Только глаза…

Эти глаза, полные льда и безразличной холодности…

Матвей

Яркий свет бьет в лицо. Да так бьет, что даже под закрытыми веками глазам становится больно.

– Матвей, вставай! Три часа дня! – слышу громкий голос отца. Надо же! Его величество само пришло меня разбудить!

 Но мне по фигу. Башка трещит. И я переворачиваюсь на живот, утыкаюсь лицом в подушку, обнимая ее руками. Однако отец отступать не собирается, делает к моей кровати несколько громких шагов и... трясет меня за плечо... За больное, мать твою, плечо!

 Я тут же переворачиваюсь на бок и хватаюсь за травмированную часть тела.

– Да пошел ты! – рявкаю я сквозь зубы.

– Ой, прости... – отец, видимо, вспоминает про травму. Присаживается рядом и неожиданно гладит меня по спине. Что за нах? Откуда эта нежность?

– Что тебе надо? – спрашиваю я, слегка отстраняясь.

– Нам надо поговорить.

– О чем? – недовольно спрашиваю я и пытаюсь на ощупь найти бутылку у кровати на полу. Появилась у меня такая привычка – с ночи ставить спасительную жидкость в стеклянной таре около своего спального места.

– Вот об этом я и хочу поговорить, – вздыхает отец после того, как я делаю пару глотков пива. Я хмурюсь. Отец опять вздыхает и говорит: – Может, хватит? Тебе пора заняться делом. А не прожигать время с дружками.

– Этих дружков, между прочим, ты мне навязал, – напоминаю я с усмешкой.

– Не навязал, а предлагал пообщаться. Иногда отдохнуть вместе...

Фыркнув, я перебиваю отца:

– Так я и общаюсь. И отдыхаю.

– Уже слишком, Матвей, – он начинает злиться. – Наотдыхался ты с ними...

– И что ты мне предлагаешь?

– Принимать участие в делах фирмы.

Я усмехаюсь, даже смеюсь.

– Да я ничего о твоей фирме не знаю.

 И это правда. Я даже название фирмы не помню. Что-то там с фамилией связано... Мне не до нее было. В моей жизни был только спорт. Ему я отдавался полностью.

– Вот и узнаешь, – отец поднимается. – У тебя, как-никак, высшее образование.

– Напомнить какое? – хохочу я. Ведь да, вышка у меня есть, но специфическая. И отец ей крайне недоволен, но смирился. В университет меня пристроил тренер, потому что это было удобно...

 По диплому я адаптолог, учился заочно по программе "физическая реабилитация". Да и учился я... короче, можно сказать не учился. Все зачеты и сессии прошли на сборах. Оценки в зачетки проставляли за кубки и медали. Я ж такие надежды подавал... А самое долгое время, которое я провел в университете – на защите диплома, который я попросту купил. Ведь времени на учебу не хватало.

– Это неважно, – поморщившись, произнес отец. – Понаблюдаешь, послушаешь, наберешься опыта. И, я уверен, втянешься.

 Машу рукой, мол, ладно, хрен с тобой, уговорил.

– Приходи в себя: прими душ и оденься. Жду тебя в столовой.

 Отец делает шаг к двери, но резко оборачивается со словами:

– Кстати, звонила Вера.

– Какая Вера?

– Твой агент, – хмурится отец. – Сказала, нашла для тебя съемку.

– А чего она мне не позвонила?

– Твой телефон вне зоны доступа, – фыркает отец и покидает мою комнату.

 А я резко сажусь и тру глаза руками... Съемку, значит, нашла. После трех месяцев перерыва. Н-да, после травмы я и ей стал не нужен. Не катировался. Зачем тратить время на того, чья слава канула в Лету? Кто захочет связываться и подписывать контракты с бывшим спортсменом? Ан-нет, кто-то нашелся. Надеюсь, это не кремы от прыщей или средства для потенции. Обычно я рекламировал спортивный инвентарь. Чаще всего плавки и костюмы для дайвинга. Фигура позволяла. Да и рожа вроде ничего такая. Конечно, не утром с перепоя.

 Поднявшись с постели, я начинаю искать телефон. Нахожу его в постели, валяется между подушками. Сдохнувший, разумеется.

 Аппарат ставлю на зарядку и включаю. Пока телефон загружается, иду в душ. Быстро моюсь и возвращаюсь в комнату. Успеваю надеть лишь брюки, когда телефон начинает звонить.

