Сущая снова рассмеялась. Я залюбовалась и заслушалась: уже с лёгким сердцем, совсем без тревоги и страха.

 Знал ли Эйо всё это, когда называл мне имя своей любимой?.. Конечно знал!

– Конечно нет! – возразила Эйвин, картинно отмахнувшись. – Было бы скучно просто взять и сказать ему. Вам он всё равно даже намекнуть не имел права: к своим Древам нужно приходить самим, ты уже знаешь. Так что, делиться с ним новостями было бесполезно, зато смотреть, как мудрейший решает загадку, оказалось весело. Эйо ломал голову вместе с вами, и было забавно, что Дрей сообразил раньше него. А кое-кто ещё понял и раньше обоих... Кое-кто пришёл и спросил меня прямо.

 Ну конечно! Я вспомнила, как Сущий ворчал, что странностей с нашей Связью много. И что Дрея не на шутку заботила растерянность Эйо. И кто это, интересно, понял раньше всех? Мой папа? Мама Дрея? Кто-нибудь ещё из последних поколений Семей, следящих за наследниками и Нитью?

 Сущая покачала головой.

– Нет, не они. Матлей Левис.

– Лей?! – опешила я. – И он нам не сказал?

– Разумеется, не сказал! Вы должны были обрести Древа Связи сами! – терпеливо повторила мне Эйвин, как ребёнку. Разве что не по слогам, – подумала я и очень смутилась. Хватит тупить ,Элис!

– А Дрей уже знает? Он был здесь?

– Знает. Сердцем, – отозвалась Эйвин. – Ведь это он проронил семена новых Древ, когда создавал кристалл Безмирья для тебя. Как же ему было не догадаться даже пораньше кое-кого очень мудрого! – она заглянула за моё плечо и кокетливо изогнула бровь.

 Мудрый за моей спиной... засмеялся. Не похоже, что он в обиде. Я наконец решилась обернуться, пока Эйвин продолжила:

– Дрей пока не знаком со мной. Безмирье закрыто для Валей по решению Имидоров, занесённому в Летопись. Только ты и можешь привести его сюда раньше срока. Когда сама к нему придёшь, отменив тем самым приговор.

– Как же всё так... запуталось, Эйо? – заныла я. – Почему вы не сказали хотя бы Доминике?

 Я развернулась к веранде и вслед за вопросом распахнула зажмуренные глаза. Невозможный! Тоже совершенно невозможный!

– Ох... Эйо, – сбивчиво промямлила я, позабыв про уже заданный вопрос. – Кажется, я предпочла бы, чтобы ты был... был синим коротышкой!

– Знаю, – ответил светлый ангел. – Потому я и синий коротышка тоже. Это уже часть меня.

– Ты… ты хотя бы не улыбайся так! – пожаловалась я. – Я ведь сейчас лишусь чувств!

 Улыбаться Эйо не перестал. Он склонил голову набок, посмотрел на меня с невообразимым теплом, которое переполнило сердце, заставив его бешено колотиться, и… раскрыл объятия.

Что, так можно?! И я после этого… выживу? Мне ещё к Дрею идти!

 Эйвин тихо вздохнула, кажется – умиляясь. Вздох её отозвался по всему сонному садику: зашевелил листву, поднял в воздух пчёл, качнул налитые яблоки. А я шагнула вперёд на трясущихся ногах, оступилась, замерла. Затем заглянула в глаза Сущего и побежала. 

 Невозможный!

 Оказавшись в кольце рук Эйо, я вовсе не умерла и даже не разволновалась сильнее. Напротив: его объятия убаюкали, успокоили, прояснили голову. Я даже снова пожаловалась:

– Как же ты… ну хотя бы с Никой не посекретничал, Эйо!

– Ника слишком молода и романтична. Она бы проболталась намёками и испортила дело. Путь сердца – только твой, Элис. Но я сказал тому, кто многое понимает про Свет Безмирья. Тому, кто дела не испортил, лишь побудил тебя открыть глаза.

– Посол Каиры! – догадалась я.

– Да. Хватит болтать, Элис Валь! Ты успокоилась и обрела уверенность. За тем и шла к Древу. Но теперь пора по-настоящему ступить на Путь.

– Он будет трудным, Эйо? Будет долгим?

– С чего бы? – нараспев удивился Сущий. – Долго ты у нас думаешь, Элис.  Но этот этап, надеюсь, пройден.

 Я с большим трудом попятилась от Эйо, в объятиях которого было так спокойно и радостно, и согласно закивала:

– Дрей! Мне действительно пора!

