мне лапу к арене, проткнув пластины срезом кости насквозь. Пролилась первая кровь.

— Нет! До первого оборота не позволю!

Я дёрнулся, неудачно отмахнувшись от боли и обломив ученику часть кости протокрыла более метра, но пока я отвлёкся на рану ноги, получил двойку локтем под дых и в подбородок снизу-вверх.

— Если кровь откликнулась на зов духа рода, значит, оборот уже был! — поддавшись и раскрывшись, я ждал следующего удара, он шёл справа с намерением отправить меня в нокаут. Лапа разомкнута, что и послужило главной ошибкой. За секунду до удара, я подставил обломок его кости под раскрытую лапу, нанизав её как на кол. Теперь уже пролилась кровь Иниса. Мы кружили по арене. Звери тихо рычали, получая удовлетворение от схватки.

— Не может быть, она бы со мной поделилась! — Инис резким движением вынул из лапы и зло отшвырнул осколок собственной кости как зубочистку.

— Она и поделится, ты только выслушай её, когда придёт время. — Я остановился напротив ученика.

— Ты не понимаешь, она же ещё совсем крошка. — Плечи Иниса поникли, голова опустилась. — Мы к пятидесяти только оборот осваивали первый. А она… Ей же шестнадцати нет… Как же Мгла такое допустила?

— Богам виднее, Инис, нельзя противиться их воле. Если клинки отозвались, нужно вручить их наследнице и обучить ими пользоваться для защиты, — мягко настаивал я на своём.

— Если она действительно освоила оборот сама, то я не имею права отказать, — голос друга дрогнул. — Она станет совершеннолетней. Но пусть сначала продемонстрирует. — Инис цеплялся за последнюю соломинку, всей душой отказываясь принимать происходящее.

Мы стояли напротив друг друга, я даже примерно не мог представить, что творилось в его душе, где боролись отцовская любовь, страх и вера в богов.

— Верь Мгле, она всегда защитит своих детей. И Мелиссу с рождения оберегает, если даже дух рода откликнулся как её защитник.

В образовавшейся тишине стали слышны глухие удары по силовому полю. За границей защиты бесновался Шиас во второй ипостаси, пытаясь пробиться к нам как на физическом уровне, так и телепатически.

Я деактивировал купол изнутри, ожидая уже чего угодно, вплоть до прорыва тварей Бездны, но Шиас и тут нас удивил:

— У меня в медчасти оплавлена половина зала вокруг стазис-капсулы Лизы, а рядом лежит обгоревший Анес в боевой ипостаси. Ему надо срочно к Источнику, а меня Вход Регулов не впускает!

Анес

Зверь взбесился. Абсолютно бесконтрольная глухая тоска сменялась вспышками ярости с того момента, как Лиза оказалась в стазис-капсуле. Днем я еще удерживался от оборота, но ночами не принадлежал себе. После первой ночи очнулся в состоянии полуоборота под утро с неясной ноющей болью в груди. Боль не проходила. Она саднила, выгрызала внутренности, занимала все мысли, не давая сосредоточиться ни на чем важном. Чтобы исключить варианты проблем со здоровьем обратился к Шиасу. Полное обследование подтвердило мои подозрения. Я-то здоров, а вот Зверь — большой вопрос. На следующую ночь отправился к Источнику, как малолетний змеёныш, которому требуется помощь Богов для контроля оборота. Мне нужно было договориться со Зверем, а он от меня отгородился глухой стеной, чего не было даже на ранних стадиях нашего совместного существования.

Чем дальше я удалялся от медчасти, тем сильнее болело в груди. Если бы не результат обследования, решил бы, что инфаркт мне гарантирован. Едва я пересёк вход в амфитеатр, оборот произошёл стремительно. Очнулся снова под утро рядом со стазис-капсулой. Грудь уже не ныла, она горела, словно меня насквозь проткнули раскалённым прутом. Кое-как забрался в пустующую стазис-капсулу. Но облегчения она не принесла.

День прошёл как в тумане. Все хлопоты, связанные с пребыванием Пелагеи, взяли на себя Шиас и Кассиус с Инисом. Меня не трогали. Необъяснимо, просто до боли и зуда под кожей, меня тянуло к Елизавете.

На третью ночь я не стал дожидаться оборота и сам пошёл к партнерше. Самочувствие было настолько паршивым, словно по моим внутренностям прошли миксером. Голова раскалывалась, а кожа в районе солнечного сплетения начала темнеть и обугливаться. Уже не особо соображая, что делаю, я вскрыл капсулу Лизы и умостился рядом. Места отчаянно не хватало, но мне было всё равно. Я вцепился в тело девушки, которое было ледяным и бледным до синевы. Жар понемногу отступил, и я провалился в забытье.

Сон пришёл почти сразу, я барахтался в белесом киселе, забивающем рот, нос, уши, глаза. Невозможно было определить даже собственное положение в пространстве.

Я злился, пытаясь хоть что-то рассмотреть, но пелена окутывала, мешала, сбивала с толку. Зверь внутри впервые за последнее время отозвался и предложил помощь. Я с благодарностью согласился. Тело привычно трансформировалось, но моё сознание не подавили. Мы вновь делили боевую ипостась на двоих, как в старые добрые времена.

— Я здесь уже две ночи брожу. Удивлён, что ты решил присоединиться, — сыронизировала моя вторая ипостась.