 На экране высвечивается незнакомый номер, но я снимаю трубку.

– Мэт, привет! – раздается чересчур бодрый голос Сашки.

– Привет, – отвечаю я. – Ты с чьего номера звонишь?

– Со своего, нового... Я ж телефон в колодце утопил, не помнишь, что ли?

 А, ну да. Шурик решил в полной мере ощутить все прелести деревенской жизни, хотя до этого колодец разве что на картинках видел. И то не факт. Хорошо, хоть сам не утопился в этом колодце. Зато теперь появился повод купить последнюю модель айфона.

– Ты чего такой радостный? – спрашиваю, свободной рукой проводя по волосам.

– Какие планы на сегодня?

– Хрен его знает. Батя что-то прицепился со своей фирмой, тут еще и агент объявилась.

 Слышу в трубке какой-то шум, а потом томный голос Катрин:

– Мэт, дорогой, не хочешь заехать вечером?

 Считай, спрашивает, не хочу ли я потрахаться вечером.

– Посмотрим, – отвечаю.

– Буду ждать, – тоже с намеком говорит Кэт. – Целую, милый.

– Ага, – бросаю в трубку и отключаюсь.

 Только кладу телефон обратно на прикроватную тумбочку, как он снова начинает разрываться. И всем от меня что-то надо именно сегодня. На этот раз звонит Вера. Вместо приветствия я сразу отвечаю:

– Ты тоже потрахаться хочешь?

– Матвей! – возмущается она. – Что за шутки?

– Не пыхти, а то очки запотеют. Чего надо?

– А ты с отцом не разговаривал, что ли? – осторожно спрашивает.

– Разговаривал. Что там у тебя?

– Реклама новых плавок и аксессуаров от «Кельвин Кляйн».

– Вера, давай часа через два пересечемся где-нибудь, а сейчас я хочу жрать.

– Я буду в студии. Адрес сброшу сообщением.

 Мы прощаемся, и я выхожу из комнаты. Внизу слышны голоса – громкий баритон отца и тонкий визгливый его очередной пассии, присосавшейся к бабкам.

– Доброе утро! – громко говорю и присаживаюсь за круглый стол.

 Наша бессменная домработница, тетя Фаина, как только я ее называю, ставит передо мной тарелку. Как обычно. Завтрак чемпиона – овсянка с фруктами и орехами. Может, пора начинать жрать фастфуд, уже все равно. Но хоть я и бухаю, заправляюсь никотином, а привычка в еде осталась. Даже не тянет на бургеры или шаурму.

– Ты почему дома? – спрашиваю у отца, даже не глядя в сторону блондинистой телки, на лице которой застыла тупорылая улыбка.

– Отдыхать тоже надо.

– Это правильно.

 Беру ложку и начинаю есть. Тетя Фаина подает чай, а я поднимаю голову и спрашиваю:

– А пива нет?

– Матвей! – сразу же подает голос отец.

 Бля, я скоро четвертый десяток разменяю, а он, видимо, только сейчас вспомнил, что детей надо воспитывать. Опоздал ты, батя, лет так на двадцать пять.

– Что? – отодвигаю пустую тарелку.

– Матвей, – заботливо начинает сюсюкать моя очередная «матушка», – может, к врачу? Прошивка там…

– Подшивка, дура, – поправляю ее и делаю глоток чая.

«Матушка» обижается. Надувает утиные губы и сосредотачивается на чашке. А отец только вздыхает и спрашивает:

– С Верой разговаривал?

Я киваю и встаю из-за стола.

– Как раз с ней и поеду встречаться.

– Когда вернешься, у меня к тебе будет деловое предложение.

 Снова киваю. Неужто курьером хочет в свой холдинг устроить? А что? Будет забавно. В комнате переодеваюсь в джинсы и черную футболку и, ни с кем не прощаясь, выхожу из дома. Жара сразу бьет по телу. До зуда во всем теле хочется окунуться в бассейн, но я сажусь в машину и врубаю кондиционер на полную.

 Забиваю в навигатор адрес, присланный Верой, и выезжаю с гаража. Дорога занимает полчаса, еще десять – ищу место для парковки. Чертов центр! В здании о кондерах, видимо, не слышали. Еще и студия под самой крышей, как в парилке. Футболка липнет к телу, капли пота катятся по виску. А Верка, как обычно, в костюме, даже пиджак не снимает.

– Привет, – кивает мне, делая глоток воды, и тут же сует в руки бумаги.