 Куда же теперь?.. Покружившись на месте, я заметила дымку ауры вокруг всего садика. Ну да, логично – мне… куда угодно! В любую сторону и снова неизвестность. Неизвестность в любой стороне…

 Хорошо: просто уйду отсюда, а потом уже подумаю дальше. Я знаю: без подсказок, без светильников, без Сущих…

 Эйвин подошла к Эйо и положила голову на его плечо, он взял её за руку. Невозможные!

 Я попятилась, глупо улыбаясь.

 Всё. Мне пора. К Дрею. Мне нужно к Дрею, я непременно соображу, как к нему попасть… Приведу его сюда и они все вместе намного лучше меня решат, что теперь со всем этим делать: с внезапным лесом Древ, клубками Нитей, Левисом, приговором и прочим… А мне... мне просто надо к Дрею и всё! Я пошла!

– Ты вроде собиралась лететь, – Эйвин оторвала голову от плеча Эйо и снова прищурилась, как в самом начале, при нашей встрече.

– Что?.. – не поняла я.

– Почему пошла? Ты лететь хотела. От счастья. Что там выше и дальше яблонь? – Сущая посмотрела на Эйо, словно спрашивала не меня, а его.

– Дрей там! Вроде бы так ей подумалось, – ответил тот. На меня оба Сущих больше не глядели.

 Невозможные!

 Отвернувшись, я отчаянно быстро двинулась к границе Сени, а затем сквозь туман ауры. Уходить было очень тяжело: я словно покидала сказку, отказывалась от чуда.

 Очутившись в темноте и тишине, я ненадолго растерялась. Но быстро заметила что-то впереди, что-то снова… светлое!

 Разочарованию моему не было предела, когда через пару десятков шагов я разглядела… двор резиденции Совета! С нахально красными зимними розами и невозмутимыми волкодавами! Подойдя к самой границе, я поёжилась, обозрев двор детально и отчётливо: не хуже, чем когда стояла на крыльце с Титом. Ох... Это вовсе не моё воображение, это действительно Талаф!

 Ну уж нет! Не для того я рвалась в Безмирье, рискуя Связью, чтобы вот так вернуться!

 Но как же искать не просто Доступ, а именно свой выход в Григорьевское?.. Я же ни разу не видела его, не умею искать! И Дрей говорил, что в первый раз ходить можно долго.

 Ходить…

 «Почему пошла? Ты лететь хотела. От счастья. Что там выше и дальше яблонь?» – моментально всплыло в голове. «Дрей там! Вроде бы так ей подумалось».

 Я вспомнила свой первый поход в Безмирье. Лодку! И то, как ругала себя, что не сообразила более быстрый и надёжный транспорт.

 Лететь, ну конечно лететь! Ох, спасибо, Эйвин!

 Я сосредоточилась, закрыла глаза, представила в мелочах… и раньше, чем распахнула веки, услышала:

 «Просим пассажиров рейса Талаф-Григорьевское пройти к седьмому выходу. Flight Talaf-Grigorievskoe: seventh gate, please».

 О, это был трудный перелёт! Короткий, не более пары часов, он вымотал меня почище трансатлантики.

 Во-первых, бездействуя в мягком кресле, я изо всех сил старалась не задремать в пустом и тихом салоне с приглушённым освещением, под мерный гул моторов и климат-контроля. 

 Во-вторых... там была стюардесса! Боги, стюардесса! Сильнее всего на свете я боялась, что она заговорит и чуралась её больше, чем левисова паучьего голема: непонятно ведь, живая она или ушедшая, а может – Сущая... или вовсе – плод моего воображения, как и всё прочее сейчас.  

 Молчаливая вышколенная брюнетка с бесстрастным видом и вежливой маской на лице по кругу предлагала мне напитки, закуски, газеты. Я отрицательно мотала головой, нервно ёрзала, отодвигаясь подальше от прохода, отворачивалась к иллюминаторам и вообще всячески игнорировала её заботу: найдите другую глупышку, а я-то прекрасно знаю, что в Безмирье есть и пить нельзя!

 Ох, и спать тоже... Не задремать в итоге оказалось труднее всего! Глаза упорно слипались после почти бессонной ночи, утренней напряжённости перед уходом, всех эмоций у Древа и по пути к нему.

 Но дело того стоило. Кто знает, как и сколько я бродила бы по Безмирью в поисках своего Доступа или куда бы уплыла в какой-нибудь лодке. С самолёта же я гарантированно должна была сойти в Григорьевском.