Ну конечно, Элис, размечталась: внизу, закрылся... Разве ты когда-нибудь была везунчиком?

 Дрей стоял в своём дверном проёме и прислушивался.

 Я сразу перевела взгляд на спасительную дверцу гардеробной и метнулась к ней.

 Но поздороваться хотя бы на бегу всё равно нужно...

– Доброе утро, Дрей! Я сейчас!

– Элис!

 Ну нет же, дай мне уйти! И не надо больше так… хрипеть!

 Пришлось остановиться.

 Арависы теперь курсировали между нами. Но после второго или третьего круга снова осели на моих плечах. Хорошо хоть больше не пели! 

 Ой, уходите уже к нему насовсем, тут мокро! Как бы их вернуть Дрею?

 – Мне нужно одеться. Я скоро.

– Да, я поэтому и решил именно сейчас спросить.

– Что?

– Ты не хочешь погулять, наконец, немного по Талафу? Тебе не любопытно?

 Я оглянулась и даже решилась поднять глаза.

– Хочу. Признаться – давно и очень сильно.

Он улыбнулся...

 Всё, Дрей, 5:0 в твою пользу, а я пошла!

– Я помню свою первую прогулку по Григорьевскому, когда возраст позволил переходить. Тоже было интересно. Ты тогда надень, пожалуйста, местное платье. Разберёшься или позвать Зору?

 Я вдруг обратила внимание на его собственную одежду. И на то, что раньше на фоне всех событий… даже и не отмечала её. Хотя видела его в этом мире уже второй раз. И того чиновника. И Зору с Иглатом.

 Одежда… как одежда. Элегантная, из породистых натуральных тканей, несколько старомодная. Может и похожа на творения какого-то помешанного на старине дизайнера, но не собственно на старину. И вообще: земные костюмы Дрея в усадьбе почему-то резали глаз сильнее. Сейчас он смотрелся органичнее что ли. Проще и при этом даже ещё респектабельнее...

– О, кажется я справлюсь. Явно не Ренессанс.

– Ренессанс? – Валь в недоумении сдвинул брови. Очень захотелось потрогать складку, появившуюся меджу ними. Потрогать и разгладить... Ой, глупая Элис!

– Эйо так охарактеризовал ваш мир, – пролепетала я, отведя, наконец, взгляд от его лба.

– А... Понимаю, – кивнул Дрей. – Но, поверь, он имел ввиду другое. И точно не громоздкие неудобные наряды. Что же мы, идиоты? Уверен, тебе будет комфортно в нашей одежде. Я подожду внизу.

 Он развернулся и исчез из виду в своей комнате. Арависы тихонько запели.

 Одевшись, я обнаружила в спальне ещё кое-кого…

– Зора!

 … и замялась, судорожно соображая, что и как сказать – надо и поблагодарить, и извиниться, и... ещё раз извиниться.

 Знает она или нет, почему я поругалась с Дреем и уехала?

– Элис, не нужно ничего говорить! – махнула рукой неожиданная гостья. – Просто обними уже старуху и никогда больше так не пугай!

 Нет, всё же она – не Айрин. Ту поди ещё обними хотя бы в день её собственных именин!

 Спотыкаясь из-за непривычно длинного платья, я полетела к Зоре через комнату, и арависы упорхнули к ней вперёд меня. Чьи же чувства они показывают?

– Всё сравниваешь меня с Ириной? – догадалась Зора. – Я понимаю, внешность. Да и характер, который в нашем возрасте уже и есть внешность. Но пойми и отличие, – вздохнула она. – В моей жизни случился Севаст. Четыре века бесконечной любви... В этом разница, Элис. У тебя тоже есть такой шанс и не смей его упустить!

 После этого мне оставалось, как и при первой встрече, расплакаться на её плече.

 Но в тот раз я просто растрогалась, а сейчас ревела всерьёз, словно маленькая: долго и громко, со всхлипами и целыми реками горячих слёз.

 Спустя время я и пожаловалась тоже как ребёнок:

– И как мне теперь такой вот... идти к нему вниз?!

– Он подождёт. Сам попросил меня подняться и помочь с одеждой. Выпей лимонада или что здесь есть, Эйо наверняка оставил. Умойся и посиди. Ох, Элис! – Зора посмотрела на меня с укором. – Попробуй хоть раз в жизни улыбнуться моему мальчику и может сама наконец поймёшь, как он уже привык тебя ждать!

