Едва они вышли из поля зрения медсестры, Пати поспешил выпустить руку Джаспера.

— Ну, и куда ты хочешь пойти? — спросил он безо всякого акцента.

— Сам не знаю, — признал Джаспер, который сомневался, стоит ли доверять этому странному сверстнику. — Я вроде ищу кое-кого.

— Здесь, в Черной Реке? — мальчик криво усмехнулся, оглядывая Джаспера с головы до ног. — Индеец или белый?

— Э… белый.

— Тут у нас есть только одно место, куда ходят бледнолицые. Я покажу, но ты не расскажешь об этом моей матери. Уговор?

— Уговор, — кивнул Джаспер и протянул ладонь, чтобы скрепить его.

Мальчик лишь странно посмотрел на него и отправился дальше по грунтовой дороге. Джаспер уронил свою руку и последовал за ним. Костюм Пати сильно напоминал его собственный. Ни мокасинов, ни кожаной куртки с кистями; просто ботинки и джинсы. Впрочем, волосы у Пати были черные и длинные, собранные в падавший на спину хвост. В остальном он был обычным мальчишкой, каких полно в любой школе.

Оставив клинику позади, двое ребят забрались еще выше по склону, следуя все той же проселочной дорогой. По пути они миновали площадку с трейлерами, где группками сидели взрослые, наслаждаясь солнечным теплом. Тлело несколько костров, и в воздухе висел дымок от горелой листвы. Один мужчина, жаривший на вертеле здоровую рыбину, помахал Пати рукой и сказал что-то непонятное. Пати ответил ему на том же языке, показав на Джаспера. Мужчина рассмеялся и жестом отправил их дальше.

— Что он говорил? — поинтересовался Джаспер сразу, как они вышли за пределы слышимости.

— Спрашивал, что ты здесь делаешь. Я сказал ему, что ты ищешь пьяного отца.

Джаспер даже запнулся, услыхав такое.

— Не бойся. Большинство бледнолицых приезжают сюда напиваться. Так он тебя даже не запомнит.

Джаспер хотел было возмутиться, но Пати уже повернулся к нему спиной; оставалось только следовать за ним, проглотив оскорбление. Если он не хотел потерять крошечный шанс отыскать маму, выбора не было.

Джаспер одолел больше мили на своих изувеченных ногах, когда из-за деревьев навстречу ему вдруг выплыло большое, похожее на склад здание. В просветах между соснами стояло несколько грузовиков-пикапов.

— Игорный дом, — пояснил Пати, указывая на здание. — Бледнолицые приезжают сюда играть, вопреки запрету.

Джасперу сразу вспомнились слова доктора Уайтберда.

— На деньги?

— Да. — Пати провел Джаспера под деревьями к боковой стене здания. — Внутрь нам не зайти, но отсюда все видно. — Он указал на щель между досками.

Джаспер приник к ней лицом и, зажмурив один глаз, оглядел зал за стеной. Там было темно и сильно накурено. Глухое бормотание голосов и звон стаканов тонули в шипящей и щелкающей музыке проигрывателя. Прямо напротив щели за столом сидели четверо мужчин с картами в руках. Рядом с каждым — стопки красных и синих жетонов. У стола по соседству стояла женщина, которая сдавала карты другим игрокам. Когда Джаспер увидел длинные темные волосы, у него екнуло сердце, но уже через миг он понял, что женщина не была его мамой.

По залу за стеной были расставлены и другие игорные столы, наполовину заполненные людьми. В дальнем углу за пустым столом примостился одинокий мужчина с низко опущенной головой. По залу ходили еще две женщины: одна обносила столы сигаретами, вторая — напитками. Обе не были той, кого искал Джаспер. За накрытым столом в дальнем углу сидел старик, который шептал что-то на ухо девушке, устроившейся у него на коленях. Та смеялась. Обвислое, бледное лицо Артура Хойта не перепутаешь; ухмыляясь, он водил губами по шее девушки. Увидев это, Джаспер инстинктивно отшатнулся от стены.

Где-то наверху, на втором уровне зала, громко хлопнула дверь. Джаспер не мог разглядеть в темноте, что там такое, но сеновалом здесь и не пахло. Только дымом и потом.

— А зачем… ну, почему они приходят сюда играть? — прошептал Джаспер, не сводя взгляда с Хойта и девушки. Дядя Лео и тетя Вельма время от времени собирались перекинуться в карты с соседями, не устраивая по этому поводу большой переполох.

— Законы бледнолицых запрещают им это, — шепнул в ответ Пати. — Но сюда полиция не приезжает.

