А проснулась… проснулась утром. Одна… В своей талафской спальне!!! Я вскочила, ничего не понимая, и сразу почувствовала, что меня странно мутит… С чего бы Талаф и что за тошнота?! Может мне стало плохо ночью и Дрей притащил меня сюда, чтобы лечить какой-нибудь их магией?

 И вдруг… вдруг я узнала это поганое ощущение, не ограничившееся физической дурнотой. Кошки… мерзкие когтистые кошки на душе и ледяная тоска, сковавшая горло. Дрея не было рядом не только в спальне! Я чётко осознала, что осталась одна в целом мире!

 Кровать, с которой я поднялась, была застелена покрывалом и это мне почему-то совсем не понравилось. Мы уходили ночью, кто вдруг уже успел здесь прибраться?..

 Найти рядом Дрея я не рассчитывала даже в глубине души, но из-за дурацкого покрывала начала, пошатываясь от головокружения, бродить везде и пытаться хоть за что-то ещё зацепиться взглядом и мыслями. Самочувствие было отвратительным, намного хуже, чем когда Эйо выравнивал свои пространства в библиотеке. Либо Связь тогда ещё не была так сильна, либо моё состояние как-то смягчал в тот раз Эйо.

 Во второй спальне душа ушла в пятки – ни моей одежды, ни следов вчерашнего потопа не было. Но сразу пришла спасительная догадка, что в покои мог заглянуть Эйо... А затем сердце всё же сжалось в орех – под креслом белело полотенце Дрея. Сущий... не убирается вручную и попустить его не мог! Я упала рядом на колени, вытянула полотенце, уткнулась в него носом и беспомощно расплакалась – скомканная ткань была совершенно сухой. Кажется, кроме вопроса «почему я очутилась в Талафе?», второй очень важный: «когда я здесь нахожусь?».

 Собрав все силы, в первую очередь физические, я кое-как натянула первое попавшееся платье и сразу позвала Эйо. Нет… ничего…

 По стеночке я вывалилась в коридор, дошла до лестницы, немного подумала и отправилась наверх – в салоне хотя бы найду или подожду не слуг, которым совершенно непонятно, что говорить и объяснять, а точно кого-то из своих.

 Когда я добралась до садика, перед глазами плыли тёмные круги – и от тошноты, и от страшных мыслей. Но тут с совершенно неожиданной стороны пришло облегчение – из цветущих крон ко мне ринулись арависы Дрея и Севаста. Сразу дурнота немного отступила, а голова прояснилась.

 Ох, нет! Мне не нужно в салон! Переход! Переход где-то совсем рядом, по идее он напротив салона. Дрей точно не на Сиате, это не вызывало у меня никаких сомнений. Найдя дверь, я тоже почему-то сразу поняла, что это именно Переход… Но она никак не поддавалась, была заперта! Я дёргала во все стороны и глотала злые слёзы – ну как это заперта, когда ручка не поворотная и даже никакой замочной скважины нет?!

 В конце концов я бессильно пнула полотно, прислонилась спиной к стене и выдала громкий вопль, больно царапнувший горло. Затем осела на траву и уже не просто заплакала, а по-настоящему зарыдала. Арависы не покидали моих плеч, но сидели очень тихо.

– Элис, что в итоге стряслось? Где Дрей?! – услышала я спустя какое-то время встревоженный голос Рины. 

 Она взяла моё лицо в ладони и внимательно посмотрела в глаза. Сразу за ней маячила рыжая головка Литы.

 Сперва зрачки Рины расширились, а сама она сосредоточенно замерла, сдвинув брови, но через несколько секунд я увидела уже не тревогу, а страх.

– Лита, Элис не просто больна или расстроена, тут только Лей поможет. Давай, бегом за ним! – распорядилась она, а сама села на колени рядом и взяла меня за руку. – Ох, солнышко, это были ужасные три дня, даже хуже, чем прошлые, когда вы пропали после твоей аварии! Пожалуйста, попробуй пока хотя бы что-то рассказать!

– Три дня… – эхом повторила я, – нас не было три дня?

 Примерно столько мы и провели вдвоём в Григорьевском…

– Да, и мы уже чуть с ума не сошли. Эйо тоже нет, а стражи не пускают в Безмирье… Никого из Семьи не пускают! Что стряслось, Элис?

