– Дай-ка угадаю, что она на это сказала. Что честь Семьи даже без разоблачения будет безвозвратно запятнана уже потому, что младший брат тут же подсуетился перехватить невесту старшего? Что Семью похоронят под сплетнями и всеобщим осуждением? А если ваши махинации вскроются, то вообще никто никогда больше и ржавой монеты не даст за Валей, как за дипломатов?

– Что-то в этом духе.

– Ладно вы все… Но Лени! Он точно разумный человек и опытный политик! Он-то как на такое согласился и почему не прочистил вам мозги?! Полагаю, Ленид скрывает свой союз с каири, чтобы его любимую и их детей не полоскали сплетники из-за расовой непримиримости. Но что будет, если об этом браке узнают уже после липовой помолвки со мной, кто-нибудь подумал?!

– Да, и это бабуля тоже говорила, – окончательно сдулся Стеф. – Но у Лени нет другого плана, вот он и согласился, хоть и психовал. Даже бабуля поругалась и сдалась. Ты тоже психуешь, но идей нет и у тебя. И быть не может.

– Пока идея одна – действовать нужно строго в рамках закона, ясно? Мы должны вывести на чистую воду Левиса, а не похоронить в этой мелодраме себя!

 Стефан покосился на меня и промолчал. Задрал голову и снова позвал свистом удивительную крохотную птичку. Из белоснежной кроны вылетели сразу три, разных цветов. Я догадалась – он на взводе и хочет успокоиться, прежде чем уговаривать меня дальше.

– Да уж… – вздохнул он после небольшой переклички с пёстрыми сладкоголосыми цисти. – Без года неделю держишь Нить, а уже командуешь!  Конечно, никто не будет ничего делать без согласования с тобой, а командовать имеешь право, ты глава Семьи. А уж в рейтинге Лени, будь уверена, ты заработала прямо сейчас сто очков авансом. Только дальше-то что?

– Дальше ты от моего имени попросишь Ленида любыми правдами и неправдами задержать Лея в Каире, даже если тот будет рваться назад. Нечего ему здесь делать! Про дом и брачные предложения я уже сказала. Больше сегодня обсуждать нечего, Стеф. Мне действительно пора к арависам, да и Зора будет волноваться, что меня долго нет. Надо было догадаться позвать её с собой.

– Она бы не пошла. Не даёт скучать Левису, отвлекает это чучело сразу и от нашей встречи, и от отъезда Рины с Леем. Это тоже часть плана.

– Стеф, огромное спасибо вам всем! Передай мою благодарность Лени, обними за меня Литу, Иглата, малышей. И не сердитесь! – смягчилась я. – Просто ваш план действительно никудышный. Нужно придумать другой.

 – Сообщи, когда придумаешь, – поддел тот скорее обречённо, чем с досадой.

– Ну… Пока что я собираюсь пообщаться с господином Имидором, – призналась я. – Ещё до встречи с тобой собиралась.

– А смысл? Он не может переписывать Летопись, Элис. Этот фарш нельзя провернуть обратно!

– Посмотрим. Он друг. Обведённый вокруг пальца, разочарованный, но друг. На нашей стороне правда, на его – закон. Я просто обязана поговорить с ним по душам в ближайшее время.

 Вернувшись после прогулки в дом Левиса, я убедилась – не просто в ближайшее время, а как можно скорее! Немедленно!

 Подойдя к дому инспектора, я, без сил рухнула на верхнюю ступеньку входного портика, не обращая внимания на прохожих.

 Немножко посидеть, чтобы круги перед глазами хотя бы перестали расширяться и плясать, тянуло с той поры, как я покинула каирское посольство и подождала возле него Скифа на оговоренной каменной скамейке под старой липой – вставать и куда-то идти уже тогда не было никаких сил, поэтому позднее я мужественно игнорировала все лавочки, с завидной частотой попадавшие в поле зрения на обратном пути.

 На бульваре я по научению Стефана угостила олиса горстью гороха, когда тот явился на зов. Скиф не подвёл – вернулся от своей подружки, едва услышал мой свист, под счастливое верещание детворы слопал горсть выданного мне Стефом лакомства, попищал и похихикал на потеху ребятне, показал мне дорогу назад.

