– Я тогда бы поехал к вам в Британию.

 Когда он это сказал, я уже в сердцах швырнула свою папку на стол и шла к двери. Но теперь остановилась, как вкопанная.

 Поехал бы ко мне? И?.. На что бы он там рассчитывал? Без Зоры, Эйо, особняка, тайных проходов в иные миры… Без вот этого всего, что заставило меня сесть за стол переговоров! Мне что, отводилась в его планах участь быть покоренной исключительно его неземной красотой? И он говорит об этом так спокойно и уверенно?! Высокого же он обо мне мнения...

 Я развернулась – хватит! Это точно последняя капля!

– А знаете, что? Я тогда, пожалуй, не пойду… Я поеду! А вы проваливайте немедленно из моего дома! – я подлетела к окну и ткнула пальцем куда-то в сторону пустыря и сада. – Так вышло, что я всё же его купила и больше вас здесь терпеть не хочу ни минуты! В сарай свой электричество проведите, там телефон и заряжайте! А без кофе вовсе переживёте.

 И, переведя дух, мстительно добавила:

– Посмотрим, свидимся ли в Британии!

 Особо я собираться не стала, чтобы не нарваться ни на какие отвлекающие манёвры хитрого Эйо. Покидав в чемодан документы и всё, что попалось на глаза в спальне, я вызвала такси и сразу уехала. Билеты можно заказать и в Ярославле.

 В машине я сосредоточенно позвонила в отель, забронировала номер и тогда уже... позволила себе заплакать. Слёзы лились и лились, ещё больше размывая сплошную стену мелькающих за окном деревьев и домов.

 Поэтому аварию я не видела. 

 Но краем сознания успела понять, что она случилась, потому что стало очень громко, мокро и… больно.

 Проснулась я тоже от боли. Глаза не открывались, только ловили свет сквозь веки. Болело всё, больнее просто невозможно было представить. Нет… возможно, поняла я, когда вскоре меня кто-то грубо толкнул на бок, после чего по всей верхней ноге разлилась адская ломота.

– Ирка, ну что же ты так колешь-то?! Ты ей гематомы наделаешь с кулак, потом такие только под скальпель. Будет молодая девка вся в шрамах на попе.

– Да кому теперь нужен её зад, ты глянь на эту отбивную!..

Это я отбивная, да? Пожалуй – да.

–…там кровоизлияние в мозг, почки, ещё что-то. С головой-то теперь – или выживет, или нет, если чихнёт неудачно. А вот почки... Новенький с КТ в курилке ляпнул, что оперировать надо бы, потому что плохо визуализируется. Проникающее, видать железяка от машины.

– Зря ляпнул, Палыч узнает – затюкает. 

– Это точно. Новенький, не подсказали добрые люди. Ещё и самого Палыча спросить додумается... Тот ведь тянет, потому что никто не приплатил, а вроде как можно и понаблюдать. Отбрешется потом. Давно говорят, что с должности полетит за такое, но эту он не боится упустить. Она сама-то из-за башки долго теперь ничего не спросит. А родни нет... Некому с диагнозами приставать или жаловаться потом, если в морг уедет.

 Ох... не надо в морг! Мне умирать рано, бабушка Айрин такого не переживёт! И Зора!

– Ну, у молодых после аварий часто сперва нет родни. Через пару дней сообразят, что пропала, а не загуляла. На работе потеряют, опять же. И найдут её по справочной, и денег Палычу дадут, и диагнозы поищут в интернете. Лишь бы дотянула.

– Что – лишь бы? Будешь за каждую такую переживать, так сама долго не протянешь. Уволишься или на таблетки работать будешь. Эта не дотянет до родных, нету у неё никого.

– Да почему сразу нету? Молодая, симпатичная, ухоженная. А ты про неё прям как про какого-то бомжа... Злая ты, Ир!

– Приезжая она издалека по документам, Палыч уже сетовал.

– Значит здесь муж есть, друзья.

– Поди незамужняя. Палыч родственников ищет лучше полиции, чтобы на лапу дали. А уколы ставь ей сама теперь, раз я злая, а ты сердобольная. И если тебе надо, чтобы она в гробу красивая лежала. Вдруг в мире ином кому-то пригодится её зад!

 Голоса немного отдалились.