– Скажи, – сдавленно просипела я, решившись сразу задать самый ужасный вопрос, – так могло бы быть, если бы… если бы Дрей… если бы он умер?

 Рина ахнула, потом пару секунд подумала и ошарашенно выдохнула:

– Ты хочешь сказать, что ты здесь одна?.. Одна перешла на Сиат, без Дрея и не зная, где он?! И Сущий тебя отпустил?

– Я не перешла. Проснулась в спальне. Рина, скажи мне, что он просто в Григорьевском, что не мог умереть!

 Она совсем побелела, но быстро опомнилась, сжала мою кисть и погладила по щеке.

– Нет… умереть не мог. Было бы… совсем по-другому, – Рина тряхнула кудрями, словно отгоняя дурные мысли, затем вдруг подскочила, потянула дверную ручку, с которой я недавно воевала, и с облегчением выдохнула. – Нет, солнышко, не мог! Как минимум – Переход был бы тогда открыт.

– Его нет здесь, я это чувствую! Он на Земле. Это точно!

– Конечно точно, если чувствуешь… Тебе ли не знать. Господи, да как ты вообще-то тогда себя чувствуешь?! Ясно теперь, что с тобой!

 Рина снова опустилась на траву и крепко меня обняла.

– Птицы… Они помогают. До них было совсем нехорошо.

 Спустя несколько минут пришёл Лей, присел рядом и прикоснулся к моим вискам. Совсем как Эйо, я узнала ощущения. Стало ещё легче. Я схватила его за рукав и ему всё «рассказала» быстро и подробно…опять же, совсем как Эйо. Лей кивнул и тоже побледнел.

 Вдруг вернулась Лита, посмотрела на нас по очереди круглыми глазами и показала в сторону лестницы.

– Там… Ох, я не знаю, что и делать! Там человек из ведомства Имидора и он требует немедленно вниз Алису Меликову. Знает, что она здесь.

– Элис, ты как? – спросила Рина. – Хорошо бы с ним поговорить, мы тогда явно начнём хоть что-то понимать.

 Я кивнула и решительно поднялась – могла бы и с кругами перед глазами поползти, чтобы узнать, что с Дреем. А после помощи арависов и Лея готова была вообще бежать!

 В холле ожидал суровый и бесстрастный человек-скала, коротко и безлико представившийся:

– Судебное ведомство Совета. Кто из вас Алиса Меликова?

 Я сделала шаг вперёд, отпустив руку поддерживавшего меня Лея. Чиновник кивнул, быстро приблизился и взмахнул рукой. В ней появился длинный лист бумаги, исписанный от руки, испещрённый подписями и утыканный печатями.

– Госпожа Меликова, во исполнение приговора Совета, после рассмотрения дела о подготовке фиктивного брака между представителями Старой Крови посвящённых Семей, от сего момента и на пять лет вперёд вам запрещены любые контакты с Семьёй Валей. Как незамужней даме, не имеющей Семьи на Сиате, вам назначен опекун, к которому я обязан вас незамедлительно сопроводить. Приговор вынесен Советом Дорсы, согласован под Большим Древом Безмирья при предъявлении Летописи Имидоров и обжалованию не подлежит.

 Закончив, скала, даже так и не моргнув, взмахнула рукой снова и через секунду я изумлённо смотрела на странное серебристое кольцо, возникшее на моём запястье. Браслет не имел никаких застёжек, словно его выковали прямо на мне! Я набрала воздуха, чтобы возмутиться, но судейский меня осёк:

– Минуту! От лица Совета я обязан предупредить, что следящий артефакт, размещённый на вашей руке, контролирует отсутствие контактов с Валями. Снятие браслета приведёт к вашей немедленной гибели. Обращение к любому представителю Семьи, против которой наложено ограничение, назначение встреч, передача посланий членам Семьи в письменной форме – к сильной боли. Многократное нарушение ограничений может вас покалечить. Вам всё понятно, госпожа Алиса?

– Мне не понятно! – прогремел из-за моей спины голос Зоры. – Обвинение абсурдно, почему нам не дали оправдаться до приговора?! Девочке теперь маяться, пока мы его обжалуем!

– Госпожа Зора, – чиновник скупо поклонился. – В мои полномочия не входят подобные разъяснения, но в данном случае считаю возможным сообщить, что доказательства были предоставлены неоспоримые.

– Какие и кем?

– С этими вопросами рекомендую обратиться в судебное ведомство Совета или лично к господину Имидору.