Я любовно разглядывала ассиметричную банкетку, прекрасный образчик модерна. Идеальная сохранность и явно оригинальная обивка! Виталий возник перед глазами и с разбегу плюхнулся прямо на неё, настраиваясь от скуки на ещё более обстоятельный рассказ.

– Ну а дворничиха всю улицу обслуживала при совке, приезжая. Из-за мыши тут на бумаге квартиру выделили, чтобы прописать как положено по месту длительной командировки. Мне это очень помогло при оформлении, что дом-то хоть и культура, зато жилой.

 Агент ковырнул жаккардовую лилию на обивке ногтем. Я сжала кулаки. Ей-богу – стукну по голове! Ещё один такой номер, и стукну!

– Она ярославскую-то прописку больше не имела из-за переезда. Так и бросил её тут институт в девяностые, – агент моих мучений не заметил, но интерес к лилии, с счастью, потерял. – Никому не интересно было её назад в областной центр тянуть: жильё-то служебное при новой власти перевелось. Жильё с тех пор только за денежки... Ну а дворничиху к ней подселили ещё в семидесятые. Так я про избушку и узнал: мышь померла, а дворничиха ко мне пришла с вопросом, можно ли ей, как всем нормальным людям, право приватизации тут использовать.

– Это что ещё такое?

– Это всем, кто жил в государственном жилье, положено один раз его бесплатно сделать собственным. Если прописка ещё с тех времён. Так что вот бабкам и скажите спасибо: от нищеты на хорошую обстановку денег не было, они всю старину вам по своей нужде и сохранили, так сказать. Ну и мне тоже спасибо можно, – Виталий с сожалением огляделся. – Я обычно такое выгодно отдаю одним ребятам московским. Приезжают на своём грузовике, всякий раритет вывозят для столичных любителей. Такой у них бизнес. А мне хорошо: убираются красиво перед показами клиентам, деньжат немножко подкидывают.

– Что же вы в этот раз не стали? – изумилась я. Не верилось, что ушлый риэлтор может упустить даже небольшую выгоду.

– Из-за дворничихи, – посетовал тот печально. – Сам себе всё испортил, связался с этой реставрационной комиссией, чтобы бабку запугать... Они всё описали тут, сфоткали – не вывезешь уже. Хоть и свои люди, а честь иметь надо: много глаз эти диваны со шкафами теперь видели. Ну да ладно, лес рубишь – щепки летят. Хватит мне по этому вопросу и вашего спасиба.

– В каком смысле – запугать? Вы что, силой у пожилого человека дом отобрали?

– Зачем силой?! Что я – дикий что ли, как те собаки? – надулся вдруг Виталий. – Гражданка обратилась по вопросу оформления недвижимости на платную консультацию к профессионалу. Ко мне, то есть. Ну я ей исключительно юридически и растолковал, что это культура и старина и она не расплатится всё тут поддерживать, а потом замумукается отчитываться. Комиссию пригнал к ней для иллюстрации, проплатил им всё по чести, чтобы табличку повесили. Она после этого и согласилась продавать.

– А сама хозяйка где? Будет только при подписании документов?

– Не-е-е... Договор тоже через меня, по доверенности. Всё-всё через Виталика! Я ей домишко подобрал... в деревне. Не ближний свет оттуда в Григорьевское таскаться. Уже заранее заселил, чтобы покупателей мне не распугивала. На её век хватит, печка не дырявая. Так что не надо мне тут лепить, я не чёрный риэлтор, бабок не обижаю! Тут вам не Ярославль, всё на виду... Вмиг вычислят.

 Какой ужасный человек!

 В уме я сделала отметку, что надо бы найти старушку и обсудить с ней дальнейшее проживание в усадьбе за вознаграждение. Дому нужен присмотр, она с этим явно прекрасно справлялась. Я всё равно вечно здесь торчать не буду – пережду бурю с наследством, наиграюсь в своё удовольствие с реставрацией и вернусь в Лондон. Фасад, конечно, в плачевном состоянии, да и вообще заняться есть чем. А потом буду наезжать иногда в такую вот чистоту и уют.

 Но у судьбы были на мой счёт иные планы...

 Через неделю я стояла в холле усадьбы с чемоданами у ног и парой объёмных пакетов покупок, сделанных ещё в Ярославле. Полотенца, одноразовая посуда, постельное бельё – студенческие годы и любовь к путешествиям в экзотические места вполне привили мне бытовую самостоятельность.