 О, постойте же! Мой зад, хоть и исключительно в комплекте с остальным, действительно пригодится кое-кому в ином мире... Честное слово! Можно и с синяками, лишь бы не в гробу, пожалуй.

 Они без проблем заплатят! И я заплачу... Только вот как об этом сообщить Палычу, если ни глаза, ни язык не слушаются?!

 Я напряглась, чтобы заговорить или хотя бы пошевелиться, пока голоса совсем не исчезли… но снова провалилась в боль.

 В следующий раз я очнулась от горячего дыхания в лицо и прохладных рук, которые теребили мои плечи. От этих прикосновений по мне растекалась самая настоящая анестезия. По шее, затылку... И в сторону самой сильной боли в голове.

– Элис! Элис, посмотри на меня, пожалуйста!

 Дрей.

 Сердце четвёртый раз в жизни замерло от привычного имени вместо вечной Алисы Андреевны. Да, я дура и считаю. А ведь он меня даже ни разу не попытался поцеловать, тоже мне – жених! На смертном одре я готова была признать, что с самого знакомства мне этого ужасно хотелось...  

 Я разлепила глаза и увидела перед собой его лицо. Расплывающееся, но всё равно невозможно красивое. Затем снова закрыла, чтобы потратить остаток сил на другое – потянуться вперёд губами. Дрей тихо рыкнул и впился в них поцелуем.

 Вместо бабочек внутри... я просто почувствовала, как боль уходит из каждой моей клеточки. Вот видимо и всё. Так резко отпустило... значит умираю.

 Но я не умерла, даже смогла ответить на поцелуй и дотянуться дрожащими пальцами до его шеи.

 Становилось всё легче, боль из невообразимого целого распадалась на мощные, но отдельные очаги. Голова, живот, рёбра, поясница… ещё голова, в другом месте. И да, попа – тоже.  Действительно, отбивная.

 Дрей отстранился, не выпуская меня из объятий.

– Элис, ты в больнице!

– Я уже знаю.

– Нужно уходить, ты здесь не выживешь!

– Мне сейчас стало легче. После… ну после…

– Так и должно быть, это я и Нить. Но этого надолго не хватит, травмы серьёзные. Сейчас потерпи немного, пока я приведу врача и свидетеля, а ты подпишешь отказ от госпитализации.

– Врача – это Палыча? – прошептала я и сосредоточилась. – Ему надо дать сколько-то денег. Не знаю сколько, узнай ты. И надо не уезжать, а требовать какую-то операцию. Меня вроде как пора прооперировать, но Палыч – скотина.

– Ревизию почек, я узнал. Нет, Элис, никакого Палыча, – он провёл по моей щеке ладонью и снова коротко поцеловал. – Пусть скажет спасибо, что я его не убил! Мы едем к Эйо. По пути я помогу держаться, а дальше Сущий.

– Ооо!..

 Эйо – это звучит обнадёживающее... Куда лучше Палыча!

 Я откинулась на подушку и согласно кивнула. И ещё раз кивнула, на всякий случай. А то вдруг он не понял, что я хочу к Эйо!.. Говорить я уже не могла, боль отвоёвывала свои позиции.

 Спустя какое-то время сквозь неё в голову врезались вопли:

– Какой отказ, вы рехнулись, молодой человек?! Её оперировать надо! Она еле живая на поддерживающей терапии, пока вы где-то шляетесь! Там может и гематома, плохо визуализируется. Но на срочную-то однозначных показаний нет, я никак такое не могу! А не хотите ждать и бояться – людей отблагодарить надо будет за внеплановую операцию, понимайте!

 Прохладные руки потихоньку подтянули меня в сидячее положение. Дрей сел позади, крепко обнял со спины, подперев, и задышал в висок. Боль снова немножко притихла. Не как от поцелуя, но жить вроде можно...

 Я сфокусировалась и увидела перед собой на коленях подушку, на ней листок с мелким печатным текстом и ручку сверху. На всякий случай уточнила:

– Это отказ или про операцию?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Отказ, дорогуша! Он хочет вас забрать, это равносильно убийству! Я полицию сейчас вызову, понимайте, потому что его на вменяемость следует проверить и на алкоголь!

– Не надо полиции, Палыч, – я подняла ладонь в примирительном жесте. – Мы просто сейчас уедем в другую больницу, это я его попросила. На вашу у нас… ну... денег нет. Вот.