— Но почему?

В дальнем конце зала что-то разбилось с оглушительным треском. Один из игроков швырнул свой стакан об пол и вскочил с места, что-то крича оставшемуся сидеть мужчине с картами в руках. Джаспер вздрогнул от неожиданности: это кричал Большой Билл.

— Проклятье! Ты блефовал! Грязное краснокожее отродье! Ты меня обжулил! — взревел исполин и бросил свои карты в лицо сидящему противнику. — Да тут полно шулеров! Вы, мерзавцы, все время обменивались тайными знаками. Вся лавочка — одно надувательство!

С растущей тревогой Джаспер смотрел, как двое крепких мужчин манитонааха схватили Большого Билла под руки и потащили к выходу в торце строения, за углом от места, где присели на корточки мальчики. Джаспер отвернулся от стены, оглядывая кусты в поисках убежища.

— Ты с ним знаком, — уверенно сказал Пати.

— Он не должен видеть меня здесь, — прошипел Джаспер.

Вместо ответа Пати схватил Джаспера за воротник рубашки и толкнул за высокую поленницу нарубленных дров, отделявшую мусорные баки от парковочной площадки. За углом здания с треском распахнулась дверь.

— Безмозглые дикари. Вам что, невдомек, кто я такой? Уберите руки!

Ответ, произнесенный куда тише, Джаспер различить не смог.

— Да плевать я хотел на здешние правила. Тот болван с перьями вместо мозгов — шулер! Верните мне мои денежки, да добавьте сверху, а не то все тут попадут под арест! Азартные игры, проституция, полный набор? Вот будет раздолье старине Дункану! Всем вам хвосты подпалит…

Голоса зазвучали громче. Джаспер и Пати вжались в стену за поленницей. По другую сторону стояли в ряд два пикапа и легковой автомобиль. Джаспер затаил дыхание, сообразив, что именно туда и направляются спорщики.

— Побереги спички. Я поговорю с Сакимой, — ответил знакомый голос. Сквозь просветы между сложенными в поленницу дровами Джаспер различил два мужских затылка.

— Иди ты к черту, Мотега, — заплетающимся языком выругался Большой Билл. Он был пьян, но не настолько, чтобы толкнуть в грудь мужчину выше себя самого. — Тащи сюда мои деньги.

— Свои деньги ты получишь потом, — едва сдерживаясь, процедил Мотега. — Если прекратить игру сейчас, начнется хаос.

— Вот тебе хаос, — Билл сплюнул и вытащил револьвер из кобуры. — Тащи деньги, говорю.

— Если не хочешь ждать, тебе придется выстрелить, — улыбаясь, Мотега шагнул навстречу пьяному Биллу. — Лично я не боюсь смерти. А ты?

Большой Билл отпрянул от него, выставив перед собой дуло револьвера.

— Постарайся собрать до завтра всю сумму, ты понял? Все три сотни.

— Разумеется, — Мотега сделал еще один твердый шаг вперед, и Джаспер увидел профиль индейца. Спокойствие на лице Мотеги таило угрозу, и только сжатые челюсти выдавали бушевавший в нем гнев.

Билл опять поднял револьвер:

— И я хочу знать, куда она смылась! Ясно же, что вернулась сюда. Мы наверняка это знаем!

Подойдя вплотную, Мотега прижал Билла к его машине:

— Я уже сказал. Ее здесь нет. Передай Галатасу, чтобы оставил мой народ в покое.

— Значит, уже приказы раздаешь? — весело фыркнул Билл. Он отпихнул Мотегу и наставил револьвер ему в голову. — Ты меня и пальцем не тронешь. Я могу пристрелить тебя прямо тут; никто и не почешется. Воображаешь, что маршал Дункан пожертвует ради тебя листком бумаги? Отвечай, где она!

Мотега с легкостью выбил револьвер из руки Билла, словно муху отгонял, и вцепился пальцами ему в шею.

— Ты не уйдешь от того, что совершил. Мой народ добьется правосудия, так или иначе.

Когда Мотега убрал руку, из горла Большого Билла вырвался тихий, придавленный свист.

— Сукин сын, — хрипел он, шатаясь на нетвердых ногах. — Да никто тебя и слушать не станет. Черт, да я удивлюсь, если Дункан не затянет на твоей шее пеньковый галстук. Сотворить такую гнусность с бедной девочкой! Просто уму непостижимо, откуда берется такая звериная жестокость, когда вы, дикари, кидаетесь друг на дружку.