 Конечно, тянуло пойти куда-нибудь на чердак или веранду: покопаться в пыльной старине, подержать в руках что-то из прошлого, от чего обязательно замрёт сердце... Но сперва стоило разобраться, где ночевать и чем ужинать.

 Практичность победила и я отправилась осматривать кухню, потому что сходить за продуктами ещё только предстояло. Нужно было определить, есть ли холодильник и получится ли готовить хотя бы завтраки, или стоит поискать поблизости ресторанную еду.

 Кухня сияла начищенными медными тазами, кастрюльками и плошками.

 Ого! Да здесь сразу хочется что-нибудь эдакое приготовить… обстоятельное. Петуха в вине, например.

 В первую же минуту среди ухоженной утвари обнаружились турка и кофейник. Прекрасно, завтракать можно дома...

 В одноразовой посуде не было нужды: белоснежные тарелки и чашки стройными рядами сверкали на огромном буфете.

 Хмм… усадьба при осмотре выглядела жилой и не запущенной, но вот всех этих салфеток, приборов и сервизов я не припоминала...

 Пластиковую посуду я решила на всякий случай припрятать в буфетный шкафчик: вдруг весь роскошный фарфор принадлежит прежней владелице и она за ним ещё вернётся.

 За створками буфета я сразу наткнулась на красивую стеклянную банку с дутой прозрачной птичкой сверху, полную кофейных зёрен.

 Склянка милая, настоящая венецианская. А вот кофе точно старый и негодный, нужно выкинуть...

Я откупорила плотно притёртую крышку и вдохнула. Эфиопский Сидамо, свежайший! А у старушки простой хороший вкус и съехала она совсем недавно...

– Это вам. Вера Ивановна кофе никогда не пила, у неё давление.

 Я подпрыгнула, рассыпав порядочную часть зёрен, и обернулась.

 За разделочным столом стоял странного вида человек – очень низкого роста и пожалуй – немолодой, хотя совершенно без морщин. Наверное, это из-за белых волос так кажется. Не старый, а именно... без возраста. Бледный, с прозрачной голубой кожей, невероятно большими синими глазами и огромными вытянутыми ушами… Эльфячьими что ли?..

 «Эльф» неторопливо резал длиннющий багет на тонкие ломтики, сбрызгивал их маслом и аккуратно складывал в корзиночку.

– З…здравствуйте!

– Здравствуйте, Алиса Андреевна, чрезвычайно рад! Сойдёт и эльф, в другом мире может и посмеялись бы, но в вашем так иногда и называют. А в Безмирье, откуда я прихожу, нет определённого названия. Мы просто есть и знаем, кто мы. Существуем. Сущие.

 Сумасшедший. С ножом!!! Я инстинсктивно попятилась. Хотя... вроде безобидный? Да и нож хлебный, с тупым торцом и зубцами. Только вот про эльфа я вслух точно не говорила, а думала обычно на английском! 

– Мне всё равно, я все языки понимаю. Идёмте в столовую, ваш coq au vin остывает.

– Что, простите?

– Кок-о-вин, – закатил глаза синий человек. – Петух в вине. Вам же хотелось на ужин!

– Мне его захотелось минут пять назад, а птицу только томить нужно целый час!

– Это вам час... У Эйо свои методы. Но можете считать, что я заранее счастливым образом угадал, раз вы такая трусиха.

 Эльф водрузил на хлебные кружочки веточку розмарина, вытер изящные голубые пальцы льняной салфеткой, подхватил корзинку и отправился на выход. Я пошла следом – кто бы он ни был, выпускать его из виду точно нельзя.

 В столовой я сообразила, что за мистика с петухом: ужином упоительно пахло. Очевидно, мой нос уловил и опознал остатки аромата от готовки на кухне и подсознание выдало желание именно это съесть. С языками просто совпало – я думала о своём, а эльф говорил о французском названии блюда. Про кофе вообще всё на поверхности, нетрудно угадать. Ну а эльфом его, вероятно, часто называют из-за ушей. Уфф...

 Синий человек отодвинул для меня стул.

– Эйо горд снова принимать в доме Старую Семью, тем более – такую очаровательную даму! Я ждал этого много лет!