 Последняя порция поощрительного угощения полагалась моему золотистому красавцу как раз на пороге тюрьмы, и я решила, что тут уже позволительно сдаться – если и не смогу теперь встать, кто-нибудь по ту сторону двери рано или поздно меня заметит и непременно отскребёт от гранита. Даже сам инспектор не побрезгует, уж мой-то труп в его планы точно не входил.

 После свидания с дамой, длительной прогулки и растянувшегося пира Скиф пребывал в приподнятом настроении. Слизнув горох, он воспользовался близостью моего лица – виляя хвостом, как пропеллером, полез целоваться и щекотно тыкаться мохнатым носом в шею. Я даже снова смогла улыбнуться и обнять его.

 Эту возню и застал подъехавший к дому экипаж. Через минуту я, замерев, наблюдала, как на мостовую из него вышел человек, которого я ожидала увидеть в Талафе в самую последнюю очередь!

– Casper?.. – сдавленно прошептала я, когда сумела пошевелить губами. –   What are you doing here in Talaf?

– Just business, – спокойно ответил бабушкин поверенный и предложил мне руку, чтобы помочь подняться с лестницы. На моментально насторожившегося олиса он даже не взглянул.

 Я несколько раз растерянно моргнула, до последнего спрашивая себя, не догулялась ли я без арависов до галлюцинаций. Но нет – именно Каспер Миллер прибыл к дому Левиса в карете и стоял передо мной. В сиатской одежде, с неизменной вежливой полуулыбкой. Мои ноздри даже улавливали знакомый строгий парфюм.

– В первую очередь я деловой человек, Элис, – добавил он по-русски, пока я пыталась поймать в голове хоть одну внятную мысль. Или даже на дорисйском?..

 Это мне не понравилось, я моментально отрезвела и мобилизовалась. Всё не понравилось – и фраза, и тон, и дорсийский акцент! Да даже если и русский… Когда это Каспер говорил по-русски?! Я же совсем недавно переводила его переговоры с агентом Виталиком.

 Виталиком… Сердце треснуло от страха и нехороших предчувствий, но я автоматически приняла предложенную руку и встала, опершись на неё. Ну потому что… потому что я всю жизнь знала, что можно опереться на сквайра Миллера! А до него – на его отца, сквайра Миллера! Британская щепетильность, помноженная на немецкое постоянство и баснословные дивиденды от нашего семейного бизнеса, которые просто невозможно и бессмысленно перебивать предложениями со стороны. Как следствие – абсолютная преданность Меликовым. Вековая.

 А значит… Что это значит? Что его послала Айрин? Что Дрей об этом знает? Это помощь? Непонятная, нежданная помощь?..

 – Каспер, здесь живёт человек, который следит за каждым моим шагом, – осторожно предупредила я, сама до конца не понимая, зачем. То ли, чтобы действительно предупредить, то ли чтобы прощупать почву. – За пределами дома тоже следит.

– Разумеется, Элис, – невозмутимо отозвался он и позвонил в дверной колокол.

 И всё?! Ничего не хочет сказать? Никакого условного знака? Кивка головой, намёка, который пойму только я?..

 Нам быстро открыла Тия. В дальнем углу холла паучий слуга шипел, как газировка. Но он не мешал экономке Валей встречать пришедших. Сосредоточенность позволила мне мимолётом отметить про себя – Зора продолжает наводить в доме свои порядки и не находит серьёзного отпора.

 Следующим, кого я увидела, был Тиф Левис. Тот не скрывал своего довольства: сиял, как начищенный самовар. И даже аравис-клякса снова коротко чирикнул.

– Старина Каспер, – хмыкнул инспектор, вдоволь посмаковав паузу. – После всех дел прошу тебя задержаться и попробовать объяснить Алисе Андреевне, что девице приличествует покорность. Я недоволен ею с раннего утра, а ты, полагаю, знаешь подход.

 С этими словами он удалился, жестом позвав Миллера с собой.

 Думай, Элис! Думай! Что всё это значит? Что Каспера послала Айрин?.. Что Дрей в курсе?.. Ох, нет же, нет!

 На лестнице стояла Зора. Видимо, всё это время стояла. Я оторопело смотрела сквозь неё, молча складывая в уме всё вместе…

 Виталик… Русская речь… Левис, чуть не показавший мне на радостях язык – он словно сам не ожидал приезда Миллера. Старина Каспер... подумать только! Так вообще-то папа называет семейного поверенного. Мой папа, а не Антиф Левис!