 От этих слов в висках бешено забился пульс, а арависы буквально взорвались трелями.

 Понимала ли она, что творит со мной такими намёками? Понимала! Сознание сопротивлялось глубокой эмоциональной луже, в которую я села, и подкинуло мысль: знает ли вообще Зора, что говорит, или выдаёт за действительность собственные желания?

 Вслед за этим я начала всё же приходить в себя и моментально надулась:

– Это что же выходит, он на меня тут жалуется и всё докладывает?

– О, дитя, – закатила глаза старушка, – я живу так долго, что кое-что уже с состоянии понять, не выведывая факты под пытками.

 Думать дальше мешало птичье пение. Как бы снова не расплакаться!

– Птицы! – нахмурилась я. – Не умею с ними обращаться... Но их ведь можно как-то оставить здесь, в комнате?

– Что, выдают с головой? – фыркнула Зора. – А они ведь не твои и тебе лишь отзываются, подумай об этом, дорогая! Небесный это Связь и Семья, а белый – Дрей, – она продолжила безжалостно расковыривать мне душу, подтверждая почти дословно мои собственные выводы про отклик птиц.

 Затем вздохнула, отправилась к входной двери и открыла её. Арависы моментально вылетели.

– Но дальше – как получится, – скосилась на меня старушка, снова запираясь. – Сама ты так сразу не научишься.

 – Я уже видела, как получается! – вздохнула я. – До сих пор не понимаю, как идти на прогулку. Может... Может тогда и не стоит ходить? 

– Только попробуй сбежать! – возмущённо отрезала Зора. – С собой арависов Дрей точно не возьмёт, не волнуйся... И знаешь что, моя девочка? Отправляйся-ка ты немедленно, пока голова вновь не забилась глупостями! Выглядишь отлично и платье идёт.

 Как это немедленно?.. Я уставилась в одну точку и потеребила свой рукав, решаясь. 

– Я правильно оделась и ничего не упустила?

 Наряд я выбирала среди светлых, решив, что это верно для первой половины дня. Матовый бледно-серый шёлк мне понравился, а фасон показался самым строгим вариантом из всего, что попалось на глаза.

 Однако, я всё равно испытывала неловкость: хоть и не Ренессанс, но вышивка, кружевная оторочка и самоцветные пуговки всё равно навевали мысли о костюмированном представлении. Если тёмные платья из моего нового гардероба ещё могли с большой натяжкой сойти за земные вечерние, то в дневном я ощущала себя начинающей актрисой, которую ждёт неизбежный провал.

– Нужно ещё кое-что, – сразу кивнула Зора, словно только и ждала этого вопроса. Ну правильно, она же и пришла, чтобы помочь мне одеться. – Видишь это колечко? Дорсийские дамы носят на поясе кисет. Изначально он был чем-то вроде несессера, но давно уже играет другую роль – на нём изображают герб. Женщина без родовых знаков отличия рискует нарваться на улице на легкомысленное отношение, а в обществе – на пренебрежительное.

 И Зора протянула мне этот самый кисет, на длинной цепочке с изящным карабином. На бархатном боку мешочка красовалась крупная плашка из финифти с полным меликовским гербом, даже увенчанным свойственной короной.

– О чём может сказать прохожему в Талафе герб графского рода из другого мира?! – опешила я.

 – Мы тоже Старая Кровь, милая. Среди Меликовых рождались сильные маги. На Земле почти во все времена для таких не было другого выбора, кроме целительства. Кое-кто по этому пути и шёл, как Немира. Но некоторые связывали свою судьбу с Сиатом.

 Наверное, про их портреты в крыле Меликовых и говорил Дрей. Я кивнула и стала разбираться с карабином.

– Элис…

 Что-то в голосе Зоры заставило меня затаить дыхание.

– … есть ещё такой вариант, моя девочка.

 Она протянула мне другой кисет. На похожей эмалевой пластине тоже красовался герб, я сразу догадалась чей. Снизу на него был наложен меликовский, но уже не полный, а малый. Я скользнула глазами по складкам платья Зоры, заранее понимая, что там увижу, и ещё раз кивнула.

 Так вот зачем Дрей попросил её подняться!

– Это… означает что-то вроде помолвки?

– Да.